«Слушай, Юра, ты ведь знаешь, как я доверяю тебе, поэтому мне так важно твое мнение. С разных сторон до меня доходят слухи, что я стар, плох и мне пора уходить. Да ты и сам видишь, как мне тяжело. То же говорят и мои домашние. Ну, сколько можно, в самом деле, работать?»
«Андропов среагировал мгновенно и очень эмоционально, — рассказывал Андрей Громыко, — что было неожиданно для меня: «Леонид Ильич, вы только живите и ни о чем не беспокойтесь, только живите. Соратники у вас крепкие, не подведем». Эту фразу — «вы только живите», сказанную каким-то неестественным для него жалостливым тоном, слышу даже сейчас. Брежнев был очень доволен, весь буквально растаял и со слезами на глазах сказал: “Если вы все так считаете, то еще поработаю”».
«Член ЦК предателем быть не может». Кто же оказался во главе третьей, последней оппозиции Брежневу? Конечно, это был тот самый человек, который помог ему одержать предыдущую победу, — Юрий Андропов.
Аресты в высших слоях общества в эпоху Брежнева были почти исключены. Но все же Леонид Ильич не хотел, чтобы его коллеги ощущали свою полную безнаказанность и творили все, что угодно. Как-то раз он мимоходом бросил им:
— На каждого из вас у меня есть материалы.
«Мы, правда, не спросили, — вспоминал В. Гришин, — что за материалы и откуда они, но предполагали, что из КГБ».
А глава КГБ Юрий Андропов на вопрос об арестах смотрел иначе. В известном смысле Брежнев и Андропов были антиподами друг друга. Брежнев — человек, насмешливо называвший официальную идеологию «тряхомудией», и Андропов — человек, искренне в нее веривший. Рано или поздно между ними должно было произойти столкновение. Но благодаря уступчивости и мягкости Леонида Ильича этот час откладывался. Обычно Брежнев предпочитал соглашаться с близкими соратниками; узнав их мнение, кивал: «Ну и ладушки… Пусть так и будет». Все же был вопрос, по которому Леонид Ильич не мог последовать своей излюбленной мягкой тактике. И здесь ему пришлось выдержать весьма серьезное столкновение с Андроповым.
Генерал КГБ Виктор Чебриков рассказывал: «Я помню такой случай. Ю. В. показал мне записку, с которой он был на докладе у Брежнева. О том, что член ЦК КПСС такой-то по всем признакам является агентом американской разведки. Леонид Ильич прочел и сказал: «Член ЦК предателем быть не может». Ю. В. при мне порвал эту записку, а подозреваемый еще много лет трудился на своем посту». Скорее всего, этот случай был осторожной пробой сил со стороны Андропова, «разведкой боем».
«Юра, этого делать нельзя». Следующей пробой сил со стороны Андропова стало «дело Медунова». Руководитель Кубани считался одним из «любимцев» генсека. В сочинениях Брежнева — немало поздравительных посланий на имя Медунова. Однажды после критики в Кремле Леонид Ильич лично успокаивал его по телефону: «Ты не переживай и не очень обращай внимание на случившееся. Работай спокойно».
Брежнев — танкист. 1936 год, Забайкалье. Этот снимок молодого Брежнева часто публиковался в 70-е годы.
Родители Леонида — Илья Яковлевич и Наталия Денисовна Брежневы (с семейной фотографии). 1930 год.
Гимназист Леонид Брежнев (с матерью, братом Яковом и сестрой Верой).
Супруги Брежневы. 1935 год.
За шахматной доской. Ход Брежнева заставил его противника серьезно задуматься… Начало 30-х годов.
На петлицах бригадного комиссара Брежнева еще красуются ромбы. На груди — первый орден Боевого Красного Знамени. 1942 год.
Форменные ромбы сменились новенькими погонами полковника.
В руке Леонида Ильича — мундштук с папиросой. 1943 год.
В госпитале: к больничной пижаме приколоты новенькие ордена. 1942 год.
На Малой земле с сослуживцами. 1943 год.
Братья Яков и Леонид Брежневы на фронте. Карпаты, 1944 год.
Автопортрет Брежнева военных лет: поза и в особенности трубка в руке заставляют вспомнить облик Верховного главнокомандующего тех лет. «В каждом солдатском ранце хранится маршальский жезл» — не эту ли мысль в слегка шутливой форме вкладывал Брежнев в свою фотографию?
Война окончена. Одна из любимых фотографий Брежнева — на параде Победы в Москве, под знаменем фронта.
На груди генерал-майора Брежнева — семь боевых орденов и медалей.
День, о котором столько мечталось на фронте. Возвращение в родной дом.
Брежнев на «Запорожстали». Традиционная рабочая кепка еще непривычно смотрится вместе с английским костюмом.
В руке Леонида Ильича — неизменная папироса. 1947 год.
Жара в цехе заставила Леонида Ильича снять галстук. 1947 год.
Брежнев на рубеже 40-50-х годов. Пролетарская кепка у руководителей, согласно моде этого времени, уступила место шляпе.
Брежнев — глава Советского государства. В Индии в 1961 году его ожидала почетная поездка на убранном в золотую попону слоне.
Октябрь 1964 года на время привел к власти этот триумвират — Брежнева, Косыгина и Микояна. А на трибуну Мавзолея Леонид Ильич поднимался тридцать лет — с 1952 по 1982 год.
Награждение первого космонавта планеты Юрия Гагарина.
С президентом США Никсоном. 1973 год, Кэмп-Дэвид.
В одном автомобиле с президентом США. За рулём — Леонид Ильич.
С бокалами в руках. Президент Франции Жискар дЭстен и Брежнев умели находить общий язык.
Теплые объятия с главой Афганистана Бабраком Кармалем. 1981 год.
Дружба Брежнева и президента Югославии Иосипа Броз Тито (на первом плане) завязалась еще в 1961 году. Помогали этому и общие увлечения — такие, как любовь к охоте. На поясе Леонида Ильича — кольт, подаренный американским артистом Чаком Коннорсом. Залесье, Украина.
С супругой Викторией Петровной и матерью Наталией Денисовной.
Снимок сделан после награждения Леонида Ильича первой звездой Героя Советского Союза. Декабрь 1966 года.
На избирательном участке с супругой Викторией Петровной.
Этот снимок входил в официальные фотоальбомы Леонида Ильича.
Курящий генсек — такая фотография не могла бы появиться в его официальном фотоальбоме в 70-е годы.
С дочерью Галиной. Конец 60-х годов.
Во всем мире знали о любви Леонида Ильича к хорошим автомобилям. Здесь он рядом со своей «Чайкой».
Бродить с охотничьим ружьем по лесу — излюбленное увлечение генсека. Завидово.
Генсек любил испробовать и необычные виды охоты — такие, как соколиная охота. Возле озера Иссык-Куль, 1970 год.
Веточка дуба или сосны на шляпе — не просто украшение. Это знак удачной охоты.
Охота на уток. Охотничье хозяйство. Завидово. 1975 год.
Вершина почета и славы — в мундире Маршала Советского Союза, после награждения орденом «Победа». На столе — любимые часы генсека в форме корабельного штурвала.
Со времен оттепели чекистам запретили следить за руководителями партии. Но Андропову удалось собрать материалы против Медунова. В. Медведев стал свидетелем решительной схватки по этому вопросу между Брежневым и Андроповым:
«В один прекрасный день я находился в кабинете Леонида Ильича, когда ему позвонил Андропов… Леонид Ильич взмахом руки попросил остаться. Юрий Владимирович докладывал о первом секретаре Краснодарского обкома партии Медунове, говорил о том, что следственные органы располагают неопровержимыми доказательствами того, что партийный лидер Кубани злоупотребляет властью, в крае процветает коррупция. Как обычно, Брежнев ждал конкретного предложения.
— Что же делать?
— Возбуждать уголовное дело. Медунова арестовать и отдать под суд».
Подобный арест перечеркнул бы всю политику, которую столько лет старался проводить Брежнев. Если даже людей такого ранга можно отправлять за решетку, то много ли останется от «спокойной жизни», от «уверенности в завтрашнем дне»? Все это хорошо понимали оба собеседника, но говорить прямо ни тот, ни другой, разумеется, не хотели. В разговоре наступило напряженное молчание…
«Брежнев, всегда соглашавшийся, долго не отвечал, потом, тяжело вздохнув, сказал:
— Юра, этого делать нельзя. Он — руководитель такой большой партийной организации, люди ему верили, шли за ним, а теперь мы его — под суд? У них и дела в крае пошли успешно. Мы одним недобросовестным человеком опоганим хороший край… Переведи его куда-нибудь на первый случай, а там посмотрим, что с ним делать.
— Куда его перевести, Леонид Ильич?
— Да куда-нибудь… Заместителем министра, что ли».
Хотя Андропов и не добился ареста Медунова, но он все-таки одержал немалую победу, показал свою силу. Михаил Горбачев (в те годы — близкий сторонник главного чекиста) вспоминал: «На аппарат ЦК, на всех секретарей обкомов освобождение Медунова произвело сильное впечатление. Знали, что его опекал сам Генеральный секретарь, считали «непотопляемым», и вдруг… Авторитет Андропова стал расти буквально на глазах».
«Я сам его боюсь». «Умный, хитрый, жестокий», — говорил Брежнев об Андропове. Любовь Брежнева рассказывала такой эпизод: «Однажды мы пришли с отцом к Леониду Ильичу в кабинет на Старую площадь. «Только что Андропов от меня ушел», — сказал дядя и невольно показал на стул напротив. Отец, совсем было приземлившийся на этот стул, вскочил как ужаленный. “Что, Яша, боишься Андропова? — засмеялся дядя. — Я сам его боюсь. Бог с ним, есть в нем что-то очень темное…”
Важным оружием против генсека стали различные темные слухи — о бриллиантах, «сладкой жизни» его родных. Работник ЦК В. Прибытков писал: «Была произведена «утечка информации» о незаконных валютных операциях детей генсека, при этом говорилось, что они чуть ли не бегут за границу». Историк Илья Земцов пересказывал ту же легенду: «Из кулуаров КГБ поползли слухи: дочь и сын Брежнева ездили в Италию и оставили там в каком-то банке миллион долларов. И сразу возникал вопрос: зачем? Ответ напрашивался сам собой: под Брежневым зашаталось кресло. Галина и Юрий планируют бегство на Запад…».
«Всюду обсуждали амурные похождения дочери Брежнева — Галины Леонидовны, — рассказывал генерал КГБ Ф. Бобков, — ее увлечение драгоценностями и любовь к дорогим подаркам». Андропов не только знал об этих слухах, но и сам повторял их. Конечно, с оговоркой, что «все это неправда». В разговоре с А. Яковлевым Юрий Владимирович как-то заметил, что служивые люди «распустились»: «Что-то уж слишком разговорился служивый люд. Болтают много. Например, распространяют сплетни о семье Леонида Ильича, особенно о дочери Галине. Говорят о взятках, коррупции, о пьянстве… Все это ложь».