Останавливаться, разумеется, никто не стал.
Глава 33
Вообще, милицейская погоня была последним из того, что мне нужно, потому что ее траекторию было слишком легко восстановить в будущем, хотя бы по отчетам участвовавших в ней сотрудников, и значит, очередные неприятности могут поджидать меня на любой точке маршрута.
Но на моей стороне были технические характеристики. «Девятка» быстрее «бобика», но в условиях городской застройки максимальная скорость решающим преимуществом не является. Что куда более важно, «девятка» превосходит «уазик» в приемистости и маневренности. В смысле, разгоняется она быстрее и рулится куда проще, поэтому я тут же принялся разгоняться и рулить, и уже после четвертого поворота мигалки и сирены остались где-то позади. Я въехал во двор, заглушил двигатель и потушил фары, подождал, пока погоня промчится мимо, и минут через пять после этого вырулил обратно на улицу.
Первоочередных задач у меня было две, и, к сожалению, поиск безопасного места в этот топ не вошел, потому что безопасных мест тут больше не было. Хронодиверсанты могли найти меня везде, где угодно, в любой момент, а значит, мне всегда придется быть начеку, и совершенно понятно, что долго в таком режиме я не протяну хотя бы потому что я — всего лишь человек, а не киборг-убийца из будущего, и мне нужно спать.
Спать придется, видимо, где-то на теплотрассе. Не представляю, как меня можно будет там отследить, если я стану держаться подальше от других бомжей, среди которых может оказаться тот, кто напишет мемуары, которые будут изучать в будущем. Несомненно, я сумею отыскать такое место, тем более что сейчас я бодр, собран, насторожен, и какое-то время перед тем, как меня окончательно срубит, у меня еще есть.
А значит, мне нужно сделать две вещи, которые я уже упоминал. Во-первых, и, наверное, это самое главное, от чего должна отталкиваться вся остальная стратегия, мне необходимо выяснить, какой сейчас год. А во-вторых, нужно позвонить по одному из телефонов, выданных мне Петрухой.
Вторая задача могла подождать до утра, в конце концов, гэбэшники же тоже люди, они спят, и трубок во сне могут не брать. А мне еще нужно раздобыть монетку для телефона-автомата, потому что пойти домой сейчас было бы верхом идиотизма, а мобильные телефоны в обиход еще не вошли, да и у кого прикажете отжимать мобилу поздней ночью?
Или уже вошли? Какой сейчас год-то? И в каком году они массово появились? Где-то в конце девяностых, но это для богатых, а обычные люди подключились к этому благу цивилизации на несколько лет позже…
Я остановился на обочине, бросил машину, свернул в ближайший двор. Подъезды все еще стояли открытыми, в смысле, без железных дверей и кодовых замков, словно их были готовы отдать на растерзание каким-нибудь вандалам вроде меня. Подтверждая эту теорию, я совершенно варварским методом (просто не хотелось возиться) отогнул дверцу чьего-то почтового ящика и добрался до свежей порции прессы. Моей главной добычей оказалась газета «Комсомольская правда», и я развернул ее при тусклом свете еще никем не выбитой подъездной лампочки, чтобы рассмотреть первую страницу.
Вот черт.
Нет, в принципе, могло быть и хуже хотя бы потому что всегда может быть хуже, но, черт побери, почему у меня в жизни ничего не бывает легко и просто? Какого черта я не мог вернуться в тот же год, из которого отбыл? Потому что резиночка и затухающие колебания, дьявол бы их разодрал?
Газета была датирована двадцатым августа девяносто третьего года. Девяносто, чтоб его черти драли, третьего.
Через четыре года после того, как я отправился в будущее, которое поглотили пески времени. Я покинул одну страну, а вернулся в другую. СССР успел развалиться без моего свидетельства (но это и так было немного предсказуемо), настали лихие девяностые, в которые, по мнению некоторых моих знакомых, я мог бы чувствовать себя, как рыба в воде, будь я немного постарше, страна переживает далеко не лучший свой период, но проблема-то не в этом.
Четыре года прошло.
КГБ уже не существует, ФСБ еще не существует, что там было между, я вообще плохо помню, и далеко не факт, что отдел Х не передали в другое ведомство или вообще не расформировали к чертовой матери, и выданные мне Петрухой телефоны до сих пор имеют к нему хоть какое-то отношение. Не факт, что кто-то возьмет трубку. И далеко не факт, что тот, кто ее все-таки возьмет, вообще обо мне знает.
Пребывая в глубокой задумчивости, я вышел из подъезда и остановился в тени козырька, обозревая двор. Ничего подозрительного там не обнаружилось, кусты не шелестели из-за притаившихся там диверсантов, оптика не бликовала от уличных фонарей или лунного света. Похоже, что на какое-то время они от меня отстали.
Может быть, я их вообще переоцениваю? Они ждали меня у точки входа, обложили ее достаточно плотно, причем, сразу несколькими командами, но возможно, что они могли обнаружить именно прокол в пространственно-временном континууме, а не отслеживать каждый мой шаг в чертовом девяносто третьем. Несомненно, что я снова появлюсь на их радарах, но, если особенно не светиться, может быть, у меня получится провернуть кое-какие дела вне фокуса их внимания.
Впрочем, это тоже только теория, и не стоит слишком на нее полагаться.
Я дошел до соседнего двора и сел на лавочку у подъезда. С одной стороны у меня был жилой дом, с двух других — кусты живой изгороди, через которые трудно подобраться незамеченным, и у меня был неплохой обзор на открытое пространство двора. Если появятся гости, я непременно узнаю об их присутствии и отреагирую соответственно, хотя патронов у меня осталось не так уж много.
Итак, если они все-таки не могут найти меня в любой момент времени, ну хотя бы потому, что не сохранилось никаких документальных свидетельств о моих перемещениях, это открывает мне небольшое пространство для маневра. Домой идти все равно нельзя — там меня наверняка ждет засада, вполне может быть, что и не одна. К знакомым… а у меня тут знакомых-то почти и нет, а те, которые есть, могли уже десять раз переехать или просто не вписаться в рынок, девяностые ж на дворе…
Вариантов было немного.
Я немного попетлял дворами, чтобы затруднить работу хронодиверсантам, которые могли задержаться в этом времени в попытках меня выследить, а потом вышел на дорогу и попытался поймать тачку. Поскольку глубокая ночь постепенно сменялась очень ранним утром, машин на улицах было, скажем так, очень немного, и только минут через двадцать рядом со мной остановился потрепанный москвич. Я назвал адрес, он назвал цену, и она оказалась куда выше, чем я ожидал. Фактически, бомбила хотел практически все деньги, что у меня были с собой.
Инфляция, однако.
Я не стал торговаться, плюхнулся на просиженное пассажирское сиденье, и мы поехали.
— Куда ты собрался в такую рань-то? — осведомился водила. Это был пожилой мужик, вышедший бомбить явно не от любви к искусству.
Я демонстративно зевнул.
— Домой.
Он посмотрел на мою одежду со следами, которые оставила довольно бурная ночь, со всеми этими драками, стрельбой и лазаньем по кустам, и понятливо хмыкнул.
— Развлекался, значит?
— Что-то типа того, — сказал я.
— И как?
— Понравилось, — сказал я. — Завтра еще поеду.
Место я помнил неплохо, хотя и был тут всего один раз. Отпустив машину метров за пятьсот до места назначения, я огляделся по сторонам, не обнаружил ничего подозрительного, немного прогулялся вдоль домов и свернул в переулок. На местности я ориентируюсь неплохо, так что сразу нашел нужный дом, вошел в нужный подъезд и поднялся на нужный этаж. Время было уже к пяти часам утра, и, в общем-то, нормальные люди в столь неурочный час в гости не ходят, но я-то не совсем нормальный, да и случай у меня из ряда вон.
Мысленно извинившись перед обитателями квартиры, я вдавил кнопку звонка и услышал раздавшуюся за дверью птичью трель. Последний писк моды, наверное.
Больше никаких звуков из квартиры не доносилось, но это и неудивительно. Я позвонил еще раз, уже просто для очистки совести, а потом присел на ступеньку.
Если там просто крепко спят, это не проблема, можно будет попробовать еще раз через часок. Но что, если там больше никто не живет? Или живут, но не те, на кого я рассчитываю? Что мне в таком случае делать-то?
Учитывая, что почти все имевшиеся у меня деньги я отдал за эту поездку, даже если я соберусь домой, туда, где меня почти наверняка ждет засада, мне придется идти пешком. Это из центра Москвы-то… Это ж, черт побери, несколько часов займет.
Позади меня послышался шорох. Кто-то подошел к двери с той стороны, судя по звукам, сначала посмотрел в глазок, в который он вряд ли мог увидеть что-то, кроме моей спины и затылка, а потом принялся открывать дверь. Видимо, мои спина и затылок показались ему внушающими доверие.
Я поднялся со ступеньки, отряхнул штаны (это, скорее, был чисто символический жест) и попытался придумать какую-нибудь остроумную фразу, чтобы поприветствовать старого знакомого, но так ничего и не придумал.
Да и, как выяснилось, в этом не было необходимости, потому что, когда дверь открылась, на пороге оказался незнакомый мне детина весьма внушительных габаритов. Одет он был в майку-алкоголичку, сатиновые трусы и домашние тапки на босу ногу.
— Могу ли я чем-то тебе помочь, о странник? — вежливо вопросил он. Точнее, сформулировал-то он вежливо, но вот в тоне его голоса сквозила едва прикрытая агрессия.
— Майор Савельев здесь живет? — спросил я.
Детина вздохнул и уже явно собрался мне что-то сказать, но потом вдруг переменился в лице и еще раз посмотрел на меня. У него был взгляд человека, который явно увидел перед собой какого-то шапочного знакомого и теперь пытался вспомнить обстоятельства, при которых это знакомство произошло.
Что довольно странно, потому что я-то явно видел его в первый раз. Хотя и были в его лице какие-то знакомые черты…
Он вдруг щелкнул пальцами правой руки, а потом наставил указательный на меня.