Уже было не важно, как он это сделал. Главное, теперь Ждан будет осторожен, как рысь. И теперь все нужно начинать сначала.
– Чему ты не перестаешь улыбаться, командир? – Лоскутов надулся, он до сих пор переживал, что, имея медаль «За отвагу» и орден «Мужества», испугался собаки. – Что-то хорошее случилось?
– Конечно. А ты разве этого не заметил? Теперь Ждан не может управлять своими силами в «Мираже».
– В каком «Мираже»?
– О, я совсем забыл. Мне придется многое тебе рассказать.
Подойдя к сейфу, Стольников осмотрел содержимое. Ничего примечательного. Отчеты финансовые, рапорты стукачей… Но крохотное отделение верхнего большого отделения было заперто. Несколькими ударами он вмял стальной лист внутрь, а потом, подцепив снятым со стены чеченским кинжалом, выломал наружу.
Саша сунул руку в образовавшуюся пустоту и нащупал странной формы предмет. Вынул, рассмотрел. Тубус диаметром в десять сантиметров, на табло – датчик температуры. Раскрутил. Документ, видимо, древний. Непонятные строчки на пожелтевшей и отвердевшей до состояния ватмана тонкой бумаге. Подумав, сунул свиток за пазуху.
– Ты знаешь, куда он мог направиться? – спросил Лоскутов.
– Да.
– И куда?
– В Другую Чечню.
Взгляд Саши упал на стоящий в углу кабинета ксерокс. Включил, не надеясь на удачу, но он замигал зеленой лампочкой. Не понимая, зачем теряет на это время, уложил документ на стекло копира, придавил крышкой и отправил скан на свою электронную почту.
К «вокзалу» – нельзя. Ждан был уверен в этом. Уже ясна комбинация Стольникова: пока его люди шумели у стен «Миража», сам майор явился в тот момент, когда его не ждали. И теперь его группа либо уходила в «зеленку», к потревоженным ракетами высотам, либо торопилась к входу в тоннель. Второе заставило полковника отказаться от мысли добраться до Другой Чечни поездом. Не исключено, что этот поезд, вагоны которого наполнены людьми Стольникова, уже мчится к НИИ. Не хватало только с ними встретиться на перроне… Ждан даже усмехнулся, представив такую картину. Но даже если людей майора еще нет у входа, ехать поездом все равно – риск. Ждан выйдет из тоннеля в Другую Чечню, а ему навстречу – разведгруппа. Тот же вариант.
Поэтому полковник, отправив уже ненужных спутников в другую сторону, сам торопился к восточной стороне цокольного этажа НИИ. Там располагался люк. Он прикрывал вход в подземный лабиринт, по которому сначала рота Черданского полка, а вслед за нею и разведгруппа Стольникова вошла в Другую Чечню одиннадцать лет назад. Боже, как давно это было…
Ждан сунул руку в карман и вынул пачку сигарет. Щелкнул зажигалкой и вдруг почувствовал озноб. Не прикурив, он стал лапать себя по карманам. Скинул с плеч рюкзак, расстегнул. Перерыл содержимое. Письмо пресвитера! Его не было!
– Проклятие! – вскричал полковник.
Этот свиток в руках разумного человека, к коим, безусловно, относился и майор Стольников – ключ к тайне Другой Чечни!
– Как же так получилось… – бормотал Ждан.
В спешке он просто забыл его взять. Думал о свитке как о бесценной вещи, которую нужно захватить с собой в первую очередь. Эта мысль заставляла его собирать вещи второстепенные, и он их собрал. И теперь отдал бы их за оставленный в сейфе контейнер.
– Ладно, – успокоил он себя. – В конце концов, письмо может просто затеряться среди других бумаг. Кто займется его переводом? Пустое…
С этими мыслями он вынул навигатор, включил и направился ко входу в лабиринт.
Он знал, что идти придется много часов. Но в рюкзаке – еда, бутылка воды. Хватит на путешествие. Одно пугало: мощности НИИ не позволяли сливать отходы под Ведено. Это грозило экологической катастрофой. Все-таки институт не только прикрывал вход в Другую Чечню, как колпак дурака, а выполнял и прямую свою миссию – химические исследования. Слив производился в пустоты под институтом, и Ждан опасался, что теперь, спустя одиннадцать лет, шествие под землей может быть не только долгим, но и невозможным.
Он уже около пяти часов брел по зловонному низкому коридору, пытаясь в каждом закутке рассмотреть желанную полоску солнечного света. Он шел и с удивлением отмечал, что слабеет с каждым шагом. Сначала он отнес это за счет скопления в лабиринте сероводорода. Время от времени ему приходилось снимать противогаз, но от этого становилось еще хуже. И тогда он снова натягивал на себя маску и, дыша тяжко и шумно, продолжал свой путь. При длительном вдыхании ничтожных доз может в конце концов наступить отравление организма. Поэтому его шаг стал шире, а движения быстрее. Нужно было выбираться из этого гиблого места, иначе может произойти странное: человек с многомиллионным состоянием скончается в зловонной жиже человеческого дерьма и химических отходов. Подумав о том, что в дополнение к этому его даже не найдут и тело его станет кормом крысам, бывший главврач заволновался.
Действительно, как он не подумал о крысах? Их же здесь должны быть мириады! А идти еще немало – навигатор указывал, что он у входа в Другую Чечню. Но полковник не видел ни бассейна, ни голубого света. Ждан на мгновение потерял самообладание и повернул назад, но, опомнившись, успокоился. Все будет в порядке.
Пройдя с десяток шагов, остановился. За сорок минут пути он прошел столько подземных поворотов и перекрестков, что попытка найти водоем, в который они одиннадцать лет назад ныряли, чтобы вынырнуть уже в Другой Чечне, была мала. Навигаторы тоже могут ошибаться!
– Нужно идти вперед! Должен же где-то быть следующий проклятый колодец!
Он отшатнулся от стены и, рассекая коленями жижу, побрел дальше. Ему становилось все хуже и хуже. Очень хотелось курить, но присутствие все того же сероводорода не позволяло чиркнуть зажигалкой. Вполне вероятно, что после первой же искры из-под колесика рванет с такой силой, что в НИИ вылетит крышка, прикрывающая вход в подземелье.
– Да чтоб они сейчас подлетели!.. – Ждан обессиленно рассмеялся.
Глотнуть свежего воздуха, скинуть зловонную одежду и броситься в реку…
Он разбежится, будет мчаться по мелкоте, стараясь поднимать в воздух тысячи брызг, и наконец рухнет в освежающую прохладу реки. Балтийское море – самое свежее море в мире…
Почему Балтийское?.. Ведено стоит не на берегу Балтийского моря. До моря тысячи километров…
Ждан открыл глаза и понял, что сидит у стены, почти по горло в воде.
– Проклятие!.. – прохрипел он и стал подниматься на ноги.
Это ему удалось, и он стоял и слушал, как, сбегая с его одежды, звонко капает вода. Он останется здесь навсегда! Сначала он задохнется, потеряет сознание, потом наступит остановка дыхания, сердца, пройдет еще несколько минут – и умрет мозг. За сутки крысы превратят его тело в обескровленный кусок мясных лохмотьев. Через двести лет его полуистлевший скелет обнаружит полиция будущего и возбудит по этому факту уголовное дело. А буквально через пару месяцев кто-нибудь расшифрует письмо пресвитера и отправится в путь в поисках Источника.
– Черта с два! – закричал Ждан и расхохотался. – Я найду его первым! Римляне не нашли, монголы не нашли, а я – найду!..
Эхо понесло его дикий хохот по тоннелю, трансформируя его в конце пути в совиный гогот. Ждан хохотал, вращая безумными глазами. Через некоторое время он стал понимать, что тоннель этого желает. Коридоры поддерживали его и поощряли на дальнейшее сумасшествие, пропуская через невидимый усилитель его хохот. Вскоре все закоулки тоннеля зазвучали на разные голоса. Они хихикали, как гиены, ухали, как совы, и выли, как шакалы…
– А-а-а! – крикнул полковник, чувствуя, что уходят последние силы и вскоре случится то, о чем он только что со страхом думал.
Он рухнул в воду на колени, не замечая уже ни отвратительного запаха, ни могильного замкнутого пространства.
«А-а-а…» – послышалось за его спиной.
Ждан с трудом поднял голову и устремил вперед взгляд, полный надежды.
Эхо… Почему оно уходит только назад?..
Не вставая на ноги, бороздя подбородком воду, он стал продвигаться вперед. Он полз, чувствуя под ладонями слизь дна, сдирая в кровь колени и задыхаясь от вони. Он двигался с упрямством безумца. Желание жизни перехлестнуло все остальные – страх, беспомощность, слабость. Он полз до тех пор, пока не ударился лбом о стену. Полковник не чувствовал боли, хотя кровь из раны уже залила его правый глаз. Стена…
Это конец? Только не для него. Он оглянулся и заметил справа от себя нежно-голубое свечение. Радостно рыча, он пополз к источнику этого свечения. Завернув за угол, он увидел бассейн площадью около трех квадратных метров. Ничего не изменилось за одиннадцать лет! И даже сточные воды не потревожили это чистилище! Бассейн располагался выше стоков.
– Ну вот и все… – прошептал он.
Он собрался с силами и посмотрел на воду. Чтобы оказаться под водопадом Другой Чечни, нужно проплыть под водой не меньше десяти метров. Ничтожно мало для здорового мужчины в бассейне, но трудно для движения под водой по извилистому коридору.
– Я смогу… – заверил он сам себя. – Я выберусь из преисподней…
Скинув рюкзак, он вынул из него веревку и привязал один конец к наплечной лямке. Вторую, чтобы не цеплялась под водой за камни, обрезал ножом. Свободный конец веревки примотал к поясному ремню. В рюкзаке много вещей, без которых его появление в Другой Чечне теряет смысл.
Но как он мог забыть письмо?!
И вдруг он почувствовал, что ему не хватает воздуха. Он машинально сдернул с головы маску, и стало очевидно, что если не наденет, то умрет от недостатка воздуха. Он лихорадочно натянул ее на голову, теряя драгоценные силы. Ему хотелось выскочить на свежий воздух и начать дышать полной грудью, выветривая из себя омерзительное удушье, но он понимал, что выскочить на свежий воздух сможет, если только проберется под водой через все препятствия, как одиннадцать лет назад. Он уже понимал, что воздуха в легких совсем мало. Следовало торопиться.
– А потом доберусь до тебя, сука…