«Не буду паниковать». Во время одного визита генсека в Бонн в мае 1978 года охрана получила сигнал, что готовится его убийство. По телефону кто-то сказал, что Брежнева попытаются застрелить при выходе из здания, где канцлер Гельмут Шмидт давал обед в честь советского гостя. Когда обед закончился, Леонида Ильича вывели наружу через запасной выход. Чекисты плотно заслоняли его со всех сторон своими телами. Генсека быстро посадили в бронированную машину и увезли в его резиденцию — замок Гимних.
Более сложную задачу пришлось решать в 1977 году в Париже. 21 июня Брежнев возлагал венок к Вечному огню у Триумфальной арки. За день до этого разведка сообщила, что, по достоверным данным, при возложении венка в Брежнева будут стрелять из винтовок с оптическим прицелом. Снайперы должны были скрываться в одном из уличных зданий поблизости от Триумфальной арки. «Сложность предотвращения этой акции, — замечал М. Докучаев, — заключалась в том, что к Триумфальной арке выходят двенадцать улиц, и откуда террористы намеревались стрелять, трудно было предположить. Поэтому руководство парижской полиции бросило на ликвидацию угрозы и предотвращение террористического акта 12 тысяч полицейских (по одной тысяче на каждую улицу), 6 тысяч пожарников (по 500 человек на крыши домов каждой улицы) и одну тысячу полицейских (особый резерв префекта) для обеспечения безопасности в окружении площади». После таких драконовских мер все прошло благополучно. Брежнев возложил венок, обошел строй почетного караула… Выстрел на площади Шарля де Голля так и не прогремел.
В 1973 году во время своей поездки по Америке Брежнев устроил в советском посольстве роскошный прием в честь президента Никсона. Обед проходил в Золотом зале посольства. Дипломат Сергей Дожигаров рассказывал: «Чтобы показать всю широту русской души… спецсамолетом из Москвы привезли несколько килограммов черной икры, какой-то необыкновенной рыбы и целое море русской водки и грузинских вин. Американские алкогольные напитки было приказано не выставлять, несмотря на то, что все знали любовь Никсона к виски. Привезли даже несколько мешков картошки…» Прием прошел хорошо, довольный Леонид Ильич задержался в посольстве, чтобы побеседовать с послом. О дальнейшем рассказывал посол А. Добрынин: «В это время появился встревоженный начальник охраны и начал делать мне знаки, как бы приглашая меня выйти. Брежнев заметил это и сказал: «Нечего наушничать. Говорите — тут все свои». Помявшись, начальник охраны сказал, что только что был анонимный звонок в посольство, будто в нем заложена бомба, и что лучше Брежневу срочно вернуться в «Блейр хаус». Но Брежнев заявил, что он тоже «не будет паниковать» и посидит с нами еще полчасика. Что он и сделал, несмотря на уговоры сразу уехать. Все обошлось благополучно».
«Не пойму, зачем ему это надо?!» В 1969 году на жизнь Брежнева было совершено тщательно подготовленное покушение — уже на Родине. И сам Брежнев об этом, конечно, прекрасно помнил, хотя и не возвращался к этому случаю. Видимо, история с покушением была ему неприятна. «Никогда Леонид Ильич о нем не рассказывал и не вспоминал», — писал Ю. Чурбанов. «А как Леонид Ильич отнесся к этому покушению? Что он вам говорил?» — спрашивал позднее писатель В. Карпов у вдовы генсека. «Удивился, — отвечала она. «Не пойму, — говорит, — зачем ему это надо?! Что плохого я для него и для народа сделал?! Вот так, всю войну прошел, жив остался, а тут во время торжества мог погибнуть от руки своего же офицера!».
Покушение произошло 22 января 1969 года у Боровицких ворот Московского Кремля. В правительственный кортеж стрелял младший лейтенант Советской армии Виктор Иванович Ильин. Переодевшись в милицейскую форму (которую он взял у родственника), террорист незаметно встал в оцепление возле Кремля. Столица в этот день встречала «космическую четверку» — вернувшихся из полета космонавтов (В. Шаталова, Б. Волынова, А. Елисеева, Е. Хрунова). Улицы и площади были украшены флагами и транспарантами, от аэропорта до Кремля космонавтов приветствовали толпы москвичей. Гремели залпы салюта, играла музыка…
Виктория Петровна Брежнева рассказывала об этой истории: «Я смотрела передачу по телевидению. После окончания митинга на аэродроме слышу слова диктора о том, что колонна машин направляется в Кремль, в первой едут космонавты Береговой, Николаев и Терешкова, во второй едет Генеральный секретарь… Это сообщение по радио транслировали на весь город, слышал его, видимо, и убийца… Ильин встал в оцепление, между милиционерами, одетыми в такую же форму. Причем встал на стыке двух команд. Те, кто был правее и левее его, не будучи с ним знакомыми, принимали Ильина за офицера из соседней команды. Правда, один бдительный офицер из охраны КГБ заподозрил что-то неладное, подошел к Ильину и спросил: «Ты почему здесь стоишь?» На что Ильин ответил: «Поставили, вот и стою». Вопросов больше не возникло… Когда подъехали правительственные машины, Ильин, зная по радио, что Брежнев едет во второй, пропустил первую, выскочил навстречу второй, выхватил оба пистолета и стал стрелять по сидящим в «Чайке». Он успел выпустить все патроны, прежде чем его схватили. Этими выстрелами он смертельно ранил водителя».
Ильину немало помогло его самообладание и удивительное везение. Чекист-охранник В. Мухин рассказывал:
«Ильин находился возле Алмазного фонда… Он ходил взад-вперед и все время призывал людей встать поровнее, придерживаться порядка. Это и сбило с толку. И пока коллега раздумывал, находясь от Ильина в нескольких шагах, кортеж уже въезжал».
Ильин открыл прямо-таки ураганный огонь, стреляя в упор по лобовому стеклу черной «Чайки». Ее пассажиры бросились под сиденья. В лимузин попало 16 пуль из пистолетов Макарова. Шофер Илья Жарков, залитый кровью, выпустил руль. Могла произойти авария, но один из космонавтов сумел взять на себя управление автомобилем и припарковал его к обочине. Ветровое стекло лопнуло под выстрелами, Берегового легко ранило осколками в лицо, а Николаеву оцарапало пулей спину. Получил ранение в плечо от срикошетившей пули также мотоциклист из почетного эскорта. Он направил свой мотоцикл на террориста и сбил его с ног, наехав на него. После этого Ильина схватили чекисты. Свои обоймы он уже опустошил…
Уже во время встречи телезрителям стало ясно, что случилось что-то непредвиденное. Последними словами диктора, которые они услышали, были: «Кортеж правительственных машин приближается к Боровицким воротам, и через несколько минут герои-космонавты будут в Кремле, где состоится торжественная церемония их награждения…»
Потом прямой репортаж внезапно прервался. «Телевидение транслировало встречу космонавтов на всю страну, — рассказывал писатель Юрий Борев. — Объектив камеры был направлен на приближающийся автомобиль. И вдруг в кадре замелькали стены домов, крыши, небо — оператор молниеносно вскинул камеру». Через час трансляция продолжилась. Но на торжественной церемонии награждения чувствовалось какое-то беспокойство. Ее участники выглядели нервно и встревоженно, они роняли наградные дипломы…
Спустя три дня газета «Известия» под заголовком «Сообщение» рассказывала о происшедшем так: «22 января 1969 г. во время торжественной встречи летчиков-космонавтов совершен провокационный акт — было произведено несколько выстрелов по автомашине, в которой следовали космонавты тт. Береговой, Николаева-Терешкова, Николаев, Леонов. В результате получили ранение водитель автомашины и мотоциклист, сопровождавший кортеж. Никто из космонавтов не пострадал. Стрелявший задержан на месте совершения преступления. Производится расследование».
«А мы-то чего лезем вперед?» Что же спасло Брежнева в день покушения? Говорили, что это была проявленная генсеком скромность — он спросил у окружающих: «А мыто чего лезем вперед? Кого чествуют, нас или космонавтов?»
После этих слов машина Леонида Ильича повернула к Спасским воротам Кремля, через которые и въехала в крепость. По другим данным, она въехала все-таки в Боровицкие ворота, но то ли третьей, то ли пятой. Это значит, что сам Брежнев слышал выстрелы и был рядом с местом покушения. Его адъютант Г. Петров рассказывал:
«В аэропорту мы перестроились и поехали третьими, уступив второе место в колонне героям дня — космонавтам. Я сидел рядом с водителем. В машине находились Брежнев, Подгорный и Косыгин. Когда наша машина подъехала к Боровицким воротам, услышал выстрелы в Кремле… Сразу дал команду водителю остановиться. Когда выстрелы прекратились, мы обогнули стоящую машину с космонавтами и направились к Дворцу съездов. Все это произошло за какие-то минуты».
Еще одной деталью, которая ввела в заблуждение террориста, было внешнее сходство между Брежневым и космонавтом Береговым (по странному совпадению, даже фамилии их были похожи). Георгий Береговой с его густыми бровями оказался как бы невольным двойником генсека. Возможно, именно после этой истории о Брежневе стали рассказывать забавную легенду: будто бы он всегда выезжает на пяти машинах — в одной находится сам генсек, а в четырех других сидят похожие на него куклы.
Цареубийство в советскую эпоху. Убийства и покушения на царей или правителей в России имеют долгую, тысячелетнюю историю. И далеко не всегда они получали отрицательную оценку в народном сознании. В качестве героев немалая часть общества воспринимала графа Палена, декабристов, Желябова, Перовскую, Александра Ульянова и других.
Одним из первых событий советской эпохи стал, как известно, расстрел царской семьи в 1918 году. Никакого сочувствия в обществе покойный царь в 20-е годы не вызывал. Журналы публиковали такие, например, безжалостные шутки:
«— Знаете, велкнязя Николая Николаевича можно назвать «человеком почти без фамилии».
— За то, что его фамилия обычно не упоминается?
— Нет, за другое. За то, что почти всю его фамилию укокошили».
Однако отметим другое: исполнители расстрела так и не превратились в общественном сознании в героев. Они ничем не рисковали, не проявили великодушия — при всей тогдашней неприязни к царю воспевать их было не за что.