— Теть Лид, присядьте, пожалуйста, — попросил я, и, когда она присела, коротко объяснил ситуацию.
Мы приехали сюда как наблюдатели, и пока ничего больше. С нами было два фотоаппарата с кучей чистых пленок высокого разрешения, видеокамера ручная (Петькина) и большая видеокамера, предназначенная для ночных съемок (взяли у группы режиссеров с информационного факультета). Наша задача — изучить и описать все паранормальные явления, которые происходят в деревне и, по возможности, выяснить причины возникновения ин-энергии. После нас сюда приедут крупные ученые, физики, клеанисты и прочие и прочие и прочие. В общем, все те, кто занимается ин-энергетикой и ин-материей. Но деревенских жителей лучше сейчас не волновать. Поэтому мы и приехали семьями. Дескать, на лето от городской суеты, отдохнуть. Побудем здесь пару недель, соберем больше информации и уедем.
Под конец разговора я не выдержал и успел съесть одно яблоко, прежде чем все они исчезли в желудках моих падких до спелых фруктов друзей и жен.
— А обезвреживать их, значит, не будете? — несколько грустноватым тоном поинтересовалась баба Лида, когда я закончил рассказ.
— Незачем. Это все-таки не реальные существа, я же говорю. А с лесником вашим еще побеседовать надо. Он и насочинять мог.
— Вот и я думаю, что насочинял, — согласилась баба Лида, — Николаич враль, каких свет не видывал! Но посмотрели бы вы на его бороду!
— Мы после обеда, наверное, в лес сходим, — кивнул я, — заодно и про лешего узнаем. Есть у вас в лесу леший?
— А то, как же! С недавних пор и леший есть! — согласилась баба Лида, — токма его еще никто не видал. Слышут только.
— Значит, и мы послушаем. Петька, у нас диктофон какую частоту берет?
— За шесть метров муравьев различает! — гордо выпятил грудь Петька, хотя диктофон принадлежал все той же группе режиссеров.
— Отлично, — я взял третий пирожок и понял, что объелся.
В лес пошли пешком, захватив две плетеные корзинки, фотоаппарат (распакованный и готовый к съемке в любую секунду) и диктофон. Магнитобуль брать не стали, потому что и так было ясно, что в лесу полным полно ин-энергии.
Баба Лида объяснила, что чтобы не заблудиться, следует держаться одной широкой тропинки и никуда не сворачивать. Это только опытные лесники да местные все тропы знают, а нам-то ничего не известно. Забредем неведомо куда — ищи нас потом. Бабушка даже сама проводила нас до начала леса и стояла на опушке, провожая взглядом.
После дневного сна и обеда Петька казался распухшим, и левый его глаз все не хотел открываться.
Дорвавшись до природы в чистейшем ее проявлении, девушки болтали без умолку, пробовали плести венки, собирали букеты каких-то невзрачных, но полезных цветов, и зачарованно, полуоткрыв рты, вслушивались в пение птиц.
Когда лес обступил нас со всех сторон, стало действительно мрачновато. Солнце, клонившееся к западу, слабо пробивалось сквозь деревья и почти не грело. Дул прохладный ветерок. Тут Петька и заметил дедушку.
Дедушка сидел на пеньке, недалеко от тропинки, по которой шли мы. На нем была белая рубаха, непонятного цвета шаровары и лапти. Вот уж не думал, что в наше время еще кто-то ходит в лаптях! На голове дедушки сидела широкополая соломенная шляпа. Безбородое и безусое лицо было тонким, с острым подбородком и красным носом-картошкой.
Дедушка заинтересованно вперился в нас взглядом, когда мы подошли ближе, но ничего не сказал.
— Здорово, дед, — бодро и по-деревенски выразился Петька, — чего сидим?
— Жду лихо, — скрипучим голосом тихо ответил дед.
— Вижу, что лихо, а ждешь-то кого?
— Я ж говорю. Лихо жду. Одноглазое! Вот, у вас два глаза, а оно одноглазое! Хоть и Лихо!
Петька оторопело открыл рот, не зная, что сказать. Маринка и Катя встали за мою спину, разглядывая дедушку.
— А зачем его ждать? — поинтересовался я, осторожно опуская руку в карман и нащупывая в нем диктофон.
— Как это зачем? — дедушка удивленно моргнул и склонил голову на бок, — значит, надо так, раз жду! Вот вы грибы собираете, а я Лихо жду!
Я плавным движением нажал на кнопку пуска. Через карман-то звук должен будет пройти. Левое ухо деда совершенно отчетливо дернулось, и он посмотрел на меня. Я отважно выдержал острый взгляд и, как ни в чем не бывало, спросил:
— И что Лихо? Идет?
— Идет, — буркнул дедушка, переводя взгляд с меня на Петьку, потом на девушек, — оно всегда идет, да только все прийти никак не может. Я его шесть дней уже жду, а оно все где-то там, в лесу. Тут и Петька пришел в себя:
— А какое оно?!
— Лихо-то? Обычное. Длинное такое, косматое, с одним глазом. Руки у него скрюченные, а ноги босые, — охотно отозвался дед, — что вы сказок никогда не читали? Вот прям как в сказке и есть!
— Что-то я не пойму, дед, — тряхнул головой Петька, — если ты его уже шесть дней ждешь, то как же ты его видел-то?
— Дык, я с ним и пришел! — дед скорчил такую гримасу, словно в округе знали, что он именно с Лихом и ходит.
Я уж открыл было рот, чтобы спросить, откуда это они с Лихом Одноглазым пришли, но тут дед сделал невероятную вещь! Пальцами он вдруг вынул левый глаз, обнажая темную пустоту глазницы, дыхнул на него, протер о плечо и вновь вставил на место, сфокусировав взгляд на мне.
— Что-то глаз у меня барахлит. Вот уже шестой день, как тут сижу, а глаз то видит, то не видит. Вы что-то спросить хотели?
Я, как стоял с открытым ртом, так и остался стоять, не в силах вымолвить ни слова. Петька выдавил из себя полухрип, полустон. Девушки вообще побледнели и, судя по виду, готовы были вот-вот упасть в обморок.
— Кажется, я вас напугал, — пробормотал старик, — что вы люди пугливые какие-то? А? Лихо как увидят, убегают, аж пятки сверкают. Вы б Кащея свят Бессмертыча увидали, померли б со страху, наверное!
— Дед… а ты кто? — кажется, это спросил Петька. Или я, точно не помню уже. Мысли в этот момент беспорядочно кувыркались и играли в кучу малу.
— Я-то? А что, так сразу и не узнать? — изумился дед.
— Да нет, что-то…
— Я ж сам леший и есть. Этот…как его…повелитель, значит, чащоб, лесов, птиц всяких и зверушек, вот! — дед обеспокоено всмотрелся в наши бледные лица. «Это хоть и галлюцинация, но уж больно живо выглядит» — подумалось мне.
Что ни говори, но раньше мне с подобными явлениями сталкиваться не приходилось. Читал только, изучал по картинкам и материалам, но чтобы вот так — в метре от меня? Ни-ко-гда!!
— Я, может, упустил что-то? — пробормотал дед и скрупулезно осмотрел и ощупал самого себя, — лапти, вроде, на месте, шляпа… сюртук с пояском…ручной работы, между прочим… Он в упор посмотрел на меня немигающим взглядом.
— Я что на лешего не похож?!
— У вас бороды нет, — брякнул я первое, что пришло в голову, — а еще у лешего ветки из головы растут, и мох из ушей!
— Но это ж щекотно, — серьезно встревожился псевдолеший.
— Что поделать, — всплеснул я руками.
— Не учел, — дед задумчиво потер подбородок и углубился в какие-то свои мысли. Мы молча ждали.
— Ладно, — проворчал дед спустя минуты три, — тогда объясните мне, чего вы сразу не убежали, когда узнали, что я леший буду?
— А что от вас убегать? — подал голос Петька, — вы ж нас в лес не заводите, зверям на откормку не отдаете. Да и не злой вы какой-то.
— Да и не люблю я людей зверям отдавать, — честно сознался дед, — но все равно убегать вы должны! Хотя бы из уважения к пожилым людям! Боятся меня надо, ясно?
— Ясно, чего тут неясного, — сказал я.
— И вообще, вы мне Лихо ждать мешаете, — коротко бросил дед и зыркнул в нашу сторону глазами.
— Что ж нам, уходить что ли? А мы грибы собирать хотели, — робко заметила Катя.
— Здесь грибов нету, одни единороги и Лихи Одноглазые, вот.
У меня в кармане совершенно четко щелкнул, выключившись, диктофон. Двадцатиминутная пленка кончилась. Левое дедово ухо вновь дернулось, и он подозрительно уставился на меня слегка перекошенными глазами.
— Чё ты все щелкаешь там, а?
И мне вдруг опять показалось, что передо мной не галлюцинация сидит, не сгусток ин-материи, а самое настоящее живое существо из плоти и крови. Но, блин, не мог же он так запросто себе глаз вытащить? А?
— Ты, наверное, болен чем-то, — сделал вывод дед, — у тебя коленные чашечки не хрустят?
— Не хрустят, — ответил я.
— А то бы я тебе посоветовал мазь тысячелистника. Здорово помогает, между прочим!.. — дед вдруг замолчал и прислушался, полуобернувшись в сторону чащи. В полной тишине я вдруг четко расслышал, как где-то вдалеке с треском ломаются деревья и как будто шипит что-то…
— О! Лихо, кажись, идет, — нервно проворчал дед, ловко соскакивая с пенька на землю, — я б на вашем месте убегал бы, да побыстрее, а то как выпрыгнет, да как выскочит, пойдут потом клочки по закоулочкам!
— Слыхали мы эту сказку… — начал было Петька и в этот момент из леса показалось Лихо.
Вернее, что-то очень напоминающее это сказочное существо. Размытый, нечеткий силуэт, огненная копна волос, правда, совершенно отчетливые черты лица. Я даже смог разглядеть один единственный глаз, вперившийся в невидимую точку прямо перед собой! Во что одето было Лихо, я разглядеть не успел.
Маринка вдруг пронзительно закричала! Петька, развернувшись, схватил ее за плечи и толкнул, прыгая следом, в кусты дикой ежевики.
И только спустя мгновение я услышал хруст ломающегося ствола! Совсем недалеко от нас!
Падало внезапно вспыхнувшее ярким пламенем дерево! Я тоже подхватил Катю и покатился вместе с ней с тропинки в траву, а дерево ухнуло и упало, обдав нас жаром. На спину мою посыпались мелкие жгучие угольки!
Что-то пронзительно завыло, как сирена. Поднялся и тот час стих пронзительный порыв ветра… И вновь стало тихо. Только горящее дерево потрескивало ветками, догорая.
Я поднял голову и огляделся. С противоположной стороны тропинки на меня удивленно смотрела лохматая голова Петьки. Упавшее дерево было черным и гладким, только обломанные ветки торчали во все стороны и дымились. Пенька не было. Как и деда, который на нем сидел. А в лес уходила широкая выжженная тропа…