И я перестал себя сдерживать, засунув убеждение, что это не моя война, куда-то в глубины мозга, и пошел на них, и начал раздавать им по полной, и оказалось, что они не очень-то готовы это унести.
Щит мне изрубили почти сразу же, и я бросил его и поднял с земли второй меч, и закрутил их, и выдал ребятам несколько новых финтов, к которым они не привыкли, и показал им пару приемов, и… честно говоря, после этого я окончательно вошел в раж и не очень хорошо помню все эти подробности, но в итоге прорыв был остановлен, не тот вражеский военачальник убит, а его люди позорно отступили обратно за холмы, а я и мои братья по оружию, воодушевленные моим примером, гнали их почти до самых неприступных стен и остановились только тогда, когда по нам начали попадать их засевшие на этих самых неприступных стенах лучники.
Похоже, что на сегодня бой был закончен. Наши трубили отступление, вражеские войска поспешно втягивались в город, кое-где кто-то еще кого-то рубил, но мой запал прошел, и, как обычно и бывает со мной после драки, навалилась опустошенность, усталость и желание тщательно обдумать произошедшее.
Я бросил чужой меч на землю, сунул свой плохо заточенный меч за пояс и побрел к побережью, и тут выяснилось, что мои сегодняшние подвиги не остались незамеченными. Кто-то из наших командиров в вычурной золотой броне, скорее всего, какой-нибудь царь (тут этих царей, как корнишонов в банке. Любой обладатель трех пастбищ и двух деревень мог провозгласить себя царем, такое вот у меня ощущение), стоявший в окружении воинов, снаряженных гораздо лучше, чем я, жестом подозвал меня к себе.
— Я — царь Диомед, — сказал он. Надо же, я угадал, мужчина на самом деле оказался царем. — Кто ты, воин?
И хотя ответ на этот вопрос был у меня заготовлен заранее, я все равно чуть не налажал, потому что голова была занята другим.
— Ахиллес, — сказал я. — Сын Пелевина. То есть, Пелея.
Глава 53
Откровенно говоря, ситуация была для меня в новинку.
Потому что до этого обычно я принадлежал к числу тех парней, которые валились из вертолета на головы предварительно подавленного огнем противника, а не был тем самым прижатым к земле противником, у которого и ходов-то нормальных практически не осталось.
По чью бы душу ни прилетели ребята на серебристых вертолетах, при текущем раскладе нам было с ними не совладать, и значит, необходимо было применить тактический маневр передислокации.
А проще говоря, валить отсюда к чертовой матери.
Группа Виталика, точнее, то, что от нее осталось, уже валила, не дожидаясь приказа. Кто-то забежал в уцелевший подъезд дома, то ли для того, чтобы занять там оборону (занятие довольно бесперспективное, на мой взгляд), то ли для того, чтобы выбраться с другой стороны, кто-то пытался убраться из двора.
— Возьми, — сказал Виталик, протягивая мне автомат. — Со своими пукалками вы тут много не навоюете.
Я с благодарностью принял оружие. Это был слегка модернизированный «калаш», не настолько модернизированный, чтобы я не мог разобраться, что с ним делать. Принцип у огнестрельного оружия всегда одинаковый — за один конец держишься, второй направляешь на врага и тянешь за спусковой крючок. С оружием всегда все достаточно просто.
Когда первые штурмовики будущих кураторов вывернули из-за угла, я встретил их короткой очередью, двое упали. Потом упали остальные, правда, уже по собственной воле, а не потому, что так им приказали мои свинцовые друзья, и открыли ответный огонь. По обломкам вокруг нас защелкали пули.
— Прикрой, к хренам!
Я послал в сторону врага еще несколько очередей, на этот раз особо не целясь, и Петруха с Виталиком сумели отползти к остаткам здания, из которого валил дым. У вертолетов поддержки кончился боезапас, и они скрылись за верхушками деревьев и крышами домов. Транспортник повисел немного над соседним двором, а потом неторопливо полетел вдоль улицы, то ли высматривая разбежавшихся парней Виталика, то ли ища себе место для посадки.
Я добрался до относительного укрытия, где меня уже ждали Петруха с Виталиком, и привалился спиной к стене.
— Твои знакомые? — спросил я. — Что это за ребята?
— Придурки из Москвы, — сказал Виталик. — Одержимы идеей построить идеальное общество на обломках, сука, цивилизации.
Еще одни чуваки, считающие, что без большого количества оружия и поддержки с воздуха идеального общества не построить. Если это кураторы в начале их пути, то мы знаем, что в конечном итоге что-то построить у них все-таки получилось. Было ли их общество идеальным? А такие в мировой истории вообще случались?
Думаю, вряд ли.
Разумеется, у меня тут же возник шаблон перебить их всех здесь и сейчас, сбить, так сказать, на взлете, пока они еще не успели набрать полную силу и не начали посылать в прошлое агентов, отравляющих мою и без того не слишком спокойную жизнь. Не факт, конечно, что им на смену не придут еще какие-нибудь людоеды, ведь свято место пусто не бывает, а постапокалиптический мир как раз и создан для того, чтобы в нем появлялись и расцветали придурки всех мастей, но те-то мне еще ничего сделать не успели…
План был хорош, но все карты спутывало одно «но» — у меня не было средств для его претворения в жизнь. Вряд ли мне удастся уговорить Виталика и его людей отправиться со мной в поход на Москву, где, очевидно, засели будущие кураторы, а один я с ними вряд ли совладаю. У них наверняка есть и другие игрушки помимо вертолетов, танки там, например, и хорошо укрепленная база, где все это стоит, и что я могу этому противопоставить, кроме чувства морального превосходства?
Это была явно невыполнимая программа максимум, а мне бы хоть напротив программы минимум галочку поставить, и выяснить, какого черта случилось с миром, прежде чем нас выдернет обратно.
И еще я очень надеялся, что это «обратно» будет не слишком далеко отстоять от той точки, из которой нас забрали. Иначе… ну, все станет еще сложнее.
Небольшая передышка закончилась, и серебристые штурмовики снова полезли в атаку. Виталик достал из кармана плаща рацию, настроился на нужную волну и приказал своим людям отходить поодиночке, назначив точку сбора.
Теперь бы еще нам самим до нее добраться.
Выслушав короткие ответы и щелчки помех, Виталик сунул рацию обратно в карман.
— План такой, — сказал он и махнул рукой в сторону улицы. — Отходим туда, огородами и в лес. Пешкодралом они за нами не сунутся, а пока их вертушки не вернутся, мы успеем среди деревьев затеряться, к хренам. Вы идете первыми, я прикрываю.
— А чего это ты прикрываешь? — возмутился Петруха. — Молодой ты еще, чтобы нас, взрослых дядек, прикрывать.
Если вспомнить, в каком году происходило дело и сколько здесь Виталику должно быть лет, это было весьма сомнительное утверждение, и могучий бородач его проигнорировал. Мы аккуратно перебрались по обломкам здания к стене, ведущей на улицу. Дым резал глаза и заставлял нас кашлять, но сейчас дым был нам на руку, потому что ветер нес его как раз в ту сторону, куда мы собирались отступать, и затруднял противнику обзор.
— Пошли!
Мы с Петрухой выпрыгнули на асфальт и, пригнувшись, бросились к противоположной стороне улицы. Противник появился, когда мы были уже на середине, и прятаться было некуда.
Трое серебристых штурмовиков с автоматами. Я выстрелил первым и снял того, что стоял слева. Петруха тоже выстрелил, но промазал, и я уже был готов падать на асфальт, перекатываться, стрелять и уворачиваться от пуль, когда дуплетом грохнул крысобой Виталика, и парни в серебристой броне… ну, они испарились.
Особая уличная магия, не иначе.
Не останавливаясь, мы пересекли улицу и залегли на противоположной стороне, постреливая в сторону врагов и прикрывая отход Виталика. Он добрался до нас вполне благополучно, и дальше мы двинули уже втроем, полным ходом, постоянно озираясь по сторонам и внимательно слушая, не приближаются ли вражеские вертушки.
Когда они таки приблизились, мы уже миновали огороды и укрылись в лесу, под сенью деревьев.
Виталик спрыгнул, а точнее, тяжело свалился в овраг и забрался в нишу, образованную естественным изгибом земли и прикрытую сверху корнями нависающего над оврагом древесного исполина, и мы последовали его примеру. Вертолеты пролетели сильно левее, и шум их винтов медленно затихал где-то вдалеке.
— Понимаю, что сейчас неподходящее время, но другого момента может и не представиться, — сказал я. — Виталик, мне нужна информация.
— Ясен пень, сука, — сказал Виталик. — На кой хрен вас сюда вообще занесло?
— Это была ловушка, — сказал я. — Только похоже, что сработала она не так, как задумано, и наши серебристые друзья пытаются это исправить.
— Думаешь, это за вами?
— А раньше они на вас часто налетали?
— С регулярностью, достойной лучшего, сука, применения, — сказал Виталик. — Раз в два месяца или что-то около того. Так что может это их обычный, сука, рейд, и ты себе просто льстишь, к хренам.
— Да это, в принципе, без разницы, — сказал я. — Давай лучше историческую справку оформим. Что было-то?
— Ядерная война, — сказал Виталик.
— Спасибо, кэп. Кто с кем? Кто начал? Как предотвратить?
— Все со всеми. Начали не мы. Хрен его знает, — он тяжело и хрипло дышал, и, наверное, надо было дать ему передышку, но, к сожалению, у меня не было на это времени. — Чапай, ты пойми, это, сука, бесполезно. Только в кино можно настучать по кумполу одному конкретному человеку и этим сразу все исправить, к хренам. В реальной жизни все немного сложнее.
— Так что было-то?
— Сначала было много локальных конфликтов по всему миру, — сказал Виталик. — Европа, Ближний Восток, Африка. Латинская Америка. На Балканах опять полыхнуло, евреи традиционно бомбили арабов, все такое. Люди зверели, красные линии потихоньку сдвигались, менялись сферы влияния, мировую экономику штормило, как мою бывшую после бутылки «мартини», но в целом как-то еще удавалось удерживаться в цивилизованных рамках. Ну, относительно. ООН, сука, выражала озабоченность, отдельные лидеры, как правило те, от которых ничего не зависело, призывали к миру, другие, чьи решения хоть на что-то влияли, лицемерно соглашались на словах, а на деле продолжали гнуть свою линию, но система, худо-бедно работала, а потом Китай полез возвращать себе Тайвань и известная всем субстанция таки попала на вентилятор, после чего нас всех и забрызгало, к хренам.