Елена не ответила, даже не пошевелилась, но наградила меня тяжёлым, холодным взглядом, о чём-то она в этот момент ещё раздумывала, видимо, решала, выдержит ли она это или нет.
— Делайте, как я говорю, — посоветовал я ей, надоел мне уже весь этот балаган, — вам же лучше будет.
Глава 16
И на корабле я не сразу отстал от Зарубиной, а вызвал Кэлпи себе на помощь, и вместе мы проводили Елену Юрьевну на жилую палубу, где я предложил ей выбрать себе каюту, рядом со мной или рядом с Олегом, на выбор. Она, конечно, тут же толкнулась в двери слева от дверей бортинженера и с грохотом, получилось же у неё это как-то, заперлась там, оставалось только надеяться, что не навсегда.
— Багаж проверила? — спросил я у Кэлпи, не понижая голоса, хотя вряд ли биолог могла меня услышать, за плотно задраенными-то дверями, а жаль, кстати, — в пределах допустимого?
— Да, кивнула девушка, — личные вещи, одежда, обувь, предметы гигиены, рабочие устройства, хранители информации, всё нулевой класс опасности.
— Слышала нас? — теперь я прицепился уже к самой Кэлпи.
— Да, — кивнула она, — слышала, конечно, вы же прямо у входа разговаривали.
— Ну, разговором это назвать сложно, — скривился я, — что по этому поводу думаешь?
— Я всецело на вашей стороне, капитан, — обрадовала меня Кэлпи, — но и странно всё это, не укладывается такое поведение в пределы нормы. Хорошо было бы узнать, почему она такая и ведёт ли она себя таким же образом со всеми остальными, или всё же есть исключения, надо будет посмотреть доступные данные. Ещё от себя лично хочу добавить кое-что к вашему разговору, можно?
— Да, конечно, — с готовностью кивнул я. — Можешь не стесняться, говори как есть.
— Так вот, — медленно сказала девушка, повернув голову в сторону каюты биолога, и я почуял в её голосе интонации Олега, — не её собачье дело, кто у меня капитан и кто у меня бортинженер. А на то, кто там к чему готовился и как долго, мне решительным образом наплевать. Вот так.
— Молодец, — улыбнулся я, и мне от этих слов стало легче на душе, — только так и надо. Ну что, идём заниматься своими прямыми обязанностями? Кто будет стартовать — ты или я?
— Вы это делали в прошлый раз, — напомнила она мне, — когда мы с Олегом на взлёте впечатления получали. Теперь моя очередь.
— Ну твоя так твоя, — согласился я, — только снова иллюминатор сделай побольше, как в тот раз, хоть видами полюбуюсь.
И мы вместе поднялись в ходовую рубку, где уже в полной боевой готовности сидел Олег, всё у них было на мази, что у бортинженера, что у самой Кэлпи, даром что она ходила по кораблю вместе со мной.
— Капитан на мостике! — теперь уже пришла пора мне самому говорить эту фразу, но я туда добавил кое-что своего, — бортинженер на мостике! Основной член экипажа на мостике! Приготовиться к взлёту! Кэлпи, предупредить пассажира, потребовать от неё занять устойчивое положение в кресле и пристегнуться! После чего проконтролировать выполнение и доложить мне!
— Ух ты! — повернулся ко мне Олег, — чего это ты сегодня грозный такой? Случилось что?
— Потом расскажу, — отмахнулся я, усаживаясь в кресло и пристёгиваясь, — а лучше пусть Кэлпи скинет тебе наш с Еленой разговор, посмотришь сам. Ну что, готовы?
— Есть готовность, — отрапортовал Олег.
— Есть готовность, — повторила вслед за ним Кэлпи, — пассажир требования выполнил, все предполётные процедуры завершены, разрешение от наземных и орбитальных служб получено, можно взлетать. Жду вашей команды, капитан.
Я сразу не ответил, мне пришлось самому включиться в рабочий режим, чтобы можно было реагировать в случае чего, потом я лично просмотрел все разрешения, убедился, что всё в полном порядке, потому что Кэлпи у нас золото, а не основной член экипажа, такую бюрократическую работу на себе влёгкую тащит, и только потом выдал ей команду:
— Кэлпи, взлёт!
Корабль чуть дрогнул и начал сначала неспешно, а потом всё резвее и резвее подниматься, Кэлпи личным решением развернула его так, чтобы в огромный иллюминатор нам с Олегом было видно всё, и космодром, и город с его башнями, а потом уже, много выше, и сам архипелаг полностью.
Я сидел, следил за действиями Кэлпи и смотрел в иллюминатор, сначала на острова и океан, потом на облака всех видов и размеров, сперва снизу, а потом сверху, на планетный край, на тонкую голубую полоску атмосферы вдоль него и спохватился только тогда, когда в иллюминаторе остались одни только звёзды.
Экипаж, в отличие от меня, был занят работой, Кэлпи методично выполняла все первоначальные этапы полётного задания, а Олег соотносил всё это дело с ходовыми испытаниями и следил за состоянием корабля.
Сейчас мы, покинув высокую орбиту над «Надеждой», на максимальном ускорении шли в сторону Врат, предназначенных для перемещения космических кораблей по обжитым системам галактики, те Врата, что остались на планете, нам не подходили.
Кэлпи мастерски, с минимальными поправками, вела себя по траектории, на финише которой располагалась первая точка Лагранжа для системы «Надежда» — Солнце «Надежды». Вообще все точки либрации всех планет были уже плотно забиты спутниками и станциями, но эта, самая козырная, предназначалась именно для основных Врат, где они и висели в гордом одиночестве. Были, конечно, ещё, запасные и резервные, у Фомина вот в окрестностях Зевса имелись такие, но плотно использовались сейчас только эти.
Я убрал иллюминатор и вызвал на его место рабочий экран, где и стал пристально рассматривать это чудо науки и техники, приблизив его к себе. Физически Врата были просто точкой в пространстве, помещённой в центр огромной энергостанции, что издалека напоминала бублик, если только бывают бублики под сотню километров в диаметре при толщине километров десять, ну или геометрическую фигуру тор, если говорить правильно.
Энергостанция была мощнейшей, потому что отправить к чёрту на кулички или принять оттуда же грузовоз или танкер со стандартной массой покоя в десять миллионов тонн требует непредставимого для меня количества энергии, и работала она без перерыва, запуская или выпуская очередной корабль раз в несколько минут.
Кэлпи сумела подстроиться так, что мы на предписанной скорости влетали во Врата точно в указанное время, нам не нужно было ждать и болтаться в ожидании рядом, дело шло уже к прыжку и у меня вдруг почему-то вспотели ладони.
Я видел, конечно, что для всех остальных кораблей, летевших к Вратам или от них, это было самым привычным делом, Кэлпи тоже не стеснялась и не боялась ничего, но ей-то хорошо, она занята ответственной работой, ей переживать некогда, Олегу тоже, а вот я почувствовал себя если не котом в переноске, то праздным пассажиром уж точно.
Я даже заволновался немного, во рту пересохло, сердце сжалось в ожидании чего-то непонятного и грозного, но быстро взял себя в руки, чтобы, не дай бог, этого не заметила Кэлпи и не отвлеклась.
Я напомнил себе о доверии в экипажах, которое есть основа основ для всех странствующих и путешествующих в команде и без которого никуда, вспомнил недавние слова Олега и своё умничанье тоже, а потому откинулся в кресле и постарался расслабиться, заставив себя просто наблюдать.
За двести мегаметров до Врат Кэлпи бросила на меня быстрый вопросительный взгляд и уже было хотела попросить подтверждения голосом, но я её опередил, потому что всё видел и отслеживал, всю её работу одновременно с ней:
— Манёвр подтверждаю, к прыжку приступить.
— Есть, приступить к манёвру, — отозвалась она, отвернувшись, — разрешение от службы управления Вратами получено, расчётные данные по прыжку подтверждены, конечная точка подтверждена, объявляю минутную готовность.
И за эту минуту у меня возникло то самое состояние, в которой я проваливался или при работе в боевом вылете, или при сложном полёте в тылу. Мандраж ушёл, возникло чувство сосредоточения и концентрации, вытеснившее все остальное.
Энергостанция уже была видна на рабочем экране и без приближения, в своих истинных размерах, мы падали в центр этого бублика строго перпендикулярно его плоскости на огромной скорости, так что скоро Кэлпи начала обратный отсчёт.
— Пять, четыре, три, два, один, — диктовала она монотонно, не давая себе прерваться, а мне — отвлечься, так что когда мы на счёт ноль влетели в невидимую для меня точку пространства и что-то случилось, я это даже не почувствовал и не отметил для себя, лишь увидел только, что звёздный рисунок на рабочем экране изменился в некоторых деталях до неузнаваемости, хотя в общих чертах остался как есть.
— Прыжок в систему «Фортуна» выполнен, — доложилась Кэлпи, — приступаю к манёвру торможения и выходу на траекторию стыковки с орбитальной станцией. Все узлы и структуры корабля работают в штатном режиме, замечаний нет.
— Отставить, — скомандовал я, выбирая второй вариант маршрута из доступных, — идём в зону старта для кораблей с внесистемным приводом, привод к работе приготовить.
Олег недоумённо на меня покосился, ну да если он хотел по орбитальной станции погулять, раньше говорить надо было, а мне сейчас хотелось выполнить первый серьёзный полёт так, как и просил Баринов, экскурсии устраивать будем потом, когда освоимся.
— Есть идти в зону старта, — отрепетовала Кэлпи и повела корабль на максимальном ускорении перпендикулярно плоскости эклиптики системы, в один из свободных секторов, где мы и стартуем в глубокий космос, в систему «Оазиса».
Я помнил, что тут в ходу была странная манера называть обжитый мир по имени главной планеты, звезда же, если она до этого не имела собственного имени, именовалось просто солнцем этой планеты, Солнце «Надежды», Солнце «Фортуны», Солнце «Оазиса», хороший способ, не запутаешься.
Но идти в тот сектор, откуда нам разрешили стартовать к другой системе, было примерно чуть меньше часа, экипаж не расслаблялся, пассажир смирно сидел в своей каюте, ну и я решил ещё раз пробежаться по полученным знаниям и вспомнить всё то, что вдалбливал в наши головы Дмитрий о внесистемных приводах кораблей, чтобы убрать некоторую нервозность предстоящего, чтобы напомнить себе, что это наука, причём уже прикладная, что это лет пятьдесят как налаженная технология, что именно так используют, и используют без всякого стеснения, все эти непредставимые всё ещё для меня массы и энергии, и что опасаться тут нечего, это просто двигатель, и двигатель надёжный, и что, например, АМ-38Ф, родной движок Ила, с ним по надёжности и рядом не стоял, и ничего, летали же мы как-то.