Кильгорд сразу обратил внимание на посыпанные кокосом вкусняшки. И потянулся за самой большой из них.
– Спасибо, Кнутас, – поблагодарил он, – за твою заботу.
– Пожалуйста, – ответил Кнутас. – Чего не сделаешь, лишь бы ты пребывал в хорошем настроении.
Он сделал глоток кофе и ощутил боль в груди, когда подумал о Карин.
– О’кей, с чего начнем? Какие у нас результаты по секс-клубу? Удалось ли вам найти Мелинду Монсун, или как там, черт возьми, ее зовут?
– Правильно понято, – ответил Кильгорд, и крошки дождем полетели у него изо рта. – Имя, естественно, вымышленное. Никакой Мелинды Монсун не существует в природе. Хенрик Дальман стал членом клуба вместе… догадайтесь с кем?
– Понятия не имею, – буркнул Кнутас нетерпеливо. Он был не в том настроении, чтобы играть в угадайку.
«Почему этот парень никак не научится есть аккуратно?» – подумал он.
– Держитесь сейчас, – сказал Кильгорд. – С Региной Мёрнер, своей бывшей женой.
Кнутас закашлялся и чуть не подавился кофе.
– Неужели? Со своей бывшей супругой? Боже, что это значит? Как у них получалось ходить туда вместе? Она ведь тоже живет на Готланде.
– Они стали членами десять лет назад, задолго до того, как развелись, – объяснил Кильгорд.
– Это крайне интересно! – воскликнул Кнутас возбужденно. – Нам надо допросить Регину Мёрнер снова. – Он повернулся к Виттбергу: – Какие новости по Урбану Эку?
– Его гомосексуальность не вызывает сомнений, как он ни старался ее скрыть, – сказал Виттберг. – Возникает вопрос почему. Возможно, из-за семьи. Его отец – высокопоставленный военный, а мать из знатного рода. Они, похоже, крайне консервативны. У него есть младшая сестра – успешная бизнесвумен. Она замужем, и у нее четверо детей. А также дом в фешенебельном Юрсхольме и летний дом на острове Форё. Не знаю, может, он чувствует себя белой вороной среди родни. У него большие долги, и квартира, в которой он живет, не принадлежит ему. Она его родителей. Очевидно, он употреблял наркотики, когда был молод и маялся дурью. Никакого формального образования не имеет. Зато у него есть алиби на момент убийства в парке «Хогельбю». Но само собой, мы не должны сбрасывать его со счетов. Мы же не можем ничего исключать. Однако что касается женщины, относительно которой у нас есть свидетельские показания, не пора ли обнародовать подробное описание ее внешности?
– Точно, – поддержал Кнутас.
Впервые за все время у них появилось ощущение, что расследование сдвинулось с места.
Фольке Габриэльссон чувствовал, как у него от нетерпения чешется тело под свежевыглаженной рубашкой, когда он стоял в прихожей перед зеркалом в деревянной раме и пытался аккуратно уложить немногие оставшиеся у него на голове пряди волос. Потом он повернулся к зеркалу боком и втянул живот. Расправил плечи и выпрямил спину. Результат не привел его в восторг. Раньше он никогда не размышлял о том, насколько привлекателен, но сегодня нужда заставила. Хотя, наверное, все равно недурно для его сорока семи лет. Он уже начал подумывать о пересадке волос.
Нет, не годилось стоять так и красоваться подобно тщеславной девчонке.
Он снял с вешалки светлый летний пиджак, проверил, лежит ли бумажник во внутреннем кармане, и надел его, следом и туфли. Затем запер за собой входную дверь и положил ключ под один из цветочных горшков рядом с крыльцом. Точно как всегда делала Агнета. Они жили вместе в этом побеленном известью доме с тех пор, как поженились.
Тучи затягивали небо, и, судя по всему, вот-вот мог начаться дождь. Но это не играло никакой роли. Он шел слушать готландскую культовую группу «Смаклёса», которую не видел живьем уже много лет. Ее члены были одного с ним возраста, и он с большим интересом с помощью прессы следил за их карьерой на острове. К тому же лично знал барабанщика, его звали Якен, и он проживал в Бургсвике, но сейчас они впервые решили играть в ресторане «Гусиный сарай», где обычно записывали популярную телепрограмму «Гораздо лучше». После ее первого выпуска пансионат «Серый гусь», где находился кабак, стал настоящим местом паломничества туристов, как с материка, так и из других регионов Готланда. И на большинство мероприятий туда удавалось попасть, только позаботившись об этом за несколько недель. Он очень обрадовался, когда смог добыть билет на вечерний концерт.
Шагая в сторону порта, он миновал давно не используемое по назначению станционное здание, вплоть до 1960 года являвшееся конечным пунктом железной дороги в южной части Готланда. Сейчас в отпускную пору этот большой белый дом стоял пустым, в другое время в нем размещалось много мелких офисов. Однако летние гости с лихвой компенсировали то, что в июне на острове почти вся не связанная с туризмом деятельность на время сворачивалась. Ведь в июне, июле и августе население Бургсвика многократно увеличивалось по сравнению с постоянно проживавшими здесь примерно тремястами жителями. Он не имел ничего против стокгольмцев, которые в разгар сезона перебирались в свои летние домики и в течение нескольких месяцев населяли окрестные берега. В отличие от некоторых других аборигенов ему нравилось присутствие множества новых лиц.
На улице хватало людей, многие подобно ему шли на концерт. Он с интересом изучал компании, попадавшиеся на его пути: семьи с маленькими детьми, обнимавшиеся влюбленные пары, седовласых пенсионеров, подростков с велосипедами.
«Гусиный сарай» располагался в красивом месте, в окружении лугов и пастбищ, немного в стороне от самого поселка. Недалеко от моря, присутствие которого постоянно там ощущалось. Звуки его вечной песни, когда вода билась о берег, долетали туда.
«Море всегда способно утешить, даже в трудные времена», – подумал он, и ему показалось, что Агнета идет рядом с ним в этот летний вечер. Она в отличие от него не была в восторге от рока, однако уважала его вкус и лишь просила сделать потише, когда он слишком громко слушал музыку дома. Впрочем, не стоит думать о печальном сегодня. Он же собирался повеселиться, выпить немного и насладиться представлением «Смаклёса».
Как раз когда он получал свое пиво, сзади подошла незнакомая женщина и встала рядом. Фольке сразу же ощутил запах ее духов. Сладковатый и чуточку резкий, он содержал также легкий аромат цветов, словно по соседству находился куст жасмина из тех, какие росли на участке Улофссона. Фольке принюхался снова. Почувствовал тепло, исходящее от ее плеча. Но сразу решил, что такая женщина никогда не удостоит его взглядом. Она выглядела так, словно появилась из сна, или скорее как кинозвезда, с длинными темными волосами и пухлыми красными губами.
Он сразу занервничал, сделал большой глоток из бокала. Надеялся, что она уйдет, ее присутствие смущало его. Но она осталась.
– Привет, – сказала женщина неожиданно.
Фольке повернулся. Словно она обращалась к кому-то, находившемуся позади него. Но там он обнаружил только одетую в рубашку спину, принадлежавшую мужчине из какой-то компании, занятой шумным разговором.
– Ты не хочешь поздороваться со мной?
Она взмахнула ресницами и посмотрела прямо на него.
Вне всякого сомнения, она обращалась именно к нему.
И все равно ему не верилось в это.
– Отчего же не хочу, – сказал он, помедлив. – Но…
– Что «но»?
Вокруг слышался смех. До начала концерта оставалось еще какое-то время. Было тесно, и кто-то толкнул ее так, что она оказалась совсем близко к нему.
Фольке смутился еще больше и попытался уйти от ответа.
– Извини, – промямлил он.
– Тебе не за что извиняться передо мной, – сказала она дружелюбно.
Он чувствовал на себе ее взгляд. Красивые глаза зазывно блестели, дразнили, сводили с ума. Она издевалась над ним?
– Я могу предложить тебе выпить? – спросил он исключительно ради поддержания разговора.
Эта женщина странно влияла на него, казалось, гипнотизировала. Он не осмеливался смотреть в ее глубокий вырез, боялся своей реакции. Нет, она ни в коей мере не походила на Агнету. Женщины обычно не обращали на него внимания, и насколько он видел, вокруг находилось множество других мужчин куда привлекательнее его. Впрочем, большинство пришло сюда со своими семьями или, по крайней мере, не одни. Почему она решила заговорить именно с ним? Он покосился на свою левую руку. И в первый раз пожалел, что носит обручальное кольцо. Порой он снимал кольцо, выходя на улицу, словно еще на что-то надеялся. Но это не имело значения, его все равно никто не замечал. Сейчас он попытался спрятать руку, надеялся, что его собеседница не заметила кольцо.
– Да, спасибо, – сказала она. – Бокал красного вина.
Он кивнул и махнул бармену.
– Меня зовут Фольке.
– Селин.
Они обменялись рукопожатиями. Вскоре ей принесли вино, и они выпили.
По мере того как алкоголь разгонял его кровь, Фольке все более расслаблялся. И Селин с каждой минутой становилась дружелюбнее. Он заметил маленькие морщинки в уголках ее глаз и что один передний зуб у нее чуточку кривоват. После еще пары бокалов пива у него прибавилось уверенности в себе. Неужели требовалась женщина вроде этой, чтобы он возродился к жизни? «Извини, Агнета, – подумал он, смеясь какой-то шутке новой знакомой. – Но я не могу горевать вечно. Разве не так?»
Группа начала играть, и они протиснулись ближе к сцене, оказались почти вплотную прижаты друг к другу, ее бедро касалось его ноги. У него возникло желание обнять ее. Алкоголь добавил ему дерзости, но он так и не осмелился. Вдруг неправильно истолковал ее намерения?
– Пошли, – сказала Селин и взяла его за руку.
Она потянула его еще ближе к сцене, сжала ему пальцы так, что у него стало тепло на сердце. Какой же красивой она была. Они двигались в такт музыке, он заразился общим энтузиазмом. Пожалуй, уже прилично захмелел, но это был фантастический вечер. Необычный рок «Смаклёса» и своеобразные тексты. Насколько все знали, они не любили репетировать, и это чувствовалось. С другой стороны, они компенсировали недостаточную слаженность исполнения очарованием и юмором. Были занимательны и находчивы. И еще рядом с ним находилась очаровательная женщина, удостоившая его внимания. Он чувствовал манящий запах ее духов снова, и какой-то иной, пожалуй, шампуня. Фольке еще сильнее захотелось обнять новую знакомую, крепко прижать к себе ее тело. Ощутить мягкие влажные губы… Он не чувствовал ничего подобного бесконечно долго. Едва помнил, когда это было.