После войны трибуна Мавзолея стала эпицентром «шляпной революции». В 1945 году здесь еще господствовали военные фуражки, а среди гражданских головных уборов — кепки. Но 1 Мая 1946 года участники праздничной демонстрации, а затем и вся страна были глубоко поражены, когда увидели, что соратники Сталина вдруг выстроились на Мавзолее в шляпах. Ведь до сих пор слово «шляпа» служило насмешливой кличкой интеллигентов. Примерно тогда же советские руководители переоделись из военных френчей в мировую «униформу» элиты — английский костюм. Правда, сам Сталин, будучи на особом положении, такого костюма не надевал, продолжал носить френч или военную форму. Но даже покойного Ленина в Мавзолее в 40-е годы переодели из френча защитного цвета в английский костюм, повязали ему галстук в белый горошек…
По фотографиям 40-х годов можно проследить, как «шляпная революция» докатилась до тех мест, где работал Леонид Ильич. На запорожских снимках он неизменно в кепке и костюме-тройке, его окружает иногда десяток человек, и все — в кепках или фуражках. Вот они, по-прежнему в кепках, встречают какого-то важного гостя из Москвы. А он неожиданно оказывается в шляпе и выглядит среди них «белой вороной». Этот столичный гость явно в центре внимания, на него обращены все взгляды. А вскоре, уже на днепропетровских снимках 1949 года, на голове Леонида Ильича тоже появляется шляпа…
Но в 40-е годы фетровая шляпа соответствовала мировой моде, а позднее стала выглядеть старомодно. В. Суходрев, покупавший в Америке эти знаменитые шляпы, писал: «Люди старшего поколения, наверное, помнят, как наши руководители обожали носить шляпы. Они буквально не выходили из дома без этого головного убора… Впрочем, и на Западе, в том числе в США, такое было, но — в 30—40-х годах. Достаточно вспомнить любой американский гангстерский фильм о том времени… Поэтому пришлось… немало побегать, прежде чем я нашел на Мэдисон-авеню небольшой магазин мужских головных уборов фирмы «Стетсон». Были там и шляпы типа «хом-бург» — фетровые, с высокой тульей, с загнутыми по окружности и обшитыми шелковой тесьмой полями. Когда-то шляпы «хомбург» были в моде, и весь деловой Нью-Йорк щеголял в них, потом мода прошла, что, естественно, «наших» не коснулось».
Покупкой шляп руководил Андрей Громыко, каждый год приезжавший в Нью-Йорк на заседание ООН. Свой ежегодный поход за шляпами на Мэдисон-авеню В. Сухо-древ описывал так: «В магазине были шляпы всех цветов и оттенков — от черного до светло-голубого. Громыко же требовал шляпы исключительно мышино-серого цвета, и никаких иных… Иногда приходилось по нескольку раз ездить в этот магазин, чтобы подобрать шляпу более подходящего оттенка, снова привозить и показывать. И наконец, когда я получал высочайшее окончательное благословение, в последний раз отвозил их в магазин, где золотым тиснением ставили инициалы будущих владельцев — АДГ, ЛИВ, ЮВА, НВП, а в последние годы и КУЧ».
Глава 15«ПРИБАВЬ СКОРОСТЬ — НЕ МОЛОКО ВЕЗЕШЬ»
Одним из главных увлечений Л. Брежнева была быстрая автомобильная езда. Он сохранил эту привязанность до конца жизни и даже в 1982 году, незадолго до смерти, продолжал водить машину. «Брежнев был страстным автолюбителем, — рассказывал А. Дойников. — Ездил как ухарь, почище гоголевского Чичикова на птице-тройке. Уж если он садился за руль, то на дороге никого не должно было быть…» В. Медведев добавлял: «Однажды он домчался до Завидова, если точно, это 148 километров, за 50 минут!»
Когда генсек сам вел машину, на просьбы охранников ехать потише он обыкновенно отвечал ехидным вопросом: «Ты чего, боишься, что ли?» Если же за рулем сидел шофер, то Брежнев, наоборот, его подзадоривал: «Прибавь скорость! Ты же не молоко везешь». Он говорил, что быстрая езда для него — лучший отдых. Это неудивительно, ведь она создавала для него целый мир, разительно отличавшийся от того неподвижного царства, в котором он проводил столько времени по долгу службы.
На фронтовых дорогах. Первые навыки автовождения Брежнев получил еще до войны, когда служил танкистом в Забайкалье. В военные годы Леонид Ильич, как он сам рассказывал, тоже часто бывал «за баранкой». Об этом существует такая легенда. Как-то раз летом 1944 года части Красной армии, в которых служил полковник Брежнев, заняли богатое имение в Карпатах. В гараже имения стоял почти новенький немецкий автомобиль «Опель-Капитан» черного цвета. На фронте было относительно тихо, и кто-то из сослуживцев предложил Брежневу: «А давайте мы вас научим машину водить!»
Вскоре Леонид Ильич постиг шоферскую науку и с удовольствием выписывал лихие виражи по горным серпантинным дорогам Карпат. С того времени автомобильная езда «с ветерком» стала его настоящей страстью. Он получил права водителя-профессионала. «Я много ездил по дорогам, — говорится в его воспоминаниях, — нередко ночью, в одиночку…».
Свое увлечение Брежнев использовал и в деловых целях. Например, в июле 1960 года он лично сел за руль одного из первых «горбатых» «Запорожцев», чтобы опробовать ходовые качества этой машины.
Гонки с Киссинджером. Став генсеком, Брежнев нисколько не скрывал от иностранных гостей своей любви к высоким скоростям. Бывший госсекретарь США Генри Киссинджер вспоминал одну поездку вместе с ним в Завидово в мае 1973 года. Машины мчались сплошной колонной со скоростью свыше 160 километров в час. «Это отражало, — писал Киссинджер, — или преднамеренную психологическую войну, или же склонность к самоубийству, описанную в русских романах XIX века. У американских гостей и их советских сопровождающих не было никаких шансов спастись, если бы передний автомобиль внезапно остановился».
Вскоре Леонид Ильич решил сам прокатить американского гостя. «Через несколько дней, — писал Киссинджер, — в Завидове Брежнев подвел меня к черному «Кадиллаку», который ему подарил Никсон год назад… Брежнев сел за руль, я — рядом, и мы помчались с большой скоростью по очень узким и извилистым сельским дорогам. Можно было только молиться, чтобы на ближайшем перекрестке появился какой-нибудь полицейский и положил конец этой безумной гонке. Но кто бы осмелился остановить машину Генерального секретаря партии? Быстрая езда окончилась у причала. Брежнев поместил меня на катере с подводными крыльями, который, к счастью, он вел не самолично. Но у меня было впечатление, что этот катер должен побить тот рекорд скорости, который установил генсек во время нашей поездки на автомобиле».
Судя по всему, американец нисколько не преувеличивал свои тогдашние переживания. По наблюдению А. Добрынина, уже поездка «с ветерком» основательно потрясла американского гостя. А скоростная речная прогулка по верховьям Волги окончательно выбила его из колеи. «Он даже на какое-то время лишился присущего ему чувства юмора».
«Автомобиль хорошо держится на дороге». Когда Киссинджер вернулся в США, он, конечно, сообщил президенту Ричарду Никсону о привычках и увлечениях советского генсека. Через месяц, в июне 1973-го, Никсон сделал Брежневу новый роскошный автоподарок. Насколько можно судить, президенту пришлось слегка пожалеть о своем опрометчивом поступке.
Приветствуя Брежнева в своей загородной резиденции — Кэмп-Дэвиде, Никсон вынул из кармана пиджака и вручил генсеку ключи от темно-синего автомобиля марки «Линкольн Континенталь» индивидуальной сборки. Салон был обит черным велюром, а приборную доску украшала гравировка: «На добрую память. Самые лучшие пожелания». Сделав широкий жест рукой, Никсон сказал:
— Вот вам наш американский подарок.
Леонид Ильич в ответ широко заулыбался. «Брежнев — коллекционер роскошных автомобилей — не пытался скрыть своего восхищения, — писал Никсон. — Он настаивал на том, чтобы немедленно опробовать подарок. Он сел за руль и с энтузиазмом подтолкнул меня на пассажирское сиденье. Глава моей личной охраны побледнел, когда увидел, что я сажусь в машину, и мы помчались по одной из узких дорог, идущих по периметру вокруг Кэмп-Дэвида… Я мог только воображать, что случится, если джип секретной службы или морских пехотинцев вдруг появится из-за угла на этой дороге с односторонним движением. В одном месте был очень крутой спуск с ярким знаком и надписью: «Медленно. Опасный поворот!» Даже когда я ехал здесь на спортивном автомобиле, я нажимал на тормоза для того, чтобы не съехать с дороги вниз. Когда мы приблизились к спуску, Брежнев мчался со скоростью 50 миль в час. Я подался вперед и сказал: «Медленный спуск. Притормозите. Очень опасно!» Но он не обратил на мои слова никакого внимания…»
На минуту представим себе драматизм ситуации: правители обеих крупнейших сверхдержав мира сидят в одном автомобиле, который несется на большой скорости по крутым виражам совершенно незнакомой водителю дороги. К слову, американскому президенту запрещается самому садиться за руль автомашины. Что же произошло дальше? «Мы достигли низины, пронзительно завизжали покрышки, когда Брежнев резко нажал на тормоза и повернул». Автомобиль слегка занесло, но все обошлось благополучно. По словам А. Добрынина, американский президент «перенервничал, когда чуть было не ударился головой о ветровое стекло», а потом выглядел «потрясенным».
Завершив поездку, Брежнев невозмутимо сказал Никсону:
— Это очень хороший автомобиль. Он хорошо держится на дороге.
— Да вы отличный водитель! — с легкой дрожью в голосе ответил тот. — Я никогда бы не смог повернуть здесь на такой скорости!
«Дипломатия — не всегда легкое искусство», — заключал Никсон свой рассказ об этой истории.
«Как я от вас всех сбежал?» В 1973 году Брежнев прибыл с визитом в Западную Германию. Советское посольство уже успело предупредить местные власти, что лучшим подарком генсеку может стать хороший скоростной автомобиль. Канцлер Вилли Брандт решил преподнести Брежневу двухместный спортивный «Мерседес-Бенц 450SL». Машину подогнали к отелю «Петерсберг», где остановился советский гость. Отель-замок находился на довольно высоком холме над Рейном. Леонид Ильич вышел на улицу, обошел подарок вокруг, на лице его выразилось восхищение. Он внимательно выслушал объяснения немецких специалистов о том, как управлять машиной. Сел в кабину, удобно подогнал сиденье, поправил зеркала, хлопнул дверцей.