— Теперь вы знаете, что такое стиляга? — спросил сосед-студент. — Как видите, тип довольно редкостный… Однако находятся такие девушки и парни, которые завидуют стилягам…
— Завидовать? Этой мерзости? — воскликнула с негодованием одна из девушек. — Мне лично плюнуть хочется».
Быть стилягой в те времена составляло целую науку, совсем непростую. Брюки стиляги носили вовсе не широкие, расклешенные, как в фельетоне, а узкие — дудочки. Кроме того: широкоплечий сюртук, особая прическа, необыкновенно броский галстук (желательно — с вышитым рисунком), знание танца буги-вуги — все это входило в «джентльменский набор» стиляги…
На два десятилетия стиляги стали излюбленной мишенью карикатуристов. «Одевается он отлично, танцует хорошо, ведет себя посредственно, учится плохо», — гласила одна карикатура 1957 года. На другой в том же году изображалась беседа двух девушек:
«— Ты готовишься к фестивалю?
— Да, я уже знаю иностранные слова: нейлон, перлон, буги-вуги…»
На третьей (1960) ребенок просит озадаченную старушку:
«Расскажи мне, бабушка, сказку про стиляг».
А вот стиляги на рисунке (1964) пьют коктейли в баре. Один говорит:
«Слыхал, Гарик-то совсем опустился: пошел в шахту работать!»
Стиляги не остаются в стороне и от мировых новостей, например от покорения космоса. Но обсуждают их по-своему. В 1957 году:
«— Я слышала, в Америке уже коктейль «Спутник» придумали!
— Ну вот! А мы опять отстали!..»
Самая же знаменитая карикатура на стиляг называлась «Папина «Победа». Ее создал в 1954 году Б. Пророков (тот самый художник с Малой земли, рисовавший фюрера). Он изобразил развязного молодого человека: из зубов у него торчит папироска, на шее болтается ярчайший галстук с игривой обезьянкой на пальме. На заднем плане — автомобиль «Победа», на сиденье которого валяются пустые бутылки. Потом появились варианты этой карикатуры — «Папина ракета» (1960): на ней изображалось все то же самое, только с заменой автомобиля на космический корабль…
А как вплоть до начала 50-х годов одевались партийные начальники? В мемуарах Брежнева приводится его разговор с одним работником молдавского ЦК. «Входит. Смотрю, брюки на нем заношены до блеска, а у колен вовсе протерлись до дыр. Смутился. Прячет ноги за стол.
— Да, — говорю, — что ж так поизносились?
— По правде сказать, Леонид Ильич, не разживусь никак на новые. Времена, сами знаете…
— Знаю, знаю».
Брежнев позаботился, чтобы его сотрудник получил новый костюм. Но, как видно, вплоть до 60-х годов чрезмерная забота о своей внешности оставалась уделом «оппозиции». Мало кто заметил, как оппозиция вдруг стала победившим большинством. Леонид Ильич эту перемену почувствовал, хотя многие из его окружения продолжали смотреть на подобные вещи весьма косо.
Прежде всего он стал уделять больше внимания своей внешности. Руг Брандт вспоминала, что в 1973 году Брежнев одевался еще не слишком шикарно. «Костюм из дешевой ткани сидел на нем неважно», — писала она. Но постепенно Леонид Ильич приобретал вкус к красивой и модной одежде. «Когда в июле 1975-го мы прилетели в Москву, — добавляла Брандт, — нас встретил элегантный Генеральный секретарь в модном темно-синем костюме». Посол США Фой Колер как-то заметил, что Брежнев «должно быть, имеет лучшего портного в Москве». А. Аджубей писал: «Брежнев всегда был подтянут, любил хорошо одеваться, не чурался моды, что выдавало в нем человека современного». Брежнев стал выделяться на фоне своих коллег, по-прежнему облаченных в черные или темно-серые костюмы и строгие однотонные галстуки. А он уже не стеснялся пестрых и ярких галстуков, с необычными узорами, хотя и тщательно подбирал их расцветку к остальной одежде. На парадном фотопортрете середины 70-х годов на Брежневе — красный галстук. Даже на Мавзолей он поднимался в галстуке с узором из легкомысленных цветочков. Иногда на галстуке посверкивала золотая искорка булавки. Вместо бутоньерки на его пиджаке порой красовался огромный алый бант, заколотый значком с изображением Ленина: вместе с золотой булавкой это составляло любопытное сочетание…
Западные журналисты одобрительно отмечали его «портняжную отточенность». Для них этот человек — по одежде и стилю — становился все более «своим». Западногерманский журнал «Шпигель» назвал Брежнева «самым элегантным» из кремлевских руководителей. Президенту США Никсону также запомнились французские галстуки и золотые запонки Леонида Ильича. А в собственном окружении генсека многие наблюдали все эти перемены с осуждением. Позднее чекист Вячеслав Кеворков вспоминал об этом так: «Брежнев тщательно следил за своей внешностью: костюмы его были безупречно сшиты, к подбору галстуков и туалетной воды он относился куда серьезнее, чем к некоторым государственным проблемам. Каждое утро не менее часа он занимался своим туалетом, подолгу оставаясь у зеркала, тщательно выискивая среди бесчисленных флаконов и баночек необходимые и соответствовавшие случаю аксессуары». Но все-таки модные галстуки или туалетная вода оставались малозаметны для широкой публики. Поэтому настоящим переворотом стало появление на руке у генсека золотого кольца. Это событие привело некоторых прямо-таки в суеверный ужас.
Евгений Чазов вспоминал: «Однажды… у него на руке появилось массивное золотое кольцо с печаткой. Любуясь им, он сказал: «Правда, красивое кольцо и мне идет?» Я удивился — Брежнев и любовь к золотым кольцам! Это что-то новое. Возможно, вследствие моего воспитания я не воспринимал мужчин, носящих ювелирные изделия вроде колец. Что-то в этом духе я высказал Брежневу… Посмотрев на меня почти с сожалением, что я такой недалекий, он ответил, что ничего я не понимаю и все его товарищи, все окружающие сказали, что кольцо очень здорово смотрится и что надо его носить. Пусть это будет его талисманом».
Возможно, в этом «талисмане» Леонид Ильич увидел нечто вроде того магического бриллианта, который описывался в любимых им стихах Мережковского:
У него в порфировой короне —
Исполинский чудный бриллиант.
Но можно себе представить потрясение сторонников привычного поведения: у них на глазах сам глава страны вдруг откровенно перешел в лагерь «стиляг». Это вызывало шок, оторопь, непонимание. Сходные чувства к этому кольцу выражал и Г. Арбатов, который позднее писал: «Знаменитым перстнем с бриллиантами… он открыто, забью обо всем, любовался на глазах у миллионов советских телезрителей». «Он был в Баку, ему перстень вручили, — рассказывал В. Семичастный. — Он сидел на приеме с этим перстнем и весь сиял». О загадочном перстне быстро появились легенды, одна таинственнее и мрачнее другой. Рассказывали, например, что директор ювелирного завода, у которого забрали самый лучший, уникальный бриллиант, покончил с собой. Журналист Андрей Караулов, задавая вопросы Гейдару Алиеву, напомнил ему об этом легендарном перстне.
— Никакого перстня мы ему не дарили, — возразил Алиев. — Когда он прилетел в Баку, сошел по трапу самолета, я заметил на его руке перстень. У меня есть фотография встречи в аэропорту, на которой он отчетливо виден…
— А кинжал? — продолжал расспрашивать журналист.
— Да. Ветераны 18-й армии, как говорят, на глазах у всех людей, в центре Баку, преподнесли Брежневу небольшой кавказский кинжал. Это было предусмотрено…
«Все накинулись на Алиева, — писал Ю. Чурбанов, — за то, что он в Азербайджане преподнес Леониду Ильичу очень красивый и дорогой перстень… Сам Алиев… говорит, что никакого перстня он Леониду Ильичу не дарил. Но Алиеву никто не верит… Я же свидетельствую, что он говорит правду: этот перстень в день семидесятилетия Леониду Ильичу подарил его сын Юрий. И этот перстень быстро стал любимой игрушкой — ведь сын подарил! — уже немолодого Генсека».
Между прочим, намного раньше Брежнева перстнями стал украшать свои руки другой «коммунист номер один» — президент Югославии маршал Йосип Броз Тито. На одном из его перстней красовался крупный черный бриллиант. Маршал говорил, что этот камень приносит счастье, пока остается на руке. А советских гостей в 40-е годы подобные украшения неизменно шокировали. «Мы обратили внимание, — вспоминал художник Б. Ефимов, — у него на пальце было кольцо с большим бриллиантом. Который пригодился потом, когда уже надо было на него рисовать карикатуры». (На этих карикатурах пальцы Тито унизывает целая коллекция перстней.) Можно сказать, что Леонид Ильич перенял эту традицию прямо от югославского маршала. Их дружба возникла еще в 1962 году на острове Бриони, где Брежнев гостил у маршала и вел с ним долгие «задушевные беседы». Кстати, Тито, как и наш герой, был заядлым охотником.
При одной из личных встреч Тито вручил Леониду Ильичу символический подарок — перстень. Подарок Брежневу понравился. А. Александров-Агентов замечал: «Многое в стиле личной жизни Тито… импонировало Брежневу. Недаром ведь он некоторое время даже носил перстень, подаренный ему Тито. Символичен был и финал. Когда в мае 1980 года Тито умер, сам уже совершенно больной, Брежнев, пренебрегая советами врачей, вылетел на похороны и… мужественно отстоял свою вахту у гроба ушедшего товарища».
Не забыли «талисман» Брежнева и после его смерти. Только теперь общественное мнение требовало во что бы то ни стало отобрать перстень у наследников Леонида Ильича. И это было сделано! Вернее, это попытались сделать. Виктория Петровна вспоминала, как к ней пришли человек пять из ЦК и стали требовать сдать все полученные ее мужем подарки:
— Подарки нужно сдавать — не положено…
— Не знаю, — посетовала она потом писателю В. Карпову, — может быть, так теперь заведено… Но выходит, только Брежневу нельзя, а другим будто и подарков не дарили… Кто-то сказал: «Вам дарили перстень, очень массивный». «Не знаю, — говорю, — вот у меня пять перстней есть — выбирайте, какой хотите». Один взяли…
— С бриллиантом? — поинтересовался Карпов.
— Какие бриллианты?! — отвечала вдова. — Они все были без бриллиантов… Перстень, что забрали, был подписан: «От малоземельцев». Отдала…