– Да… проходи, – спохватился он.
Лили остановилась посреди запущенной сумрачной гостиной, огляделась с живым любопытством. Она знала, где стоит дом её школьного приятеля, но никогда еще не бывала у него в гостях. Взгляд Снейпа следовал за её взглядом, точно так же задерживаясь на пыльных поверхностях старенькой мебели и небрежно отдёрнутых занавесках. Снейп вспомнил, что Лили всегда была опрятной и первым делом отмечала непорядок, где бы не появлялась.
Да, эту пыль надо было убрать еще две недели назад. И всего-то требовалось несколько движений волшебной палочки, но Снейпа ломало делать даже это. Какой смысл убирать её, если он не повёрнут на чистоте, а пыль завтра всё равно снова налетит? Снейп прибирался в доме хорошо если раз в месяц, и этот месяц как раз был на исходе. Такое уж его везение, что именно сейчас к нему явилась чистюля Лили.
– Ты так и живёшь… один? – в её тоне почти не было вопроса, её цепкий глаз уже отметил отсутствие женской руки в доме.
– Да, – подтвердил он, не вдаваясь в объяснения.
– Тебя давно не было видно среди наших, я стала беспокоиться, – сказала Лили, когда стало очевидным, что он не собирается продолжать. – Решила вот навестить.
– Я очень тронут, – у Снейпа это прозвучало ещё суше, чем он ожидал. Слишком уж выбил его из колеи её визит.
Он так и стоял у входа в гостиную, словно это он был здесь гость, а она хозяйка. Лили развернулась и подошла к нему вплотную, пытливо заглянула в глаза.
– Ты столько сделал для нашей победы, Сев, – сказала она. – Все эти годы я восхищалась тобой.
Снейпа пронзила неловкость. Он не привык, чтобы его хвалили, и совсем не привык, чтобы его хвалила Лили.
– Может, кофе, а? – стремление выскользнуть из щекотливой ситуации заставило его вспомнить о гостеприимстве.
– Да, не откажусь от чашечки. – Лили улыбнулась. – Посидим, вспомним наше счастливое детство.
Снейпу не хотелось вспоминать детство. Оно у него было каким угодно, только не счастливым. Как и вся его жизнь.
– Это когда ты приняла ухаживания пустоголового очкарика? – выпалил он не подумав – стоило задеть его больное место, как привычная реакция сама собой полезла наружу. – Ох, извини…
Лили посмотрела на Снейпа так грустно и доверчиво, что у него защемило сердце.
– Ты… – нерешительно сказала она, – …ты и не представляешь, как ты прав.
Снейп уставился на неё, пытаясь сообразить, не ослышался ли он и правильно ли понял её слова, а она смотрела на него взглядом обиженной девочки, ищущей помощи. Вдобавок её близкое присутствие волновало его, а это никак не способствовало ясности рассудка.
– Лили… – пробормотал он охрипшим голосом. – Ты хочешь сказать, что этот жалкий франт, этот напыщенный индюк… тебя обижает?
– Я совсем не хочу этого говорить, – Лили отвела взгляд в сторону и в пол, – но я не могу обманывать тебя, Сев. Мои годы жизни с Джеймсом… – она запнулась и слегка вздохнула, – …это были очень трудные годы.
Какое-то время Снейп созерцал поникшую и потупившуюся Лили, чуть ли не крутившую ножкой в полу.
– Но… – выдавил наконец он. – Когда мы виделись на собраниях, ты выглядела вполне довольной жизнью…
– Я была вынуждена делать вид, что всё хорошо. И на людях, и при Джеймсе. Особенно при Джеймсе. Что хуже всего, мне пришлось быть небрежной с тобой, Сев. Знаешь, Джеймс очень ревнив и он до сих пор уверен, что я тебя… не забыла.
Она вскинула на него умоляющий, влажный взгляд – и Снейп испугался. Он банально испугался того, что вот-вот последует за этим. Это означало много, очень много хлопот и нервотрёпки, нужно было что-то предпринимать, что-то менять в своём жизненном укладе и строить заново. Неразделённая любовь – конечно же, большое огорчение и огромная моральная травма, но в быту она от человека вообще ничего не требует. Можно спокойно страдать на диване в неухоженной квартире, проклиная несправедливость этого мира.
За годы одиночества Снейп привык к своей страдательной позиции и не был готов к переменам.
– Сейчас… кофе… – и он дезертировал от неё к плите.
Если Лили и была разочарована, она ничем не выказала этого. Усевшись на табурет, она стала молча наблюдать, как он варит кофе. В спину не очень-то разговоришься.
Наконец горячий кофе был разлит по чашкам и поставлен на маленький кухонный столик, у которого сидела Лили. Вслед за чашками Снейп выставил сахарницу и тоже подсел за стол. Лили пододвинула одну из чашек к себе, зачерпнула немного оттуда чайной ложечкой и попробовала на вкус.
– У тебя замечательный кофе, – сейчас она одобрила бы и плохой, но кофе действительно был хорош.
– Так зельевар же, – польщённо усмехнулся Снейп.
– Ты как думаешь жить дальше? – поинтересовалась она.
– Еще не думал, – он действительно еще не знал, что делать со своей свободой. – А ты?
Спросил он просто так, чтобы поддержать разговор, но для Лили эта фраза оказалась долгожданной зацепкой.
– Я… – она горько вздохнула, – …буду искать себе жильё, а потом работу. Может, ты знаешь, кто тут поблизости сдаёт жильё? Мне хотелось бы поселиться в Литл-Уингинге, здесь всё-таки прошло моё детство…
– Что?! – вскинулся Снейп. – Вы с Поттером поселитесь в этом районе?!
– Только я, Сев. Знаешь, мы с Джеймсом расстались.
Он ошеломлённо и неверяще уставился на неё.
– Ты бросила Джеймса?
– Сев, он сам прогнал меня. Наш брак с самого начала был ошибкой и мы оба это скоро поняли. Я ушла бы от него еще тогда, но сначала нужно было, чтобы Гаррик хоть немного подрос, а затем случилась эта история с подменой моего сына. Мы с Джеймсом скрывались от Пожирателей, нам было не до развода, но наши отношения всё время были ужасными и других детей у нас не было. Мы хотели расстаться после победы над Волдемортом, когда схлынет первая шумиха и наш Гаррик займет место подменыша. К несчастью, Джеймс заболел, и я не оставила бы его, если бы не он сам. Когда я пришла навестить его в Мунго, он накричал на меня и на пустом месте устроил безобразную сцену ревности. Я пыталась успокоить Джеймса и объяснить, что он ошибается, но он ничего не слушал. И я вынуждена была уйти.
Любого другого Снейп отлегилиментил бы просто на всякий случай, но не её. Даже у законченного подлеца и мерзавца бывает что-то святое. У Снейпа это была Лили.
– Я не знал, – пробормотал он, приняв её слова за безусловную истину – тем более, что он всегда был невысокого мнения о Джеймсе. – Я ничего не знал, а ты столько лет терпела этого негодяя… – он вдруг спохватился. – Но, Лили, может, у вас была обычная ссора и ты еще простишь его?
– Нет, Сев. Я устала его прощать.
Лили съёжилась на табуретке и тихонько заплакала. Её слёзы были непритворными, потому что недостаток романтической инициативы в её верном поклоннике начинал пугать её.
– Лили! – Снейп вскочил, чуть не уронив стул, и устремился к ней. Сейчас перед ним была не та самоуверенная стерва, какую он видел на собраниях, а подруга его детства и любовь всей его жизни, несчастная и страдающая. – Лили, дорогая, не плачь, ты должна радоваться, что наконец-то отвязалась от очкарика!
Он топтался над Лили, не смея положить руку на её вздрагивающие плечи.
– Сев… – выговорила она сквозь слёзы. – Я потом обрадуюсь, а сейчас мне страшно. Всё-таки столько лет отдано ему… ты поможешь мне, Сев?
– Конечно, Лили, ты всегда можешь на меня рассчитывать. Ты только скажи, что я должен делать.
– Мне нужно где-то жить, Сев. Даже если Джеймс сейчас в Мунго, я не хочу оставаться в его доме. Помоги мне найти жильё, и ты очень выручишь меня. Только недорогое, сейчас я стеснена в средствах.
– Зачем тебе вообще снимать жильё, если ты можешь жить у меня бесплатно? – Снейп был готов на что угодно, лишь бы она перестала плакать. – Дом большой, места хватит. Клянусь, я не буду беспокоить тебя и посягать на твою... независимость.
– Сев, я полностью доверяю тебе, – она жалобно вздохнула. – Но что скажут люди?
– Пусть сначала оплатят твоё жильё, а потом говорят. Лили, это не твоя вина. Это твой муж должен стыдиться, что выгнал жену на улицу.
– Я больше не его жена, Сев, – проговорила она в пол. – Джеймс магически отрёкся от меня. Теперь я снова Эванс.
Снейп застыл, уставившись в рыжие локоны Лили. Заветная мечта его жизни сидела на кухонной табуретке прямо перед ним, понурив голову. Свободная. Глубоко несчастная. Как он и предвидел, лохматый гриффиндорский хлыщ не сделал её счастливой. Теперь Лили сама увидела, как она ошиблась, и признала его правоту. Теперь она оценила своего старого друга и пришла к нему за помощью.
Победа была полной. Снейп был слишком обрадован и взволнован, чтобы заметить её подозрительно неприятный вкус. Лили, не на шутку встревоженная его бездействием, всхлипывала всё громче.
– Лили… – он наконец-то решился положить руку ей на плечо. – Теперь ты свободна и можешь сама распоряжаться своей жизнью. Ты поселишься у меня назло Поттеру, а если тебя волнует, что скажут люди, мы можем заключить фиктивный брак.
– Ну зачем же фиктивный, Сев? – мгновенно встрепенулась она. – Если выбирать между независимостью и тобой, я, конечно же, выберу тебя. И давай не будем тянуть, ладно? Я так устала от прошлого, Сев…
– Э-э… как скажешь.
Вот так, внезапно, без малого в сорок лет, Снейп столкнулся лицом к лицу с исполнением своей давней мечты. Теперь он будет жить в одном доме с Лили и носить её на руках.
Лили была счастлива. Благодаря Дамблдору она была уверена, что выходит не за двойного предателя и не за озлобленного неудачника, а за незаменимого профессионала со связями.
Снейп был слишком ошеломлён, чтобы чувствовать себя счастливым.
Явление Избранного народу
Арктур не зря прикладывал усилия, чтобы научиться разбираться в людях. Теперь он не только видел, что они постоянно строят из себя кого-то ещё, но и стал понимать, что совет "быть самим собой" чаще вреден для общества, чем полезен. Слишком многие, следуя ему, оказались бы невыносимыми, неуправляемыми или даже социально опасными – ведь не просто же так человека еще в нежном возрасте дрессируют быть не собой.