Местные встретили явление крысопаука градом пуль, и шкура мутировавшего хищника тут же покрылась рябью отверстий, что не особо сказалось на его общей жизнеспособности. Крысопаук издал отвратительный визг и заметался по двору. Он был чертовски быстр и непредсказуемо менял направление движения. Во время очередного рывка он опасно сблизился с одним из местных, не успевших вовремя отскочить, левая голова молниеносно дернулась, клацнула пасть, и в мгновение ока абориген остался без правой руки.
Все это заняло буквально несколько секунд. Пять или шесть, быть может, а потом в игру вступил более крупный калибр, принесенный из одной из машин. Что-то оглушительно бахнуло — мое внимание было приковано к зверюге, и поэтому самого стрелка я не видел — и одна из голов крысопаука взорвалась фонтаном крови, шерсти и мозгов. Мутант рухнул, его хвост извивался, восемь его лап скребли асфальт, оставляя на нем глубокие царапины от когтей.
Животное подыхало. Не было никаких сомнений в том, что оно истечет кровью, непонятно было только, сколько времени может занять этот процесс.
Как выяснилось, это был вопрос, ответ на который мы никогда не узнаем. Грянул второй выстрел, и оставшаяся голова крысопаука тоже исчезла, превратившись в огромное грязно-бурое пятно на стене дома. Безголовая туша дернулась еще несколько раз, вытянулась в струну и затихла.
— Твою же мать, — выдохнул Петруха.
— Да, от такого лопатой мы бы точно не отбились, — сказал я. В общем-то, с нашими пистолетами мы этой зверюге могли бы только шкуру попортить, наверное. Она и на автоматные-то очереди довольно вяло реагировала…
— Да я не об этом, — сказал Петруха. — Посмотри на пятнадцать часов.
Я перевел взгляд в указанном направлении и увидел стрелка, который положил конец выступлению крысопаука.
Вида стрелок был довольно колоритного.
Высокий, довольно упитанный, особенно по нынешним постапокалиптическим временам, он носил длинный черный плащ и такого же цвета бороду с легкой примесью седины. У него были длинные, собранные на затылке в хвост волосы, а в руках он держал, наверное, самую большую пушку, которую я когда-либо видел. Я имею в виду, из тех, что можно использовать без станины.
Даже с такого расстояния он мне кого-то неуловимо напоминал, и я потратил несколько секунд, чтобы вспомнить, кого именно, а когда вспомнил, то мысленно присоединился к высказыванию Петрухи.
Твою же мать…
Стрелок в кожаном плаще был очень похож на майора Савельева, только чуть постарше. Наверное, именно так, как могут быть похожи отец и сын.
— Ну вы орлы, — заговорил стрелок, и его низкий звучный голос прирожденного командира разнесся по всему двору. — Сталинские, сука, соколы. Группа моментального реагирования, чтоб вас приподняло, хлопнуло, размазало, провернуло да так и оставило. Если вы все такие суровые, сука, выживальщики, как клятвенно меня заверяли, какого ж хрена крысобой оказался только у меня? Тактическая задача у вас была другая? А бдительность уже успели отменить к хренам? Или вы думаете, что сука-крысопаукам на ваши тактические задачи не наплевать? Или вы забыли? Или вы не знали?
Он продолжал свой разнос, а я мысленно сопоставил примерный возраст этого чувака и предполагаемый год, в который нас занесло порталом. Получается… да, вполне возможно…
— Не может быть, — сказал Петруха.
Несколько человек подскочили к раненому, что-то ему вкололи, положили на носилки и оттащили к машине, которая тут же взревела двигателем, собираясь стартовать в неизвестном направлении. Наверное, в базовый лагерь для оказания срочной медицинской помощи.
Двое чуваков подобрали с земли немного погрызенную руку, упаковали ее во что-то, очень похожее на термопакет для замороженных продуктов из супермаркета, и отнесли к машине. Водила тут же выжал газ и джип рванул с места, как на пожар. Похоже, что не настолько их медицина и деградировала, и у пострадавшего еще оставался шанс спасти руку.
— Вот это, сука, и есть цена за вашу беспечность, — заявил командир, указывая дробовиком на исчезающую за углом машину. Дробовик он при этом удерживал одной рукой, и, исходя из размеров пушки, далеко не каждый смог бы повторить этот фокус. — Банальная поисковая операция, и каков, сука, итог? Мы еще никого не нашли, а у нас уже потери.
Я испытал внезапный прилив оптимизма. В кои-то веки хоть что-то складывалось в нашу пользу. Возможно, нам даже удастся выбраться из всего этого без стрельбы.
— Выходим, — предложил я.
Петруха покачал головой.
— Даже если это на самом деле он, какие шансы, что он нас узнает? Какие шансы, что он вообще нас помнит, после стольких-то лет?
Обычно я не отмахиваюсь от голоса разума, каковым сейчас попытался стать голос Петрухи, но не в этот раз. Сейчас этот самый голос разума был слишком уж похож на неоправданный пессимизм.
— Наша встреча не случайна, — заявил я и спустился по лестнице на полтора пролета, оказавшись перед висевшей на одной петле и честном слове подъездной дверью. Петруха, на лице которого было написано полное отсутствие энтузиазма, последовал за мной.
Я поднял руки, изобразил самую дружелюбную улыбку, на которую только был способен, и вышел наружу.
— … в таком вот, сука, разрезе, — продолжал командир распекать своих подчиненных.
Большинство взоров были прикованы к нему, но несколько человек следили за периметром, и их стволы сразу же оказались направлены в нашу сторону.
— Виталик! — крикнул я.
После этого в нашу сторону были направлены все без исключения стволы, в том числе и крысобой в руке Виталика.
— Мир, дружба, жвачка, — сказал я и помахал поднятыми над головой руками. — Свои.
— Свои в такое время в бомбоубежище сидят, — сказал Виталик, а потом он нас узнал. — Вот это поворот, к хренам! Чапай? Петруха? Опустите стволы, парни, это действительно свои.
То ли авторитет Виталика был непререкаем, то ли им на самом деле не очень-то и хотелось в нас стрелять, но парни убрали стволы довольно охотно и не задавая лишних вопросов. Может быть, подумали, что мы из соседнего дружественного анклава или что-то вроде того.
Виталик подошел к нам, забросив крысобой на плечо и небрежно придерживая его ладонью за приклад.
— Признаться, я думал, что теперь меня уже ничем, сука, не удивить, — сказал он. — Но жизнь все время бросает мне новые вызовы.
Со мной он поздоровался за руку, с Петром — сердечно обнялся, на мгновение поставив крысобой на землю.
— Судя по тому, что одеты вы не по погоде и не особенно изменились с последнего раза, когда я вас видел, вы во всем этом бардаке, в который превратилась планета, участия не принимали, — сказал он. — Как вам вообще удалось здесь выжить голыми и без оружия?
— Не совсем без оружия, — сказал Петруха и показал ему свой пистолет.
— Вот об этом я и говорю, к хренам. Как?
— Мы здесь всего несколько часов, — сказал я.
— И это многое объясняет, — согласился Виталик. — Получается, что два мутных типа, которых мы разыскиваем, это вы и есть?
— Похоже на то, — сказал я.
— Как вы меня нашли?
— Случайно, — сказал я. — Откровенно говоря, мы тебя не искали.
— А, ну да, — сказал Виталик. — А я-то уж на мгновение поверил, что вы и есть долгожданная помощь.
— Тебе нужна помощь?
— Посмотри вокруг, Чапай, — предложил он. — Кому она тут не нужна?
— Это верно, — сказал я. — Что стряслось?
— Сезонная миграция мамонтов, — сказал он. — Пронеслись тут, суки мохнатые, и растоптали нам всю цивилизацию к хренам. А сам как думаешь, что тут стряслось, Чапай?
— Слушай, я все понимаю, — сказал я. — Но время нашего пребывания здесь довольно ограничено и может закончиться в любой момент. Поэтому давай тезисно. Кто с кем воевал, кто начал, из-за чего, как, по твоему мнению, можно все это предотвратить?
— А, так ты все еще ищешь бабочку, на которую нужно наступить, чтобы все исправить? — сказал он. — Тут я тебе вряд ли помогу. У войны много отцов.
— И недетское злое лицо, — сказал я. — Сыпани конкретики, пожалуйста.
— Ладно. Не знаю, чем тебе поможет эта информация, но дело было так…
— Воздух! Три цели, приближаются с северо-востока! Будут здесь через…
Ну, разумеется. А я-то уж на мгновение подумал, что нам дадут поговорить. Как будто на самом деле можно отправиться в постапокалиптическое будущее, не быть сожранным крысопауком, встретить старого знакомого и обстоятельно с ним обсудить, как же все докатились до жизни такой.
Я не успел даже задуматься о том, какой вид может носить следующая угроза, когда мы услышали знакомый рокот вертолетных винтов. Хотя, может быть, у них с таким звуком комары на охоту вылетают. После явления крысопаука я уже ничему не удивлюсь.
Три серебристые птички приближались с северо-востока и держали курс прямо на двор, в котором мы так здорово сегодня собрались. Совпадение?
Не думаю.
— Рассредоточиться! — скомандовал Виталик. — Огонь по готовности! Мочи городских!
Два вертолета были поменьше, и под их корпусами виднелись тонкие силуэты ракет класса «воздух-земля», а третий — здоровенный пузатый, с двумя несущими винтами транспортник, наверняка набитый десантом.
С этого расстояния вертолеты выглядели абсолютно новенькими, как будто их только что выкатили из заводского ангара, чем кардинально отличались от транспорта группы Виталика. Одна из ракет сорвалась с крепления и стремительно устремилась к нам, оставляя за собой конденсационный след.
Мы с Петрухой бросились на землю, Виталик упал рядом с небольшим опозданием и виртуозно ругаясь. Ракета ударила в скопление машин отряда быстрого реагирования и распустилась цветком взрыва. Второй удар пришелся в верхние этажи дома, в котором мы прятались, и на нас обрушился дождь из обломков и кирпичной пыли, и то, что никому из нас не проломило голову каким-нибудь случайным камнем, можно списать на исключительное везение. Я видел, как довольно крупный кусок кирпича ударил Виталика по спине и отскочил от его тяжелого плаща.