– слава богу – Каприз была белой. Ее даже можно было считать блондинкой – волосы она красила, – и Джексон с тоской подумал о тех днях, когда женщины держали такие вещи под большим секретом и никогда не выходили из дому, если был виден хоть миллиметр темных корней, а вот у его сопровождения они отросли уже на целый дюйм. Грудь, как он заметил, приглядевшись внимательно, была ненатуральной. Возможно, любая женщина кажется хорошенькой, когда ей чуть за двадцать, но у этой пропорции лица были далеки от совершенства. Конечно, люди уже привыкли к чертам, например, Джулии Роберте, но, разглядывая уличную проститутку, невольно критикуешь ее большой рот.
Пока он попивал самый дорогой кофе за день – чашка стоила всего пару долларов, но она не вернула сдачу, – до Джексона внезапно дошло, что встреча была назначена в публичном месте ради того, чтобы она могла к нему присмотреться. Самый верный путь, который должен казаться нормой, представлялся невообразимо скучным.
– Итак, давно занимаешься… этой работой?
– Не волнуйся, не вечность, – отмахнулась она, и Джексону на мгновение показалось – как это можно было понять всего через минуту? по выражению глаз? – что она совсем не глупа. – Зарабатываю на обучение в колледже в Бруклине, буду специалистом по подбору кадров. Знаешь, то, что называют «менеджер по персоналу». Вот я и решила, что такая работа – самый лучший способ узнать людей и получить базовые знания по вопросам подбора кадров.
Похоже, она не впервые использовала эту шутку, по крайней мере, она сработала и немного разрядила обстановку. Когда они выходили из кафе, он рассказывал ей о своей (на удивление нудной) работе, добавив, что в свободное время пишет книгу. Тем и хороши случайные встречи, что всегда можно приврать. Ведь совсем не обязательно признаваться, что он пока придумывает заголовок. Он даже проверил, как она отреагирует на один из последних: «Миф законопослушного гражданина»: Как нам, легковерным тихоням, забивают мозги дерьмом, или Вы даже не представляете, сколько всего вам может сойти с рук, если у вас есть яйца.
– Книга будет о том, как нами манипулируют, чтобы мы все действовали по одной программе, – объяснял он, с присущей ему живостью и энтузиазмом, когда они уже были на улице. – Знаешь это реалити-шоу «Всемирное полицейское видео»? Какой-нибудь лузер на пикапе мчится со скоростью сто миль в час по встречке, а за ним наши доблестные люди в синем. Разве злодеям удавалось уйти от блюстителей закона? Ни разу! В конце клипа их всегда ловят и валят мордой в грязь. Это и есть социальная инженерия без всяких тонкостей. Преступникам не откупиться. Нет шанса избежать наказания. То же самое показывают и в сериалах типа «Закон и порядок». Никто никогда не уходил от них с добычей. Все это обычная пропаганда.
Он стоял на холодном ветру с проституткой и рассуждал о полиции. Ее это явно позабавило.
– Знаешь, у тебя нет причин для беспокойства.
– Я и не нервничаю, – сказал он. – Я так всегда разговариваю.
– Тогда неудивительно, что тебе понадобились услуги эскорт-агентства.
Она опять шутила. Ему должно было это нравиться. В конце концов, он не сможет сделать это без эмоций, холодно и равнодушно; не в его характере. Ему хотелось казаться привлекательным. Хотелось произвести на нее впечатление, хоть это и звучит высокопарно.
– Гонорея не заразна, – произнес он, и слова набатным звоном отдались в голове. – Ох, я хотел сказать логорея. Понимаешь, моя жена, что называется, человек немного холодный. – Она промолчала, но не смогла скрыть улыбку. – Да, да, ты уже слышала. Моя жена фригидна. Нет, она не фригидна. Все дело во мне. Она просто великолепна. – Он едва сдержался, чтобы не добавить: «И выглядит в сто раз лучше тебя».
– Не стоит извиняться, Джонатан. Ну что, может, выпьем и поедим?
– У меня мало времени. Давай сразу к делу?
Он звонил Кэрол сегодня днем и сказал, что задержится на пару часов, что ему надо проконтролировать, как мастера перевесят полки на кухне, потому что там надо было оставить еще место для холодильника всего два фута шириной, а они сразу этого не сделали. Он объяснялся долго и путано, хотя был уверен, что Кэрол его вовсе не слушает. Самым страшным оказалось то, что врать для него ничуть не сложнее, чем говорить правду. Последнее время они оба только и делали, что лгали друг другу, перегружая речь большим количеством ненужных деталей. Вот почему ложь при создании литературного произведения приносит человеку облегчение. Это честная ложь.
Каприз привела его в чистенькую гостиницу, расположенную на Юнион-стрит, от трогательного вида которой внутри все сжалось. Он был весел и бодр, когда оформлял номер, стоимость которого заставила его еще больше превысить лимит по кредитной карте «Виза». Номер был наверху, тканевый абажур лампы с кистями; по-домашнему милое покрывало в технике синели на кровати, литографии с изображениями Бруклинского моста 1883 года. Помещение, как ни странно, было очень уютным.
Джексон принялся изучать картины на стенах, медленно расстегнул две верхние пуговицы на рубашке, дальше не смог.
– Знаешь, через неделю после открытия этого моста произошла трагедия. Кто-то из зевак крикнул, что мост рушится. И все в панике бросились бежать. Затоптали двенадцать человек.
Каприз прижалась к его спине и сунула руки в карманы брюк.
– Что ты говоришь!
– Смеешься надо мной.
– Ты прав, – с готовностью признала она.
Джексон резко повернулся к ней лицом и сжал руками бедра, удивляясь непривычным очертаниям. Через тонкую ткань блузки он ощущал жар ее тела, ведь именно этого он так хотел. Он не любил запах духов; Кэрол была равнодушна к парфюмерии, но вот что действительно его волновало, так это терпкий мускусный аромат ее кожи, он чувствовал его, когда она весь день возила туда-сюда Флику, вытаскивая и опять сажая ее в машину, – глубокий, тяжелый запах гнилой древесины. Уж если бы он задался целью повторить все до мельчайших деталей, должен был заставить Каприз надеть грязную футболку Кэрол.
– Ты тоже никогда не целуешься? Я читал, вы не очень это любите.
– Ты читал. – Она слегка коснулась его губ. – Думаю, проблема в том, что ты очень любишь книги, дурачок.
Дурачок.
– Опять смеешься.
– Ты, наверное, еще читал, что все это отвратительно и грязно. Знаешь, иногда я по-настоящему получаю удовольствие. А ты забавный.
Джексон повалил ее на кровать, едва она скинула узкую юбку и жакет, по-домашнему аккуратно повесив вещи на стул. Красное белье и чулки сделали свое дело, очень умелый ход.
Кэрол носила белье попроще… Не стоит думать о Кэрол, хотя выбора у него, похоже, нет.
Скоро настанет момент, когда нужно выключить свет.
Каприз прижалась к нему. У нее красивые ноги. У Кэрол бедра стали… Ого, а девочка верно выбрала себе дело. Кэрол никогда… Восхитительные колени скользнули по его ноге… Джексон вздрогнул, когда она слишком сильно надавила на ширинку, но все же это было нежно и приятно, и он подумал, что нет ничего страшного, что мужчина испытывает определенные чувства. Она расстегнула его рубашку и брюки, легкая прохлада, долгожданное освобождение от трусов, может, она сначала поработает ртом, давай, крошка…
Каприз вздрогнула и отпрянула:
– Это что?
– А ты как думаешь? Она встала на колени.
– Что-то случилось или ты родился с дефектами?
– Я родился совершенно нормальным! – По крайней мере, Кэрол пыталась убедить его именно в этом.
– Слушай, извини, но я не могу. – Каприз встала и принялась натягивать блузку.
– Почему? Денег мало? Тебе надо всего лишь трахнуть меня, а не полюбить.
– Не могу, он слишком… Послушай, мне не до такой степени нужны деньги, ясно? Не думаю, что тебе вернут деньги за отель, но в агентстве я договорюсь. Есть и другие конторы… Попробуй договориться с теми, кто специализируется на инвалидах – на особых случаях.
Джексон вскочил и натянул брюки.
– На особых случаях? Это же просто рубец, я не идиот!
– Как бы то ни было, это не моя печаль.
Женщина в панике собиралась. До недавнего времени невозмутимая, она нервничала настолько, что на лице появилось выражение, с которым обычно главная героиня в триллере ловко открывает дверной замок шпилькой для волос, а в следующую минуту в окно врывается киллер.
– Удачи с книгой! – На выходе она вспомнила о вежливости. – Буду искать ее на прилавках.
* * *
Следующим утром, когда Шеп приехал на работу, Джексон был уже в офисе. Шеп опоздал – уже не в первый раз. Джексон хотел его перехватить, но в дверях уже подстерегал Погачник. Провожаемый насмешливыми взглядами коллег, Шеп прошел на свое место, снял дубленку и остался в яркой гавайской рубашке. Джексон обратил внимания, что короткие рукава позволяют разглядеть все еще крепкие мышцы рук, которыми он сам теперь не мог похвастаться. Тем временем Шеп стянул теплые брюки, под ними были легкие шорты, такие предпочитал носить Погачник летом, правда, сейчас был февраль. В довершение всего он включил маленький портативный вентилятор. Причиной этой многолетней войны был термостат (уже в 10:00 он показывал почти Девяносто градусов), и если уж Шеп хотел этим окончательно настроить босса против себя, то стоило появляться вовремя. В поведении друга что-то казалось непривычным, он стал неуравновешенным и беспечным, но при этом оставался тихим, манера поведения и состояние Шепа очень подходило под его выражение из нового названия для книги: Мозги его были забиты дерьмом. Все в офисе сидели, молча уставившись в экраны мониторов, предоставляя Шепу и Погачнику сконцентрироваться друг на друге.
– Рад, что ты к нам присоединился, Накер, – сказал начальник. – Не могу поверить, что ты нас осчастливил. Чем мы заслужили такую честь? Великолепный лорд Тунеядец снизошел до трущоб и явился на работу.
– У жены вчера была очень высокая температура, – спокойно ответил Шеп, не поворачивая головы, и поправил вентилятор. – Какая-то инфекция. Я всю ночь провел в больнице.