Кругом, дробясь, лобзают волны
Брега роскошной сей земли,
К ней скачут в бешеных порывах,
Она ж, в венце красот стыдливых,
Их ласки тихо приняла
И морю место в двух заливах
У жарких плеч своих дала.
С одной руки – громадой стройной
Подъемлясь, Генуя спокойно
Глядит на зеркальный раздол,
С другой – в водах своих сверкая,
Лежит Венеция златая
И машет веслами гондол.
Страна заветных идеалов!
Страна неслыханных забав!
Страна любви! Страна кинжалов!
Страна сонетов и октав!
Там страсть кипит, там дышит древность,
Блестят искусства образцы,
Там рыщет месть, скрежещет ревность,
И, взяв у неба сладкопевность,
Поют певицы и певцы.
Красавица в частях и в целом!
Страна, сиявшая векам!
С водами моря по бокам.
На солнопек простершись телом,
Челом припала загорелым
Она к альпийским ледникам.
И как красуются изгибы
Ее потоков и озер
И к небу вскинутые глыбы
И огневых, и снежных гор!
Красавица! – Вот волны Бренты:
У ней на персях дан им бег,
По этим персям вьются ленты
Игриво сыплющихся рек.
Волшебный стан! – Змееобразным
Он Тибра поясом обвит,
И вечный Рим замком алмазным
На этом поясе горит;
А здесь цветущий и прекрасный
В венце садов и гордых стен,
Неаполь – близ ее колен;
Здесь и Везувий сладострастный
То жар свой внутренний таит,
То рвется, пышет и бурлит.
А тут – у ног страны сей чудной
Раскинут остров изумрудный:
Обильных нив дарами полн,
Пред ней он блещет вечным храмом
С куримым Этной фимиамом
Над зыбью средиземных волн.
Чудесный край! Тобою дышит
Сын вдохновенного труда,
И сердце зов приветный слышит –
Небесный зов: туда! туда!
К женщине
И снова демон расторгает
В тебе их родственную связь
И прелесть чистую ввергает
В наш дольний прах, в земную грязь.
И там, где тщетные усилья
Твоим лилейным раменам,
Скажу: лети туда! – И, мнится,
Их подаю… ты смотришь в даль
Пустых небес… твой взор слезится:
Тебе покинуть землю жаль, –
И смотришь ты, нельзя ль собою
Туда весь груз, каков он есть,
Тебе навязанный судьбою,
На нежных персях перенесть;
Ты пристрадалась к этой цепи,
И, укрепясь в быту земном,
Необозримые лишь степи
Ты видишь в небе голубом.
Там душ ристалище святое,
Сорвавших бренной жизни цепь.
Там блещет утра багряница.
Там свет полярный – исполин.
Там мчится солнца колесница;
Движеньем ока вдруг заставить,
Чтоб чувство выросло в груди, –
Счастливца гордого оставить,
С несчастным в каторгу идти, –
Порой смиреньем бесконечным
Смягчать звериные сердца
И превышать чутьем сердечным
Высокий разум мудреца, –
Одесса
В память доброго свиданья
Здесь, на юге золотом,
Не приветы, не желанья
Внесть хочу я в ваш альбом.
Об Одессе молвим слово,
Где так живо всё и ново,
Где на время свел нас бог, –
И да будет слово это
Вам от верного поэта
Чувств приязненных залог!
Быт Одессы мне неведом,
Я здесь вольный и чужой,
Жил матеовским обедом,
Морем, небом и гульбой;
И средь всякого крушенья
Эти легкие мгновенья
Я на памяти моей
Сохраню всегда и всюду
И не лихом помнить буду
Вас и светлый ваш лицей!
Киев
Божьей милостью обильный
Киев! Много тел святых
В глубине пещер твоих
Полны жизни безмогильной,
И является всесильный
В чудотворной силе их.
Процветай же, чужд гордыне,
Помня были и молясь!
Да, в века переносясь,
Не слабеет, как доныне,
Русской славы со святыней
Небом скованная связь!
Путевые заметки и впечатления (В Крыму)
То – узкий ход, то – целый храм
И перлы, перлы по стенам.
Волшебный блеск! Вся глубина
Алмазами окроплена;
Коснитесь – влага! Капли слез,
Скажите, кто сюда занес?
Не слезы ль то жильцов земли
Сюда с лица ее втекли,
В сердцах глубоко рождены
И в глубину из глубины
Со всех сторон проведены?
Под исполинскими пятами
Раскинув армию холмов,
Повит широкими крылами
Орлов парящих, он с орлами
Прошиб затворы облаков,
ДружбаНовая дружба
Отвергнув страсть мою, ты мне сказала внятно,
Что дружбу мне даришь – благодарю стократно!
Отныне мы – друзья. Освобожден от мук,
Я руку жму твою: благодарю, мой друг!
Итак, теперь с тобой в беседе откровенной
Склониться я могу главою утомленной
На дружескую грудь… Но что я вижу? – Ты
Краснеешь; с робостью стыдливой красоты
Оправить на плечах спешишь свою косынку, –
Зачем же? – Я в тебе уже не властелинку,
Но друга признаю. Робеть тебе не след,
Таиться не к чему: для друга тайны нет.
В любви остерегись – для ней нужна ограда,
Не должно выходить там из-под строгих мер;
Но мы с тобой – второй неслыханный пример
Ореста верного и милого Пилада
–
Должны быть запросто; условий светских груз
Не должен бременить наш искренний союз, –
И, смело действуя и рассуждая здраво,
Должны любовникам мы предоставить право
Смущаться и краснеть, бледнеть и трепетать.
А мы… Да осенит нас дружбы благодать!
Нам дозволительны – огонь рукопожатий
И крепкий сплав сердец и дружеских объятий,
И как бы ни было, при солнце иль луне,
Беседы долгие, в тиши, наедине.
Лебедь
Ветерок едва колышет
Воду в сонных берегах.
В шепотливых камышах.
Белоснежна и чиста:
Что так важно, лебедь белый,
Иль доставил пользу нам?
Вечно вымыт добела,
Я плыву – и грязь земная
Не пятнает мне крыла.
Он не стоит сладких песен,
Злобный, жалкий человек.
Но – в миг смертный, в сладкой муке,
Вдохновенной песни звуки
И блаженный мой наследник
Туча дум найдет: могучий
То перо возьмет – пора!
И под мглою думной тучи
С лебединого пера!
От груди моей остылой,
И, когда любовь отгонит
Сон от девственных очей,
На него слезу уронит
Дева в сумраке ночей,
Кос виющихся змеями
Этот пух переплетет,
Обовьет его руками
И прильнет к нему устами
И к груди его прижмет,
И огнем ее дыханья
Этот пух начнет дышать
И на персей колыханья
Колыханьем отвечать.
Где нырял я, полн отваги,
Но на месте, где плескаться
Ночи мирная звезда
И тщетно все
Казалось мне: довольно я томился.
Довольно мне, сказал я, милых петь!
Мой день любви навеки закатился –
И бог с ним! Пусть! Чего о нем жалеть?
Пришла пора степенного раздумья,
Довольно мне струной любви бренчать
И титулом торжественным безумья
Ребяческую глупость величать!
ДогадкаБыть может
Когда ты так мило лепечешь «люблю»,
Волшебное слово я жадно ловлю;
Оно мне так ново, так странно, так чудно!
Не верить – мне страшно, а верить – мне трудно.
Быть может, ты, сердца следя моего
Одни беспредметно-слепые стремленья
И сжалясь над долей его запустенья,
Подумала: «Дай, я наполню его!
Он мил быть не может, но тихо, бесстрастно
Я буду питать его чувства порыв;
Не боле, чем прежде, я буду несчастна,
А он… он, быть может, и будет счастлив!»
И с ангельской лаской, с небесным приветом
Ко мне обратила ты дружеский взор –
И в сердце моем, благодатно согретом,
Все радости жизни воскресли с тех пор.
О, ежели так – пред судьбой без упорства
Смиряя заносчивых дум мятежи,
Готов я признать добродетель притворства,
Заслугу неправды, достоинство лжи.
Чрез добрую цель оправдание средства,
Безгрешность коварства и благость кокетства.
Не зная, как сладить с судьбой и людьми,
Я жил безотрадно, а ты, из участья
Несчастному кинув даяние счастья,
С радушной улыбкой сказала: возьми?
О, ежели так – для меня ненавистен
Яд правды несносной и тягостных истин,
С которыми свет мне был мрачен и пуст,
Когда я, блаженства проникнутый, дрожью,
До глупости счастлив прелестною ложью
Твоих обаяньем помазанных уст.
Мелочи жизни
Вместо Мучительный, из терний соплетенный,