Он легко оттолкнулся и заскользил вниз. Фроська юркнула за ним.
Иван Иванович неторопливо съезжал по склону. Солнце ярко светило, воздух был такой пронзительно чистый и свежий, что его хотелось пить, снег достаточно мягкий и легкий — ровно такой, как нужно для катания, — мягко пружинил под кантами лыж. Доктор сделал крутой разворот и остановился перевезти дух перед очередным участком трассы. Широкий склон плавно уходил вниз, и Иван Иванович залюбовался открывающимся видом на долину. Внезапно, он услышал всхлипывания, и снизу показалась коза. Она карабкалась по склону в тяжелых лыжных ботинках, морда была заплаканной, губы дрожали, как, впрочем, и вся остальная Фрося.
— Фросенька, что такое? — поймал ее за курточку доктор.
— Ой, Иван Иванович, спасите! — вцепилась в него Ефка.
— Что такое? Где твои лыжи, где Сергей?
— Там, — коза махнула вниз копытом. — Он мне говорит: «езжай». А там обрыв! Волчий овраг! Стена отвесная — задыхалась и всхлипывала коза. — Как ехать? Погубить. Погубить решил. А ведь я уже совсем почти стала послушной. Ой-ей-ей!
Фрося залилась слезами, а снизу появился Сергей. Инструктор поднимался, таща на плечах свои и Фросины лыжи.
— Здравствуйте, — протянул ему руку Иван Иванович.
— Добрый день! — улыбнулся Сергей, — Вот, смотрите, испугалась и убежала, — он ласково погладил Фросю по спинке.
— Ничего я не испугалась! То есть, там кто хочешь бы испугался. Отвесный обрыв, а вы говорите ехать!
— Да, какой обрыв? Это зеленая трасса. Просто чуть круче, чем то, к чему ты привыкла. Надевай лыжи, надо спускаться.
— Я не буду спускаться. Я вообще передумала. Пойдемте на подъемник, на нем вернемся вниз. Я видела, там можно.
— Да как же мы пойдем к подъемнику? Ведь это пол горы вверх в тяжелых ботинках и с лыжами на плечах прошагать надо? — растерялся инструктор.
— Ну и что! Все лучше, чем разбиться-заупрямилась Ефка.
— Ой, — схватился за сердце Иван Иванович, — Что-то мне не хорошо.
— Что такое? — забеспокоилась Фрося, — Что болит?
— Похоже давление. В глазах темнеет, и тут, — он потер грудь, — колет.
— Что же вы ждете, скорее пейте лекарство! Вы ведь врач. Как же так?
— Лекарство внизу.
— Так не стойте! Надо спускаться. Давайте я вам помогу.
— Спасибо Фросенка, с тобой и Сергеем, я, наверное, доеду. Сережа, катитесь вперед, а мы по вашим следам потихоньку, попробуем. Фросенька, поезжай позади меня. Следи, чтобы я не упал. Руководи. Я не очень хорошо контролирую ситуацию.
— Конечно, конечно! Сейчас согните ноги и потихоньку толкайтесь. Вот так. Опора на нижнюю лыжу, привстали, разворот и снова присели, — командовала коза, скользя позади Ивана Ивановича. — Не торопимся, едем плавно. Уже почти спустились. Вот так.
Лыжники сделали последний разворот и остановились в долине у стоек главного подъемника.
— Давайте я помогу вам снять лыжи, — присела рядом с доктором Фроська. — А потом пойдем к вам. Я провожу.
— Спасибо, миленькая. Я лучше вот здесь в кафе посижу. Чая попью. Вроде отпускать начало.
Коза поднялась и подозрительно посмотрела на Ивана Ивановича и Сергея.
— Вы что, все это придумали? Вы меня обманули?
Взрослые замотали головами.
— Обманули… — протянула Ефка. — И я спустилась вот с этой огромной кручи сама…
Она взглянула на гору, на Сергея, на свои лыжи, на Ивана Ивановича.
— Вот вы какие, значит! Уж от вас, Иван Иванович, я совсем не ожидала, — продолжила Ефка.
Взрослые смущенно потупились, а коза оттолкнулась палками, и весело продолжила:
— Вообще-то я с обманщиками не дружу, но вы хотели как лучше! А теперь не скатиться ли нам еще разок?
Как заяц Никифор подружился с Сашей
Саша жил на Юго-3ападе Москвы, ходил в школу и на всякие кружки, любил спорт, и не очень любил английский, в общем, вел обычную, хотя и напряженную жизнь. Чтобы снять это самое напряжение, он часто гулял в Тропаревском парке, что начинался недалеко от его дома. Прохаживаясь по дорожкам, он мог побыть один, поразмышлять или помечтать, полюбоваться природой, и вообще, немного отвлечься от бесконечного «нужно», «срочно» и «ты должен», которые окружают любого ребенка, живущего с заботливыми родителями. Как-то в конце ноября часа в четыре вечера, когда на Москву уже стали наползать сумерки и фонари заморгали своими желтыми глазами Саша шел по посыпанной песочком дорожке и думал о многом. Вдруг ему показалось, что кто-то крадется следом. Саша сразу вспомнил все истории про убийц и разбойников, что поджидали свои жертвы в парках культуры и отдыха. Он наклонился, подобрал крепкий сосновый сук, и одновременно глянул из-под руки назад, пытаясь засечь вражеский маневр. Никого не было. Парк, покрытый белым снегом, только покачивал ветками деревьев, да где-то вдалеке кричали вороны. Саша пошел дальше, напряженно прислушиваясь. Все было спокойно. «Наверное, показалось», — подумал он — «надо меньше нервничать, а то становлюсь мнительным». Он стал нервничать меньше, но примерно через неделю, когда он снова шел по парку, история повторилась. Опять какое-то неясное движение сзади, заставило мальчика насторожиться, и опять только голые ветки, снег, да сумерки были за спиной. На третий раз, Саша не выдержал: «А ну выходи!» — крикнул он в синюю зимнюю пустоту и поудобнее перехватил сук, с которым теперь ходил всегда. Как ни странно, тут же в ближайших кустах зашуршало, и на дорогу вышел крупный белый заяц.
— Привет, я — Никифор Леденцов, — сказал он Саше и поклонился, как кланяются при встрече в Японии.
— Вот тебе и привет, — опешил Саша, — Я — Саша. А ты что за мной следишь, Никифор?
— Не слежу. Я тебя изучал и решил, ты мне подходишь!
— То есть?
— То есть я решил именно тебя выбрать своим питомцем.
— Так не бывает, — улыбнулся Саша. — Это люди берут себе животных, не наоборот.
— Устаревшая точка зрения, и даже оскорбительная. Задумайся, и сам поймешь. Если вам можно заводить питомцев, почему нам нельзя?
— Ну… в принципе… я не вижу противопоказаний, — признался Саша. — А что конкретно надо будет делать мне, как твоему питомцу? Какие у нас будут взаимоотношения?
— Хороший вопрос. Я вижу, что не ошибся, — похвалил заяц. — Предлагаю простую схему: я тебя люблю, а ты меня слушаешься.
— Не подходит, — расстроился Саша. — По этой схеме я уже живу с родителями и бабушкой с дедушкой. Еще кого-то слушаться у меня сил не хватит.
— Это аргумент, — кивнул Никифор, — тогда предлагаю упрощенный вариант. Я даю тебе то, чего тебе не хватает, а ты мне при встрече радуешься.
— На это я способен, — покивал головой Саша, — по рукам!
Он ударил ладонью по заячьей лапе. Потом они прошлись по дорожке и присели на заснеженную скамейку под фонарем, при этом Саша сел на спинку, а Никифор на сиденье.
— Слушай, Никифор, — продолжил Саша завязавшуюся беседу, — а вот ты говоришь, что можешь дать мне то, что мне надо. А что мне надо?
— Это ты должен сказать сам. Я, конечно, знаю ответ, но до таких вещей человек должен доходить своим умом. Понимаешь, есть вопросы важные и не очень важные. На вторые можно найти ответ в книге, или, например, в школе на уроке запомнить, а на первые ответы должны быть только собственные, иначе ничего не получится.
— Почему? -удивился Саша.
— Потому что иначе ты будешь сомневаться, не обманули ли тебя. Ведь проверить никак нельзя. Это тебе не два плюс три равно пять.
— Какой ты не простой заяц… — оценил друга Саша.
— Да, тебе повезло, — покивал головой тот. — Я в какой-то мере даже волшебник. Ты сейчас иди домой, в среду встретимся тут. Ты ведь по средам гуляешь?
— Ага. Кстати, а, может, ты у меня будешь жить, а то в лесу холодно? — спросил перед уходом Саша
— Сложности выковывают личность. И потом, у тебя мама будет недовольна, если обгрызу все ножки у мебели.
— Это да. Ну, тогда, пока, до среды, — махнул Саша рукой и заспешил к высотке сияющей теплыми желто-оранжевыми окошками на фоне темно-синего вечернего зимнего неба.
В среду, когда Саша прибежал к условленной скамейке заяц его уже ждал.
— Привет! — поприветствовал его с поклоном Никифор. — Ну что, появились у тебя идеи?
— Конечно! Я просто в прошлый раз что-то растерялся, а так мне очень нужен новый телефон. Вот я тут марку написал — он протянул зайцу записку.
— Не подходит, — отодвинул бумажку лапой Леденцов
— Что не подходит?
— Вот это — совсем не то, что тебе на самом деле нужно.
— Как это? Ты сам сказал, что я должен подумать, и что только я сам должен решить. Вот, я решил! Бери записку!
— Ты плохо подумал. Материальное не может быть настоящим желанием.
— Ерунда! Это самое настоящее. Я с этим телефоном буду самый крутой.
— Ты ошибаешься, и как только ты получишь этот телефон, ты сразу поймешь, что не стал счастливее. То есть первый день, ты, возможно, будешь рад. А потом… Начнут продавать новые модели, на этом появятся царапины. Нет, это не истинное желание. Исполнение истинного желания обогащает человека духовно. Это как пища для нашего я. Ты внутренне вырастаешь. А это… — Никифор кинул бумажку в мусорку. — Ты умнее, чем эта ерунда. Иди, думай еще.
— Умней, умней… заяц, а говорит, как моя мама… — бубнил Саша по дороге домой.
На следующей неделе, он снова пришел на условленное место.
— Я подумал еще, — сказал он сразу, — Я хочу, чтобы всегда у меня были пятерки по главным предметам. Это взвешенное и обоснованное решение. Если ты мне поможешь, у меня освободится куча времени. Ты же говорил, что ты волшебник. Вот, давай!
— Это не желание, а цель. Цели человек должен достигать сам. Только тогда он будет себя уважать. А без этого в сердце образуется пустота и люди духовно болеют.
— Вот ты какой! — вспылил Саша, — Только болтаешь. Ты вообще не хочешь мне помочь!
— Я хочу, и помогаю. Именно помогаю. А ты пока предлагал мне вещи, которые тебе могут навредить. Жизнь настоящего человека — это путь от себя нынешнего к себе лучшему. И чем меньше случайного, лишнего на этом пути, тем вернее и быстрее ты достигаешь цели. Согласен? А теперь иди, и подумай еще немного.