– Виталий Андреевич предупредил меня о вашем визите, – чопорно заявляет дама и пропускает меня внутрь. Да, я права. Не жена. Прислуга.
Вхожу в дверь и застываю. Силой воли сдерживаю стремительно падающую вниз челюсть. Ух ты! Великолепие и роскошь уже с самого порога обрушиваются на меня.
Но никаких тебе будуаристых помпадуров, как можно было бы ожидать в таком особняке. Все более, чем современно. Четкие симметричные линии, много света.
Плитка огромного коридора карамельно-шоколадных оттенков уводит куда-то вглубь квартиры и теряется там. На черного! цвета стене справа от пола до потолка наблюдаю просто поражающих размеров зеркало в светящемся галогеновом обрамлении. Оно просто громадное! Толстенное! Какое-то выпукло-вогнутое, но не подумайте, что искривляет изображение. С этим все в порядке. Кажется, шагни внутрь, и окажешься в другом измерении.
Скольжу взглядом по молочным колоннам и черным балкам под потолком. Круто, конечно.
Женщина предлагает мне переобуться в одноразовые плотные тапочки, что я скоренько делаю, а потом следую за ней по длинному коридору.
Она пропускает меня в гостиную. Комната наполнена светом, изливающихся из трех огромных окон с шоколадными портьерами в пол. Похоже, шоколад здесь в приоритете. Потолки высоченные… метров пять. Не меньше.
Огромный угловой диван, стол темного дерева со множеством стульев вокруг него, интересный древний комод, вполне себе вписывающийся в обстановку. На полу – дорогущий, карамельного цвета паркет, а стена около входа -черная со встроенным зеркальным шкафом.
И все отлично сочетается. Видимо, работали знающие свое дело дизайнеры. Правда, все остальные стены все-таки выполнены в светлых солнечных оттенках. Мне очень интересно.
На полу перед диваном, конечно же, шкура какого-то пушистого зверя. Фу…
– Подождите здесь, – без эмоций говорит дама с комельком, указывая на диван. – Виталий Андреевич скоро придет.
Я послушно сажусь. Но когда она уходит, я снова встаю и начинаю свое обследование. Некультурно, наверное, так себя вести, но вести себя прилично – все-таки выше моих сил. Хочется поближе все рассмотреть.
За одной из портьер я нахожу дверь и выхожу на террасу, которая занимает полкрыши. О Боже! Бедное мое сердце ухает от прилива эмоций.
С шикарной террасы открывается великолепный, просто потрясающий вид на залитые солнцем Дворцовую площадь и Эрмитаж.
Немного постояв, наслаждаясь, ныряю обратно и вздрагиваю. Упс.
Женщина, которая мне даже никак не представилась, с каменным выражением на лице неодобрительно смотрит на меня. Наверное, она права, что так смотрит на меня.
– Можно мне руки помыть? – смущенно спрашиваю.
Она выгибает бровь и ехидно спрашивает:
– Вы там ванную искали?
– Да, – не найдя более умного объяснения, соглашаюсь я.
Она ничего не отвечает и сухо произносит:
– Прошу за мной.
Неучтивая какая. Она должна, наверное, быть более радушной к гостям своего хозяина. Хотя… какая я гостья. Она в курсе, кто я. И не считает нужным со мной церемониться. С другими, я думаю, она ведет себя иначе.
Помыть руки – это мой предлог, чтобы посмотреть ванную комнату. Это мой пунктик. Очень хочется глянуть, какая она.
Я осторожно засовываю свой нос в ванную комнату, а потом запускаю туда и остальные части своего робкого тела. Возможно, ванная комната – гостевая. Не знаю. Но она просто чудо. О, она превзошла все мои даже самые смелые ожидания.
Такую роскошь я видела разве что в иностранных фильмах про каких-нибудь миллионеров. Огромная просто… Выполненная в серо-малахитовых оттенках, с огромными зеркальными шкафами от пола до потолка по торцевой стене. Их здесь умещается четыре. Четыре полноразмерных таких шкафа по короткой стене. То есть вы представляете, какого размера это помещение?
Столешница раковины цвета морозного неба оснащена чудо-краном, просто ослепляющим своим блеском. Еще бы разобраться, как его открыть. Тяну за золотистый рычажок, вода с шумом исторгается из блестящего сопла.
Я быстро мою руки, ставлю рычажок в исходное положение, потом вытираю руки о висящее здесь же пушистое полотенце.
Возвращаюсь на исходную позицию, то есть в гостиную, сопровождаемая своей личной строгой дамой. На сей раз она решает проявить учтивость, осведомляясь:
– Кофе? Чай?
Я, конечно, отказываюсь.
Снова скольжу взглядом по гостиной.
Кто же этот мужчина, у которого такая шикарная квартира? Мой профессор объяснил мне немного, кто он. Он сообщил мне, что у него крупный бизнес в Питере, что в прошлом он – депутат Государственной Думы. А еще раньше работал в администрации. Большая личность.
На этот раз я сижу на месте и спокойно выжидаю, когда же важный человек снизойдет до меня.
Наконец после получасового ожидания я имею честь лицезреть хозяина квартиры, который скинул огненную мантию и снизошел ко мне с Олимпа в обычных льняных брюках и хлопковой сорочке тонкой материи.
Я думаю, ему уже ближе к семидесяти, но выглядит он достойно. Аристократичная седина уверенно покрывает практически все его волосы, но это совершенно его не старит, даже наоборот, подчеркивает какое-то благородство. Гордая посадка головы еще больше добавляет этого эффекта. Морщины на лице выдают властного и уверенного в себе человека. Взгляд голубых глаз твердый, но с какой-то грустинкой. Я думаю, он был очень красивым мужчиной в молодости. Он и сейчас вполне себе ничего.
– Простите за ожидание. Был немного занят.
Голос приятный, и ведет он себя совсем не надменно, что дает понять о том, что он хорошо воспитан, вырос, должно быть, в достойной семье, имея большие возможности с самого рождения, а не вырвался «из грязи в князи» уже в зрелом возрасте. Он, мне кажется, даже более прост в обращении, чем его строгая домоправительница.
Он приветливо улыбается мне обалденной улыбкой Юрия Гагарина, которая, впрочем, не касается его жестких и грустных глаз.
Улыбка очень привлекательная. Ничего себе. Подозреваю, что он до сих пор имеет успех у женщин. Тем более при его-то статусе. При таком статусе молодость и жизнь обычно значительно продлеваются. Хотя, о чем это я. Он, возможно, женат. Хотя обручального кольца нет. Но мужчины ведь редко носят кольца.
– Вы же не из Питера, я правильно помню? – начинает он первым разговор.
– Нет, – смущенно трясу головой.
Он на меня производит сильное и одновременно подавляющее впечатление. Энергетика его просто зашкаливает, сгущая воздух в большой комнате. Думаю, лампы сделаны из особо прочного материала, в противном случае давно бы лопнули. Конечно, он – сильный мира сего. Опыта общения с такими людьми я не имею. Буду просто сидеть с прямой спиной и отвечать на его вопросы.
Он располагается в кресле напротив, устало смотрит на меня. Умаялся, бедный, ворочать делами, выкидывая большие камни проблем с пути своего направления.
Неслышно и невесомо материализуется строгая дама с подносом. На нем -чайничек дорогого, в чем я нисколько не сомневаюсь, сервиза с чаем и одна чашка. Ну, я же сама от чая отказалась.
Она, наклонившись, наливает золотистую дымящуюся жидкость.
От ее холодности и сухости не осталась и следа. Она источает феромоны благожелательности и сексуальной обаятельности. Не знаю даже, что сказать.
– Спасибо, Виктория, – не глядя на нее, говорит ее хозяин, и она плавно скользит к выходу.
Мне гостеприимный хозяин чая не предлагает.
– Борис Рудольфович сказал, что Вы дадите возможность практическую часть моей диссертации апробировать на Вашей фирме, – неожиданно для себя дерзко беру инициативу разговора в свои руки.
Он мгновение заинтригованно смотрит на меня, не ожидал, видимо, такой прыти от аспирантки. После чего его взгляд снова покрывается толстой коркой льда.
– Но раз Борис Рудольфович сказал… – он недобро улыбается.
Он смотрит так холодно, что от его взгляда мне становится зябко.
Я понимаю, что совершила непоправимую глупость. Кто такой мой Борис Рудольфович по сравнению с этим небожителем? Профессоришка в задрипанном провинциальном университете. Однако ж, Борюсик как-то смог с ним договориться об этой встрече. Что у них общего? Ах да. Полянский (такая фамилия у жителя Олимпа) состоит в диссертационном совете, тем самым он себя немного спустил на скоростном вертикальном лифте до обычных смертных.
– У меня вот такая тема, – кладу перед ним на стол заранее подготовленный листочек.
Он скользит взглядом по буквам. Ему совсем неинтересно. Вообще сильно удивляюсь, что он согласился со мной встретиться.
– Хорошо, Вера, я распоряжусь, Вам окажут содействие в моей компании, – он встает, тем самым показывая, что разговор закончен.
Быстро и безболезненно. Отлично, прямо скажем. Стоило вообще встречаться? Зачем меня мой руководитель к нему погнал? К такому занятому человеку? Не понимаю.
Я тоже встаю, вернее, вскакиваю, словно в мягком диване неожиданно выскочила пружина и ударила меня в пятую точку, что в принципе невозможно для такой дорогой мебели.
А он ведь уже почти подошел ко мне в этот момент со своей чашкой, держа ее крупными пальцами за витиеватое ушко, разве что мизинчик не оттопырил. А я, дура несчастная, конечно же, выбила ему фарфоровую драгоценность из рук. Вот идиотка неуклюжая.
Я смотрю, как чашка с ускорением по всем законам физики летит вниз, совершает кувырок по поверхности шкуры убиенного зверя и замирает. Не разбилась: уже хорошо.
– Приближается мороз, здравствуй, остеохондроз, – вдруг неожиданно весело говорит Полянский. Даже не рассердился. Удивительно. Из его благородных уст простонародное выражение звучит как-то совершенно неожиданно. И потом, где-то я недавно уже слышала эту поговорку…
Вспомнить бы еще: где именно.
Глава 23
Вера
–Ой, извините, пожалуйста, Виталий Андреевич, я такая неуклюжая, – причитаю я и чувствую, как сочная краска заливает не только лицо, но и шею. Я думаю, даже кончики уше