Кто-то из ожидавших трамвая граждан женским голосом истошно заорал: «Убили!», а трамвай, оказывается уже подходил со стороны "Сахалинской". И подходил именно по тому пути, на котором лежал ударенный мной грабитель. Благо, что он лежал на ближайшем к остановке рельсе. Я схватил его за обе ноги и волоком стащил с рельса. В это время глаза его открылись, и голова не брякнулась разбитым затылком на камни, лежащие на трамвайных путях.
Трамвай с удивлённой вагоновожатой проехал мимо и остановился в положенном месте, открыв двери.
- Бежим, - крикнул я Валерке, дал в ухо его сопернику и запрыгнул на заднюю площадку трамвая. Валерка последовал следом. Двери закрылись, трамвай тронулся, а мы, глядя в открытое заднее окно, увидели, как вокруг «тела» собирается толпа.
- Ты, чо, завалил его, что ли? – спросил он. – Он живой хоть?
- Был живой. Глазами лупал.
- Ты куда едешь? – спросил он тяжело дыша и заставляя себя дышать ровнее.
- В кино. А тебя куда черти понесли?
- Да вот… У Вовки забрал диски... Отвожу хозяину.
- Пи*дец, - вырвалось у меня. – Вот я попал. Это же чистой воды уголовка. А вдруг дуба даст?
- Я тебе заплачу, - прошептал Грек.
- Да, пошёл ты! – скривился я. – С тобой свяжешься… Ведь не хотел же! Млять! Как специально!
- Да, ладно… Может ещё обойдётся? Ты так неожиданно подошёл. Откуда?
- В автобусе ехал. Увидел тебя и этих мазуриков. Вот и вышел из автобуса. Млять! На свою голову…
- Хе-хе… Не на свою… Хе-хе… Ловко ты его вдарил! Левой, а так смачно. Словно насадил на копьё.
- Млять! Иди нахер! – снова выругался я. – И что теперь делать? Идти сдаваться?
- Дурак, что ли? Раз в сознании, значит сам упал. Ты только махнул рукой, он испугался, шагнул назад и зацепился за бордюр пятками. Там бордюр был.
- Бордюр ближе к рельсам. Не прокатит.
- Значит просто за асфальт зацепился.
- На бороде синяк останется. Я хорошо ему попал. Как бы перелома у него не было. Вон какой он тяжёлый. Вся сила там и осталась. В челюсти.
- Не-е-е… Всё равно… Сдаваться нельзя. Найдут, так найдут, а не найдут, так не найдут. Кто тебя видел? Все на нас смотрели. И ни одна падла не вступилась! Суки! А как что, так: «Убили!».
Меня передёрнуло от воспоминания этого, словно из какого-то кинофильма, крика. И вообще, казалось, что это всё произошло не со мной. Я что, я ни чего… Тихо мирно еду в кино… Никого не трогаю… Млять! Ну, зачем я увидел Валерку?! Пусть бы сам выкручивался. Сука! И зачем я бил в челюсть?! В живот бы отработал и нет проблем. Нельзя! Нельзя бить в голову! Никогда больше не буду бить людей в голову!
На Луговой, я чуть не проехал остановку, задумавшись, но вовремя увидел на взгорке кинотеатр «Владивосток». Увидел и выскочил из трамвая, придержав закрывающиеся двери. Даже не попрощавшись с Валеркой и не оглянувшись.
- Как шпион, мля, - мелькнула мысль.
- Может ну его нафиг, это кино? – подумал я. – У меня своё, млять, кино. Ага! Кино про фашистов и я в главной роли.
- Не страдай так, - вдруг вынырнул из подсознания «внутренний голос». – Подумаешь, стукнул какого-то мерзавца и он шарахнулся башкой. Живой же. Может и ему на пользу пойдёт как и тебе.
- А мне пошло на пользу?
«Внутренний голос» помолчал и сказал:
- Вот сейчас по-настоящему обидно было.
- Врёшь! Ты не обижаешься! – сказал я и мне вдруг немного полегчало.
В кинотеатре я назвал кодовую фразу: «Я к Надежде Евгеньевне» и меня проводили в кабинет директора. Я почему-то не верил до конца, что это правда, не смотря на память «предка». Слишком должность директора кинотеатра была «волшебной». Для детей в первую очередь. Ведь смотреть первым только что вышедшие мультфильмы, это было так волшебно. А ведь были ещё и японские мультики: «Кот в сапогах», «Без семьи». А зарубежные фильмы? Вот этот про "Смоки-Бандита" я точно не находил в памяти «предка». Значит он шёл во Владивостоке один день. Говорят, были такие фильмы, которые на давали в большой прокат. Это были что-то типа региональных кинопоказов для узкого круга лиц. Афиши висели, а билеты все были распроданы.
На афише, кстати, значилось: «Смоки и Бандит» и нарисованы полицейский в странной шляпе с полями и черноусый Бандит в широкополой шляпе типа сомбреро.
- Нормально, - подумал я. – Наверное не усну.
- О! Здравствуй, Миша! – первой поздоровалась со мной Надежда Евгеньевна.
- Здравствуйте, Надежда Евгеньевна, - поздоровался я.
- О! Ты запомнил, как меня зовут? Хорошая память - хорошее качество!
- Да! У него очень хорошая память. Он сегодня целую заметку про разведчика только прочитал и запомнил. Для доклада.
- Для реферата, - поправил я. – У вас тут мороженное есть?
- У нас всё есть, - сказала Надежда Евгеньевна, вскинув узкие, в отличие от дочкиных, брови. – У нас сегодня особый показ. У нас в буфете сегодня даже ананасы есть кусочками для наполнителя.
Её высокий голос слегка раздражал мои барабанные перепонки и мне вспомнилось, что так и было в другой жизни. Но вообще она была доброй. Просто тембр такой, словно она сразу истерит. Однако характер у неё, как показала жизнь, был выдержанный. Но я не собирался в этой жизни, кхм-кхм, его проверять. Я вообще не собирался влюбляться в её дочь.
- Я могу угостить вашу дочь? У нас же ещё есть время?
Надежда Евгеньевна удивлённо «вскинула» брови. Светлана приоткрыла рот.
- Кхм! Да, дочка, если у меня твои, э-э-э, друзья спрашивают разрешения накормить тебя мороженым, значит ты уже выросла.
- А так не видно? – спросила, буркнув, Светлана, чему-то хмурясь.
- Видно-видно, - проговорила, о чём-то задумавшись, Надежда Евгеньевна. – Может здесь покушаете? У меня в холодильнике есть мороженное. А там столько народа!
- Если не достанется, вернёмся, - сказал я. – Да, Света? Или, ты как думаешь?
- Надо же, какие манеры?! – удивилась Надежда Евгеньевна. – Ты поражаешь меня своей учтивостью, Миша. У тебя, Света, ещё не было таких, э-э-э, мальчиков.
- Мама! – нахмурившись и сделав «лицо», прошипела Светлана. – У меня вообще не было мальчиков. Это я у них была. Была, да сплыла!
- Ха-ха! – хохотнула Светына мама.
Она, почему-то, совсем не стеснялась меня, но и говорила про меня, как-то не обидно. Словно они со Светланой продолжали какую-то беседу. А может быть так оно и было, ведь чем-то они занимались до моего прихода, а пришёл я рано.
В буфете с ананасами мороженного нам не досталось, а мне почему-то хотелось именно с ними. Уже настроился, что ли? И Светлана моё расстройство заметила. Заметила и сказала:
- Что-то с ананасами хочется. А тебе?
- Да. Я уже и слюну на них выделил. Со смородиновым вареньем можно и дома поесть.
- Точно! Пошли назад.
Мы отстояли в буфете огромную очередь, потому, что пришли одними из последних. И ради чего? Ради пломбира со смородиной? А у Надежды Евгеньевны даже специальные чашки металлические, как оказалось, имелись и банку с ананасами она открыла только для нас, а это, я скажу вам, был большой дефицит.
Глава 26
Фильм оказался не скучным[1]. За дальнобойщиком «Бандитом», удиравшем на «Понтиаке», гонялся шериф из Техаса, от сына которого сбежала невеста, втрескавшаяся в «Бандита», но мысли мои постоянно возвращались к ударенному мной грабителю. И ведь не «предъявишь» им грабёж! Даже от попытки грабежа он отвертится. Стоял, скажет, никого нетрогал. Тут подошёл я и ударил его.
- Вот, млять! – то и дело ни с того, ни с сего всплывало в голове и это сильно отвлекало.
Тут же сознание переключалось с картинки на экране на картинку в голове в виде головы с закрытыми глазами, лежащей на рельсе и расплывающейся из-под неё кровавой, маслянистой на вид, лужицы. И лицо испуганной женщины за передним стеклом наезжающего на нас трамвая. Б-р-р-р…
- Ты что такой смурной? Кино не нравится? – спросила Светлана примерно в середине просмотра. – Все смеются, а ты не реагируешь. Словно о своём думаешь.
Мы сидели в самом конце зала в углу, где имелась загородка с «калиткой» в которой стояло три мягких, кресла. Перед нами имелось что-то в виде столика на всю длину «загона», а на нём в углублении - что-то похожее на пульт с кнопками и микрофон.
Очень удобное место, где можно было безнаказанно поговорить. Если тихо, конечно.
- Да, не… Нормальное кино…
- Хм! Мальчишкам такие фильмы должны нравиться. Мы тут с Вадькой «Золото Маккены» смотрели. Ты смотрел?
Она посмотрела на меня, ожидая, видимо, моей реакции на «Вадьку». Я не оправдал её надежд, и она продолжила:
- Вадька, - это наш сосед по подъезду. Он уже в институте учится.
- Я рад за него, - буркнул я. – Смотрел, конечно.
- Ой, у нас с ним ничего не было, - сказала она.
- С кем? С Маккеной? – пошутил я.
- Нет, с Вадькой.
- Странно, - подумал я, - если бы что-то между вами было. «Маккену» ведь два года назад крутили… Мы и сами с пацанами сюда ходили. В семьдесят пятом году…
- «Золото Маккены» - кассовый фильм, - сказал я, выдёргивая из своей памяти информацию. - Но в самих штатах он прокат провалил. Бюджет фильма составил семь миллионов долларов, а кассовые сборы в американском прокате всего три миллиона долларов. А у нас «Золото Маккены» посмотрело шестьдесят три миллиона человек.
- Не может быть! Шестьдесят три миллиона? А сколько у нас всего миллионов населения?
- Географию не учишь? Это седьмой класс!
- Не помню, - засмущалась девочка.
- Двести пятьдесят, примерно, - сказал я со значением в голосе.
- Ого-го! Больше четверти населения!
- Быстро считаешь, молодец, - хмыкнул я.
- Ты, как наш учитель по физике, - буркнула Светлана. – Тот тоже всё время с издёвкой в голосе разговаривает с нами. Как с малолетками.
- А вы не малолетки?
- Я, между прочим, тебя всего на полгода младше, - прошептала она. - У меня в октябре день рождения, а у тебя в марте.
- А ты откуда знаешь? – удивился я.