Когда я читал из книги, запоминалось намного хуже. В общем-то, так же, как и прежде, до попадания в кому. Поэтому я продолжал записывать, как я читаю темы из учебника. Это давалось.
Когда я читал из книги, запоминалось намного хуже. В общем-то, так же, как и прежде, до попадания в кому. Поэтому я продолжал записывать, как я читаю темы из учебника. Это давало два эффекта, кроме обучающего. Первый – я тренировал дикцию, второй – я контролировал ошибки в дикции при прослушивании. Кстати, мне и до комы легче было запоминать аудио запись. Громов сказал, что я «аудиал». Я не стал его убеждать в обратном. Ведь тогда мне нужно было бы признаться, что текст я научился запоминать фотографически. Даже не запоминать, а просто переносить его в свою память, как картинку. Но это было неудобно. Доставай потом, считывай. Из памяти должно всплывать решение. А как оно всплывёт, если там картинка, а не информация?
Почему так стало получаться? Дело в том, что, как мне объяснил мой «внутренний голос», у меня теперь работало две памяти: его и моя. Всё, что было в его памяти, перекочевало в мой мозг, но и осталось в ментальной оболочке. Новая информация тоже дублировалась, только в обратном порядке. Как сказал «предок»: «Два процессора – лучше, чем один». Тем более, что его память работала всё-таки быстрее. Он называл её оперативной, но я смутно понимал, что это такое.
------------------------------------------------------
[1] https://my.mail.ru//mail/wzzw60/video/32/362.html
[2] https://vkvideo.ru/video-63758929_456288771
Глава 16
Люба пришла через три дня вместе с Иркой. Та была сольно недовольна своим статусом и несмотря на протесты подруги тут же в дверях развернулась и позорно сбежала.
- И всё равно спасибо! – крикнул я ей в след и прикрыл дверь перед «носом» у Любы.
- И я тогда пойду, - прошептала она, не поднимая глаза.
- А вот тебя я никуда не отпущу, - решительно сказал я. – Помнишь, мы с тобой танцевали под песню Битлз «Пэни Лэйн»? Там ещё конец оборван был и мы её крутили и крутили…
- Помню, - прошептала она.
- Так вот, я специально для тебя аж целый концерт скатал, - соврал я. – Он «Sgt. Pepper's Lonely Hearts Club Band» называется, проговорил я произнеся название на чистом английском.
- Правда?
Люба подняла на меня глаза и широко раскрыла их. Глаза у неё были миндалевидные и карего цвета. А на кончике носа была смешная маленькая впадина, разделяющая нос на две половинки. Я всегда пялился на неё, а Люба смущалась. Вот и сейчас…
- Снова ты на мой нос смотришь?! – возмутилась она и прикрыла лицо руками.
- Не только на нос. Я и на глаза смотрю. Уже стал забывать, какие у тебя замечательные глаза.
В прихожей всегда было темно, если не включать лампочку, и я её включил, дотянувшись до выключателя. При этом мне пришлось тянуться через гостью, а прихожая у нас была узкая, как уже говорилось. Случайно получилось, что наши тела соприкоснулись. Она была в весеннем пальто, а я в футболке и спортивном костюме с «мастеркой» на замке-молнии. И вот тут я почувствовал, как между нами проскочила искра.
- Ой! – вскрикнула Люба.
- Ой! – вскрикнул я, и меня отбросило к вешалке с висевшими на ней вещами.
- Не хрена себе, молния! – подумал я.
- Это – статическое электричество, - разъяснил «внутренний голос». – По физике проходили, помнишь?
- Это – статическое электричество, - повторил я чужую версию.
Люба смотрела на меня испуганно.
- Может, я всё-таки пойду? – неуверенно сказала она.
- Теперь тебе обязательно надо присмотреть за мной, - очень серьёзно сказал я.
- Почему?
- Ну… Мало ли, что со мной может случиться. Я же после комы…
- Ой, да ладно, - улыбнулась она. – Вон ты какой крепкий.
Она подняла руки и коснулась меня ладонями. Я оттолкнулся головой от вещей и качнулся вперёд, налегая на них грудью. В голове у меня помутнилось, стовно перед впадением в транс и я увидел приближающиеся и закрывающиеся глаза девушки. Её ладони сдержали моё «падение» на неё. Да и сам я выставив свои руки вперёд, опёрся своими ладонями на стенку.
Я поцеловал её первый раз в жизни. Первый раз в двух жизнях.
Её губы были сладкими и свежими, как земляника. Мои глаза тоже пытались закрыться, но я приказал им смотреть на это лицо. Глова кружилась, как на карусели, дыхания не хватало, но я восстановил его и продолжил осыпать её лицо поцелуями.
- Что мы делаем? – прошептала она.
- Целуемся, - прошептал я.
- Хоть свет выключи, - прошептала она.
Я снова погасил свет и мы продолжили целоваться, всё больше и больше набираясь опыта. Потом я расстегнул её пальто, и всё продолжилось в более близком формате и с массой иных тактильных ощущений. Однако голова моя вдруг прояснилась.
- Не дури, - сказал внутренний голос. – Так ты её сейчас на кровать перенесёшь.
- Пошёл вон! - сказал я гневно. – Не мешай!
- Тихо, тихо… Не дури. Это гормоны, Миша. Оставь на потом. Нельзя всё вдруг и сразу.
Я понял, что он прав и слегка сбавил пыл страсти. Люба и, вправду, почти висела на моих руках и находилась в почти бессознательном состоянии. Я же, остуженный «предком» стал «сбавлять обороты» и через некоторое время девушка очнулась. Но я не остановился, а, убедившись, что она снова стоит на ногах, стал нежно поглаживать её по голове и по спине. Пальто к тому времени уже валялось на полу.
- Ах! Как хорошо, что ты остановился! – наконец прошептала она. – Я не понимала, что со мной происходит. Это было такое… такое… Ах!
Она оттолкнула меня от себя, но потянулась за мной и мы перевалились на сторону вешалки, и теперь она была «наверху», а я держался на ногах и на своём затылке. Теперь она целовала меня, но уже не в таком беспамятстве, как прежде. Потом поцелуи перешли в игры. Мы, наконец-то, пресытились друг другом.
- Да-а-а… - думал я. – А могло бы всё кончиться совсем по-другому.
- Конечно, могло, - подтвердил «внутренний голос». – А потом бы вы не смогли смотреть друг на друга. А она бы залетела… И куда бы ты бежал?
- Да ладно тебе, - вздохнул я.
- А так, у вас, гладишь, что-то и получится. Или дружба, или любовь…
Спорить я не стал. И мне, и Любе было весело, и мы продолжали резвиться, но уже вполне разумно. Уж я-то точно… Да-а-а…
- Ты такая вкусная, - сказал я.
- А ты стал такой… крепкий. И словно взрослый… У тебя взгляд стал серьёзнее. Я его как увидела сквозь стекло, он словно проник в меня. Мне аж дурно стало.
- Хм… - подумал я. – И у меня было такое ощущение, словно она приблизилась, или сфокусировалась. Я, какие-то мгновения, только её одну видел.
- Похудел сильно. Весь жир стёк с меня, - я хихикнул. – Теперь по мне анатомию можно изучать.
- Анатомия в десятом классе будет в биологии. А вы уже её изучили с мальчишками, да?
- А что там её изучать? А меня вон медицинская энциклопедия есть. В ней и анатомический атлас есть. И ещё много чего.
- Начитанный значит? – она угрожающе ко мне придвинулась, прищурив свои кошачьи глаза. Но, коснувшись меня пальцами, отпрянула.
- Жаль, что мы ещё не взрослые, - сказала она задумчиво. – А ведь чуть было не было, да? Ты ведь нас, Мишка спас. Ты - точно стал взрослым. А я совсем голову потеряла. Почему-то я считала тебя ещё маленьким, а ты вдруг стал взрослее меня. Это тебя так кома изменила? Врачи говорят, что очень трудно после неё восстановиться. Почти невозможно. Ты сделал больше, чем невозможное, Мишка.
- Я тебе таким больше нравлюсь? – спросил я вскидывая в удивлении брови.
- Даже, не знаю, - сказала она, удивив меня ещё больше. – Ты извини, но я в себе ничего не могу понять в последнее время.
Она посмотрела мне в глаза. Мы стояли у той же балконной двери, возле которой стояли со Светланой.
- Мы ведь с тобой просто дружили и я долго ковырялась в себе, ища какие-то чувства к тебе. Извини, но их не было до твоей больницы. Потом во мне что-то вспыхнуло. Я вдруг испугалась, что потеряю тебя. У меня ведь кроме мамы и тебя, как оказалось, никого нет. Даже подружек. Я ведь, как переехала, так появился ты и ходили мы везде только с тобой. И не нужны мне были подружки. Ты стал моей подружкой, Мишка. С тобой было так легко… А ты исчез и оказалось, что ты мне нужен. Странно, да?
Я пожал плечами, не зная, что ответить и не понимая, где тут странность. Мне она тоже была нужна даже не как девушка, а как друг. Так я к ней и относился. Она могла удивительно долго молчать и слушать мои рассказы о прочитанных книгах и про школьные дела. Она тоже достаточно много – для девочки – читала и я слушал её изложения. Но она больше увлекалась природой и перечитала всего моего «Виталия Бианки» в четырёх томах.
Мной эти четыре книги были прочитаны от начала и до конца много-много раз и нам было, что обсудить. Очень ей понравилась Жорж Санд. У нас было собрание её произведений из девяти томов. Меня они не впечатляли, а Любашу очень. Но мама была сильно против того, что я отдал кому-то читать первый том без её разрешения.
Люба на моём прошлогоднем дне рождения удивилась нашей библиотеке и попросила почитать первый том. Я дал. Потом получил от мамы взбучку. Однако то, что Люба вернула книгу в том же виде, как и брала, маму впечатлило, и она разрешила ей давать и все остальные книги. Вот их Люба мне и пересказывала последний год. Если я её спрашивал, заметьте.
Поле наших поцелуев, превратившихся, практически, в лёгкую игру, я накормил гостью супом – оказалось, что она не обедала после занятий - и напоил чаем с самодельными сухариками, приготовленными мамой в духовке.
Мы прослушали всего «Сержанта Пэпера», которого Валерка мне так и не дал переписать, но он её сильно не впечатлил. А вот «Пэни Лэйн» мы прослушали целых три раза и даже потанцевали под неё, продолжая иногда целоваться. Всё-таки я был благодарен «предку», что он меня сдержал тогда и сдерживал мои гормональные всплески сейчас. Иначе наше сближение телами в танцах и обнимашках не было бы таким, э-э-э, платоническим.