– Не сбрасывай скорость! – услышал он за спиной заглушаемый ветром крик. Значит, один из двоих – Мамаев.
Он не ответил. Его никто бы не услышал, хоть заорись. Мысль держать скорость на пределе, не останавливаясь, не покидала голову прапорщика ни на мгновение. Спасение только в быстроте перемещения. Не было видно, что происходит сзади. Квадроциклы поднимали такой столб пыли, что она расползалась завесой на сто метров справа и слева от дороги. В любом случае, если «ЗИЛы» выехали на ровную поверхность, они скоро их догонят. Самое смешное, что водителям грузовиков не нужно будет даже тормозить в пыли. Удар «ЗИЛом» по квадроциклу превратит пока несбыточную мечту боевиков в реальность – все его пассажиры превратятся в трупы уже через несколько секунд…
Но выбора не было.
Боевики догоняли разведчиков. Понятно, что они уже давно на проезжей части, ровной как тротуар. Они догоняли группу Стольникова, и весь умысел их действий был как на ладони. Окружить, сблизиться и зажать. А там как карта ляжет – пленить или уничтожить. Впрочем, Жулин понимал, что он сам и друзья уже так провинились перед Аллахом в толковании шариата, что о милосердном отношении к себе даже мечтать не нужно…
Айдаров, сидящий лицом к бандитам на последнем квадроцикле, неожиданно вскинул винтовку и выстрелил по появившемуся из ниоткуда квадроциклу боевиков. Водитель закинул назад голову, и машина бандитов рывком отошла назад, а потом руль вывернулся в сторону, и квадроцикл, перевернувшись, вышвырнул из себя, как из катапульты, труп и живого чеха…
Пролетев метров двадцать, боевик ударился грудью о грунт, перевернулся в воздухе и исчез в пыли вслед за машиной.
– Мамай! – закричал Айдаров, облизывая сухие губы и не понимая, что услышать его невозможно, – ты там руль крепко держишь?!
И тут же был вынужден выстрелить снова.
Боевик, словно его ударили ногой в голову, слетел с сиденья, и – та же картина! – руль вывернулся. Снайпер успел заметить, как машина встала на дыбы и из нее, как выбитый из седла всадник, вылетел пулеметчик.
«Чтоб ты, сука, башку себе свернул!» – пожелал он и поежился, беспокоясь за самочувствие сидящего за рулем Мамаева больше, чем за свое.
Две пули потревожили его квадроцикл одновременно. Первая с сухим стуком прошила крыло колеса – Айдаров взмолился, отчаянно дыша – «Лишь бы не колесо!», вторая цокнула под ним по металлу. «Только бы не редуктор!..»
Сначала он подумал, что рикошет поразил ногу. Боль резанула его по икре, он невольно вскрикнул, чем встревожил Баскакова.
– Ты чего?! – заорал в ухо сержант.
– Нога! – крикнул Айдаров и поморщился.
Правая нога снайпера тряслась от болевого шока.
Баскаков глянул вниз.
– Масло!..
Айдаров со страхом посмотрел ему в лицо. Не сошел ли Баскаков с ума?
– Масло бьет!.. Убери ногу, дурак!..
Айдаров наклонил голову.
Пуля пробила маслопровод, и тонкая, толщиной со спичку струя масла била ему прямо в икру. Айдаров поднял ногу, но боль, конечно, не отступила. Ошпаренная нога ныла…
– Прорвемся! – хохоча, орал ему в ухо сержант.
Идиот! Лучше бы пулей зацепило! Баскаков не знает, что такое сильный ожог!..
– Чему ты радуешься?! – в бешенстве прокричал снайпер. – Масло скоро вылетит из движка, и движок заклинит!..
Баскаков перестал смеяться и привстал, чтобы рассмотреть панораму перед собой.
– Вход в тоннель скоро появится!
Айдаров снова взялся за винтовку. Он еще не видел цели, но чутье охотника заставило его напрячься.
Квадроцикл боевиков вынырнул из пыли и метнулся вправо, где завеса пожиже. Айдаров вскинул винтовку и, не целясь, выстрелил. Пуля прошла мимо, но квадроцикл снова исчез в пыли.
И через мгновение снова появился. Айдаров выстрелил, и снова – мимо. Бандит чуть притормозил, и этого оказалось достаточно, чтобы квадроцикл разведчиков оторвался вперед метров на сто…
– Баскаков, скажи ему, что двигатель скоро накроется!..
Их обстреливали вслепую, машина звенела от попаданий. Одна-единственная нора сурка с вырытым и окаменевшим от дождей холмиком посреди дороги – и любой из квадроциклов взлетит в чеченское небо так высоко, что неразумно будет уже возвращаться обратно.
В какой-то момент, когда послышались угрожающие нотки под его ногами, Айдаров оглянулся. Вход в тоннель был совсем рядом. Был хорошо виден холм и искусственное покрытие на нем – смешная, но маскировка. В темноте она могла сойти и за траву.
Разведчики слушали пересвист пуль и ожидали резкого, слепящего удара в спину…
Левое заднее колесо квадроцикла Жулина давно превратилось в лохмотья, он с трудом удерживал руль. Клекот в двигателе уже не подсказывал, а приказывал сбросить скорость и остановиться… В том же убогом состоянии находились и загнанные машины сзади.
До входа в привокзальный холм оставалось чуть более ста метров. Почувствовав пальцами холодную, давно забытую скобу тормоза, прапорщик стал сбрасывать скорость…
Они находились у двери, за которой была жизнь.
Глава 14
– Брать этого мерзавца, брать! – свистяще бормотал вполголоса Лоскутов, торопясь вслед за Стольниковым и завхозом к кабинету полковника Ждана.
– Вот эта дверь, – коротко пояснил завхоз, дрожащей рукой указывая на кабинет Ждана.
– Ставлю один против ста, что нашего славного Ждана здесь нет, – ухмыльнулся Стольников.
Оценив дверь беглыми взглядами, майор и боец поняли, что понятия «ломать» и «выбивать» несовместимы с качеством этой двери. Во-первых, она была бронированная, во-вторых, двойная. Вбить ее внутрь кабинета можно было только танком, и то – как следует разогнавшись. Стольников посмотрел на Лоскутова и полез рукой в карман жилета.
– Командир, у тебя с собой килограмм гексагена?
– Ты, Лоскутов, в милитаристском угаре, – заметил Саша, извлекая из кармашка жилета принадлежность для чистки автомата. – Мыслишь как бабай.
Через пять минут майору удалось открыть оба замка. Полдела было сделано, и Лоскутов потянул на себя тяжелую дверь. Оставалась вторая…
Второй двери не было. Строго говоря, она была, но створка прижималась к стене, открытая.
Из кабинета раздался тяжелый рык, и навстречу разведчикам бросилось что-то, напоминающее серого лохматого коня. У кавказской овчарки огромных размеров были вершковые зубы, красные глаза и мерзкое влажное дыхание…
Сбив с ног Лоскутова, животное рывком наклонило свою огромную башку к его горлу.
Завхоз кинулся прочь.
А стоящий позади Стольников двумя мощными ударами в шею животного сумел отвлечь собаку, и Лоскутов, судорожно кашляя, перехватил башку зверя руками.
– Не лезь ему в пасть! – выдохнул майор, продолжая пинать зверя.
– Стреляй… – хрипел Лоскутов, из последних сил удерживая в нескольких сантиметрах от своего лица оглушительно клацающие клыки.
Но стрелять было нельзя. Через мгновение два тела – бойца и животного, сплелись в такой яростной борьбе, что Стольников уже перестал различать, где свой, где чужой. Но нужно было что-то делать. Лоскутов не мог выдержать долго. Он был на волосок от смерти.
Громко выругавшись, Саша перескочил дерущихся и оказался в квартире, за спиной животного, склонившегося над теряющим силы бойцом. Обхватил чудовище сверху под грудину, оторвал от бетонного пола и произвел прием из арсенала борцов греко-римского стиля – «бросок прогибом». Взревев от непосильной ноши, Стольников перебросил собаку через себя, и упал на спину.
Медлить было нельзя.
Он почти на четвереньках выскочил из кабинета в коридор, где лежал Лоскутов, и захлопнул дверь. Это было очень своевременно, так как, едва он успел подпереть спиной стальную створку, почувствовал мощный удар и яростный вой.
– Ты как?.. – тяжело дыша и еще не оправившись от шока, спросил он поднявшего голову Лоскутова.
– Надеюсь, это был не Ждан?..
– Нет, солдат. Это была его собака…
– Собака? – вскричал Лоскутов. – Это – собака?! Это оборотень!.. Тигр в собачьей шкуре…
– Это кавказец. Щенок стоит три штуки баксов. У Кадырова самые лучшие псы в Чечне.
– Что стоит три тысячи баксов? – с досадой рявкнул Лоскутов, стирая собачьи слюни с шеи. – Заплатить, чтобы купить, или заплатить, чтобы у тебя его забрали?
Кажется, он начал понемногу приходить в себя.
– В кабинете Ждана я налью тебе коньяку, – пообещал Саша.
– Ты лучше найди мне чистые штаны.
– Нужно срочно идти в квартиру, – Стольников смахнул со спины винтовку, которая едва не сломала ему позвоночник во время броска, и привалился плечом к стене. – Если он там, то может запросто уйти. У Зубова наверняка имелся какой-нибудь запасный выход из кабинета. Он любил устраивать внезапные проверки, появляясь из ниоткуда.
Лоскутов поднялся.
– Короче, открывай дверь, – он подобрал с пола свою винтовку и прижал приклад к плечу, – а я эту суку валить буду!
Взявшись за дверную ручку, Стольников не удержался:
– А когда ты успел рассмотреть, что это сука?
И рывком распахнул дверь.
Выстрел…
Второй…
Пятый…
Стольников, глядя на не желающее умирать животное, поднял свою винтовку и дважды нажал на спуск.
Чудовище, продолжая рычать, вытянулось и застыло. С трудом вдыхая полностью задымленный кислым запахом пороха воздух в коридоре, разведчики ринулись в уже никем не защищаемый кабинет.
Загнав в винтовку новый магазин, Стольников пинком распахнул дверь, ведущую из приемной в покои Ждана. За его спиной слышался звон разбитого стекла. Это Лоскутов ворвался в комнату для отдыха.
Стараясь не мешать друг другу и одновременно быть друг у друга на глазах, разведчики обошли все жилые и нежилые помещения бывших покоев генерала Зубова, а ныне – полковника Ждана. Уже проверяя шкафы и заглядывая под диваны, они понимали, что опоздали. О том, что они опоздали, свидетельствовали разбросанные по всему кабинету вещи и бумаги.
Полковник Ждан исчез. Уехал, убежал, растворился в воздухе, испарился!..