Но Кнутас только развел руками.
– Я очень устал, надо признать, – сказал он. – Конечно, приятно прогуляться и поесть, но я с таким же успехом мог бы заказать еду в номер и поваляться перед телевизором.
Карин постаралась не принимать его слова на свой счет. Что он, собственно, имел в виду? Что вопреки желанию пошел с ней?
– Но сейчас мы здесь, и это очень приятно, – добавил он в попытке сгладить ситуацию. – Спасибо, что ты вытащила меня в город. Мы ведь не так часто бываем в Стокгольме.
Он коснулся ее руки, давая понять, что все в порядке.
Еда была замечательной, и Карин попробовала сосредоточиться на рыбе, лежавшей на ее тарелке. Она отведала кусочек мяса от порции Андерса, и оно оказалось по-настоящему вкусным, но ей почему-то все равно не удавалось расслабиться. Они заказали еще вина, но сигнал тревоги, не унимаясь, звучал у нее в голове, постоянно предупреждая оставаться настороже. Однако сейчас Андерс оживился, стал самим собой, и они уже говорили почти без умолку.
Вечер по-прежнему был теплый, когда они покинули ресторан и отправились обратно, решив пройти окольными путями через площадь Кунгсхольмсторг и спустившись к набережной Норр-Меларстранд. Они шли держась за руки. В ютившихся вдоль берега кафе под открытым небом еще хватало людей, несмотря на поздний час.
Жизнь снова казалась Карин прекрасной, и она размышляла о том, что наверняка зря нервничала. Стала жертвой собственного воображения. Она видела мертвеца сегодня. Знала, что могла отреагировать потом самым неожиданным образом. Возможно, причина в этом.
– Я так люблю тебя, – сказала она и теснее прижалась к Андерсу.
Ей хотелось, чтобы даже тень беспокойства никогда не закрадывалась в их отношения. Небо над Риддарфьерденном было колдовского темно-синего цвета. Дуга моста Вестербрун подобно щупальцу осьминога протянулась от Сёдермальма к Кунгсхольмену, связав два самых больших столичных острова. Прятавшийся под ним Лонгхольмен утопал в зелени заполнявших его деревьев, кустов и цветов. Его так и называли – зеленый остров. Там вдобавок имелись прибрежные скалы и маленький песчаный пляж, а вода была такой чистой, что летом на нем хватало купающихся. И это в центре города. Некоторые даже утверждали, что эту воду можно пить. Город на воде. Карин читала, что Стокгольм построили на четырнадцати островах.
Она любовалось его красотой. Но беспокойство затаилось в груди, подобно спящему дракону, и она боялась, что он может проснуться в любой момент.
После убийства в парке «Хогельбю» Юхану пришлось оставить свое семейство на острове Форё, а самому вернуться к себе в редакцию в Висбю. Посещавшая музыкальный фестиваль на материке Пия Лилья тоже уже спешила назад. Юхан только что приготовил себе первый утренний кофе и собирался пообщаться по скайпу с шефом новостей Максом Гренфорсом и своей коллегой Маделейн Хагой, которой поручили освещать произошедшее в Стокгольме убийство. Поскольку оно во многом напоминало случай Хенрика Дальмана, возникла необходимость скоординировать работу в обоих регионах.
Юхан занял место за письменным столом и включил скайп. Как только картинка старого потертого дивана главной редакции, где ему самому многократно приходилось сидеть, обсуждая разные вопросы, появилась на экране, у него слегка защемило в груди. Слишком уж сильно тот мир отличался от убожества, в котором он сейчас находился. Пребывание в здании телевидения в Стокгольме сильно на него повлияло. Стоило ему миновать его стеклянные двери, он словно оказывался на какой-то волшебной планете. Все легендарные телеперсоны проходили тем же путем, все программы записывались там. Телешоу и сериалы, викторины и общественно-политические передачи. Не говоря уже о выпусках новостей, при всем их значении.
За диваном, на котором сейчас должны были расположиться Макс Гренфорс и Маделейн Хага, угадывались стеклянные перегородки, окаймлявшие путь в студийный коридор, где снимались крупные телепроекты. Все, начиная с «Булибумпы» и «Рождественского календаря» и заканчивая шоу «Угадай мелодию» и «Дубиду». Ему вспомнилось, как он видел Ингмара Бергмана, бродившего там после записи «Сарабанды», продолжения знаменитого телесериала «Сцены из супружеской жизни» с Лив Ульман и Эрландом Юзефсоном в главных ролях. От одной мысли, что легендарную программу «Уголок Хюланда» создавали в какой-то из этих студий, у него захватывало дух. Он обожал ее, и сейчас, когда он сидел на Готланде и ему предстояла встреча с коллегами из главной редакции, тоска нахлынула на него.
Сначала на экране появилась одна Маделейн. Она была одета в юбку и джинсовую куртку. С ярко-красными губами и распущенными волосами. Уверенная в себе, красивая и невозмутимая, как обычно.
– Привет, Юхан.
Ему стало немного не по себе, когда он услышал ее хриплый, тягучий голос. Сразу вспомнился их короткий роман, случившийся несколько лет назад. Как он ни старался выкинуть Маделейн из головы, его по-прежнему влекло к ней. Это почувствовалось, стоило ей появиться перед ним.
– Нам явно предстоит работать вместе, тебе и мне, – сказала она.
Прежде чем он успел ответить, откуда-то возник Макс Гренфорс с двумя чашками кофе в руках и сел на диван рядом с Маделейн.
– Привет, Юхан! – заорал он. – Как дела?
– Нормально, спасибо. Как ты сам?
– Все замечательно, ты же знаешь. Сейчас и у нас в Стокгольме завертелась карусель. Поэтому нет причин жаловаться.
Он улыбнулся довольно и сделал глоток кофе.
Макс Гренфорс был стильным мужчиной семидесяти лет. Он выглядел моложе своего возраста, всегда имел легкий загар и с помощью краски старательно и эффективно боролся с сединой в волосах. Тело он также поддерживал в хорошей форме, регулярно посещая тренажерный зал их фирмы, и предпочитал творог и домашний сыр с бананом перед компьютером, а не тяжелые жирные блюда в шумном обеденном зале телевидения со своими столь же шумными коллегами. Гренфорс имел ухоженную бороду, носил прямоугольные очки с черными дужками от Джорджио Армани, а его наряд составляли тонкий свитер с высоким воротником и хлопчатобумажный костюм.
– У нас убийство в парке «Хогельбю» в Тумбе, как вы знаете, – начал Гренфорс. – Оказалось, что оно имеет много общего с убийством на Готланде. Кое-какие данные выплыли на поверхность, а остальное нам удалось узнать через наши контакты. Я хочу, чтобы вы вдвоем взяли на себя ответственность за данный случай. Начиная с настоящего момента вы должны заниматься только им и организовывать работу исключительно по собственному усмотрению. Я не собираюсь вмешиваться, вы просто должны будете держать меня в курсе событий. Маделейн, ты получишь оператора Эмиля Скарпа в полное свое распоряжение, а у тебя, Юхан, есть Пия Лилья. Сегодня я отправлю дополнительную команду на Готланд, чтобы она взяла на себя все остальное. А тебе и Пие необходимо целиком сосредоточиться на убийстве. От вас потребуется отправлять по меньшей мере по одному новостному сюжету в день, примерно на две минуты, и вполне устроит, если мы будем получать его к главному выпуску. Так нормально?
– Абсолютно, – ответил Юхан, радостно удивленный, что ему выпало заниматься только одним-единственным делом. Он не был избалован подобным. Да и Пия тоже.
– Сейчас вам надо будет сотрудничать, – продолжил шеф новостей. – Часть работы вы сможете разделить между собой, и вам понадобится поддерживать тесный контакт. Вы должны помогать друг другу с интервью и делиться всеми материалами, которые могут представлять интерес для другого, о’кей?
Репортеры обменялись взглядами, и оба кивнули Гренфорсу в знак согласия. Ситуация, когда тебе полностью развязывают руки, была необычной для них.
– Естественно, так будет продолжаться до тех пор, пока с данным случаем не разберутся и не поймают преступника.
– О’кей, – кивнул Юхан и достал блокнот. – Что нам точно известно?
– Мы знаем, что мужчину зовут Магнус Лундберг, ему пятьдесят три года и он из Фарсты. Его нашли голым на лесной поляне у озера, в ста метрах от парка, со скованными наручниками руками, точно как у предыдущей жертвы, – сказал Гренфорс. – Его явно привязали какой-то веревкой к дереву. – Также его избили хлыстом. В отличие от Хенрика Дальмана этого мужчину нельзя назвать известной личностью. Обычный электрик с женой и тремя детьми школьного возраста. Все семейство проводило Янов день в Сконе у родителей жены.
– Кто нашел его? – спросил Юхан.
– Женщина, живущая по соседству. Она гуляла у озера с детьми.
Макс Гренфорс почесал голову и полистал свои бумаги.
– Как там, черт побери, ее зовут? Ага, Йенни. Йенни Карлссон.
– Хорошо, – сказала Маделейн. – Я попытаюсь связаться с ней.
– Мне обещано интервью со свидетелем, который нашел Хенрика Дальмана, вы знаете, его соседом в Льюгарне, Клаесом Хольмом, – продолжил Юхан. – Немного поздновато, можно считать, но он согласился только сейчас. Мы должны встретиться во второй половине дня.
– Пожалуй, было бы интересно сравнить рассказ двух свидетелей, – сказала Маделейн. – Отлично, если мы сможем пообщаться с обоими напрямую. Что говорит полиция?
– Ни черта пока, – вздохнул Гренфорс. – Они ничего не подтверждают «в настоящий момент», как это у них называется.
Шеф редакции закатил глаза к потолку.
– О’кей, это я возьму на себя, – предложила Маделейн. – У меня есть хорошая знакомая в полиции Сёдертёрна, можно попытаться поговорить с ней. Какова вероятность, что оба случая связаны?
– Достаточно высока, по-моему, – сказал Гренфорс. – Конечно, речь может идти о подражателе, но это все равно необычно.
После поездки в Стокгольм Кнутас чувствовал себя разбитым. Он только опустился на диван с пиццей и холодным пивом и включил телевизор, чтобы посмотреть новости, когда ожил его телефон. У него сразу же потеплело на душе, стоило ему увидеть имя Лине на дисплее.
– Привет, – сказала она оживленно. – Как дела?
– Спасибо, прекрасно, – ответил он, уменьшив громкость телевизора. – Я был в Стокгольме в выходные, там произошло убийство, похожее на случившееся здесь, на Готланде.