Выражая сложившееся мнение, Ю. Чурбанов позднее писал, что Подгорный «становился уже совершенно нетерпим, амбициозен и все хуже и хуже работал… Такого человека, как Подгорный, можно было бы освободить и раньше, здесь Леонид Ильич, я считаю, проявлял излишнюю мягкость и терпел, как говорится, до последнего». При выборах делегатов на XXV съезд партии Подгорный неожиданно собрал огромное количество голосов «против» (около 250 из 650). При выборах ЦК на съезде многие, пользуясь тайным голосованием, также вычеркивали его фамилию из списка.
Стало ясно, что почва под ним заколебалась. Рассказывали, что, почувствовав это, Подгорный сделал ответный шахматный ход. Надо сказать, блестящий! Он пришел на заседание, где его собирались отправлять на пенсию. «Как только заседание было открыто, — писал генерал КГБ Николай Леонов, — он попросил первым слово и внес предложение… о присвоении Л. И. Брежневу звания Героя Советского Союза в знак выдающихся… и пр. Удар пришелся в солнечное сплетение. И вопросы, подлежавшие обсуждению, были изменены на ходу. Подгорный на несколько месяцев сохранил свое кресло».
Но в мае 1977 года уже открыто прозвучало предложение об избрании Брежнева главой государства. Сам Подгорный говорил, что все произошло для него совершенно неожиданно: «Я сижу на Пленуме ЦК, Леня рядом, все хорошо, вдруг выступает из Донецка секретарь обкома Качура и вносит предложение: считаю, что целесообразно совместить посты генсека и Председателя Президиума Верховного Совета, Я обалдел. Спрашиваю: «Леня, это что такое?» Он говорит: “Сам не пойму, но, видать, народ так хочет, народ…”».
16 июня 1977 года Брежнев вновь был избран главой Советского государства. Этот пост он уже занимал в 1960–1964 годах, — но теперь он был еще и главой партии.
Разумеется, фольклор отразил новый титул Брежнева и снятие Подгорного. «— Почему Подгорный пошел под гору? — По собственной не-Брежности. Вместо «дубленка» он говорил «дуб-Ленька».
Появился и такой анекдот: «К Подгорному, который был уже на пенсии, приехал как-то приятель и стал его укорять:
— Что ты, Коля, засел у себя на даче, как бирюк, ничем не интересуешься и газет не читаешь?
Тот отвечает:
— Нет, и не переживаю!
— Так ты даже небось не в курсе, кого новым Папой Римским выбрали?
Подгорный, после долгой паузы:
— … Не может быть!..»
«Деревеньку пожаловать не могу, но орден могу дать». Мы поговорили о «волшебных словах» («Генеральный секретарь», «глава государства», «маршал»), коснемся теперь волшебных предметов.
Парадный мундир Леонида Ильича стал, без преувеличения, настоящим чудом 70-х годов. О нем писали газеты, говорил устный фольклор того времени. Он стал символом, фокусом, в котором сошлось внимание всего общества. Золотые награды и драгоценные камни, сиявшие на этом мундире, осветили своим светом целую эпоху.
В 1977 году в Румынии случилось разрушительное землетрясение, одна из ослабленных волн которого докатилась до самой Москвы. В мемуарах Брежнева об этом сказано: «Помню, я и мои домашние почувствовали: с домом происходит что-то неладное — качалась люстра, звенела в шкафу посуда». После этого подземного толчка в фольклоре появилась шутка:
«— В Москве произошло землетрясение.
— А где находится его эпицентр?
— Под вешалкой, откуда упал парадный китель Брежнева».
На первый взгляд в этом анекдоте кроется только насмешка по поводу обилия наград. Но если вчитаться в его текст более внимательно, то невольно возникают вопросы: какими же волшебными свойствами наделен этот мундир, если его падение сотрясает всю землю? И если его вес столь непомерно огромен, то какому же богатырю по силам носить его на своих плечах?
Мундир Брежнева был зримым, вещественным воплощением власти над полумиром, лучи которой в тот момент исходили из Кремля. И у этого мундира тоже была своя «родословная». В первые годы после революции 1917 года власть еще не нуждалась в таких «волшебных предметах». Более того, она была способна наделять своей сказочной силой самые обычные и невзрачные вещи. Такие, например, как знаменитая фабричная кепка Владимира Ильича, серая шинель и трубка Сталина.
Но уже Ленину, лежавшему в гробу, кто-то из первых орденоносцев прикрепил на грудь собственный орден.
И потекли людские толпы,
Неся знамена впереди,
Чтобы взглянуть на профиль желтый
И красный орден на груди.
Сталину в ЗО-е годы один из орденоносцев тоже попытался пожертвовать свой орден. Сталин вежливо отказался: «Я и так достаточно награжден вниманием и уважением товарищей и — стало быть — не имею права грабить Вас. Ордена созданы не для тех, которые и так известны, а, главным образом, — для таких людей-героев, которые мало известны и которых надо сделать известными всем. Кроме того, должен Вам сказать, что у меня уже есть два ордена. Это больше, чем нужно, — уверяю Вас». Заметим, что для того, чтобы отказываться в те времена от наград, надо было быть самим Сталиным. В 50-е годы магическая сила орденов и иных знаков отличия еще более возросла. Они уже не были просто знаками — они были частицами самой власти. И, конечно, отказываться от них никому и в голову не приходило. Даже диссиденты — академик Сахаров или генерал Григоренко — добровольно не отказывались от наград.
(Кстати, пиджак Сахарова в начале 70-х годов украшали три Звезды Героя — больше, чем у самого Брежнева в то время.)
Брежнев имел возможность дарить эти магические знаки другим людям. В речах он называл это своей «приятной обязанностью», «радостной, почетной и приятной миссией», «приятной церемонией». «Не ради наград мы работаем, товарищи, — сказал он на одной из церемоний, — но, когда твоя работа находит высокую оценку, — это всегда большая радость». В 1970 году пошутил: «Я сейчас вроде как царь. Только вот царь мог деревеньку пожаловать. А я деревеньку пожаловать не могу, но зато орден могу дать…»
А собираясь прикрепить орден к знамени города или республики (что генсек делал десятки раз), Брежнев часто шутливо приговаривал: «Приступаю к священнодействию!»
«Мы не искали признания и наград». Парадный мундир Леонида Ильича украшали не только советские, но и иностранные высшие награды. Их было почти вдвое больше, чем советских! Можно сказать, что сила и мировое влияние Московского Кремля отраженным светом сверкали на этом мундире. Леонид Ильич вошел в «Книгу рекордов Гиннесса» как обладатель 71 иностранной награды: 42 орденов и 29 медалей. При вручении большинства наград устраивались торжественные церемонии.
Получая в 1973 году один иностранный орден, Леонид Ильич заметил: «Мы с вами не искали признания и наград… И если при всем этом признание и награды все же находят тебя, то скажу со всей откровенностью: становишься вдвойне счастлив».
Вот только некоторые из его наград:
— афганский орден «Солнце свободы» (1981 год);
— болгарские ордена Георгия Димитрова (1976 и 1981);
— три Золотые Звезды Героя Болгарии (1973, 1976, 1981);
— венгерские ордена Знамени ВНР с алмазами (1976 и 1981);
— вьетнамский орден «Золотая звезда» (1980);
— вьетнамский орден Хо Ши Мина первой степени (1982);
— вьетнамская медаль Героя Труда (1982);
— гвинейский орден «Борца за независимость» (1961);
— ордена Карла Маркса (ГДР, 1974,1979 и 1981);
— орден «Большая звезда дружбы народов» (ГДР, 1976);
— три Звезды Героя ГДР (1976,1979 и 1981);
— орден «Государственного знамени» КНДР первой степени (1976);
— кубинский орден «Плайя-Хирон» (1976);
— кубинский орден Хосе Марти (1974);
— Звезда Героя Республики Куба;
— лаосская «Золотая медаль нации» (1982);
— Золотая звезда почетного гражданина Монголии (1974);
— медаль «Золотая Звезда» Героя Монголии (1976);
— медаль «Золотой Соемб» Героя Труда Монголии (1981);
— монгольские ордена Сухэ-Батора (1976 и 1981);
— большой крест ордена «Солнце Перу» (1978);
— Большой крест со Звездой польского ордена Виртути Милитари первой степени (1974);
— орден Возрождения Польши с Большим крестом (1976);
— Звезда Героя Польши;
— румынская «Звезда СРР» первой степени с лентой (1976);
— румынский орден «Победа социализма» (1981);
— северойеменский орден «Революции 14 октября» (1982);
— чехословацкий орден Белого Льва первой степени (1973);
— чехословацкие ордена Клемента Готвальда (1976, 1978,1981);
— три Золотые Звезды Героя Чехословакии;
— Большой крест ордена «Белой розы Финляндии» с цепью (1976);
— «Звезда Почета Социалистической Эфиопии» (1980);
— югославский орден Свободы (1976);
— «Золотая медаль мира» имени Фредерика Жолио-Кюри Всемирного Совета Мира (1975);
— международная Димитровская премия (1978);
— статуэтка международной премии «Золотой Меркурий» (1980);
— Золотая медаль Всемирной федерации профсоюзов (1982);
— Золотая медаль мира ООН…
Поистине фантастическое, чисто карнавальное изобилие!
Между прочим, с некоторыми из тех людей, которые после смерти «превратились в ордена», Леонид Ильич встречался еще при их жизни. Получая орден Клемента Готвальда, он припомнил, что в 1948 году несколько часов беседовал с самим Готвальдом. «Во время посещения Украины, — писала Любовь Брежнева, — Клемент Готвальд бывал у Брежневых в гостях дома, где за гостеприимным столом, под охлажденную водочку, предавались воспоминаниям о военных днях в Праге, о том, как братались навеки русские и чехи…»
Рассказывали, что высший афганский орден «Солнце свободы» был учрежден руководством Кабула специально по случаю юбилея Леонида Ильича. Изготовить столь великолепное украшение из золота и бриллиантов в воюющем Афганистане было невозможно, поэтому делали орден в Москве на Монетном дворе.
«Как бы я выглядел в глазах народа?»