– Послушайте, – сказал Артем негромко, увидев, что два других стража, закончив обход, возвращаются к капитану, – мы ничего не знаем про то, что в стенах… Нам ничего не нужно. Мы просто хотим помочь. Если окажется, что мы вам не нужны, мы просто уйдем, и все.
Капитан хмыкнул и моргнул, сморщившись так, как будто это требовало от него большого усилия:
– Что ж, Артем-ученый… Если вы с ней уверены в своих словах, запрыгивайте. Пусть в городе разбираются, что с вами делать. А мое дело маленькое… Вот, например, если вытворите что-нибудь – пристрелю на месте. Понятно?
Артем кивнул, еще не веря их счастью:
– Понятно.
Капитан вдруг улыбнулся – впервые по-настоящему улыбнулся, но эта улыбка показалась Артему неприятной.
– Но учти… ученый, – на этот раз в том, как капитан произнес это слово, Артем услышал насмешку, – если окажется, что ты решил рискнуть и обмануть нас, – уйти из города будет не так просто, как тебе сейчас кажется.
Руку в очередной раз пронзило болью, и Артем почувствовал, как на лбу проступили капли пота.
– Ладно. – Тон капитана стал равнодушным, деловитым. Он больше не улыбался. – Собирайте свои манатки, только быстро. Поедете с нами.
– Могу я забрать бумаги? – спросила Кая чужим, напряженным голосом.
Капитан кивнул:
– Убери к себе. Без фокусов.
Артем поспешил к фургону – Кая шла рядом с ним, и он видел, что ее лицо заметно побледнело.
– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, – шепнула она.
– Надеюсь, мы знаем, что делаем, – поправил Артем. – Зачем ты сказала ему, что я – ученый?
– А что, это не так?
Артем не нашелся что ответить, только неопределенно дернул плечом.
– Думаю, другие ученые сейчас не лучше. – Кая с усилием выдернула рюкзак Артема из фургона и закинула на плечи. – Так что сильно не гордись.
– Ну спасибо, – пробормотал Артем, – отдай мне рюкзак.
– Сначала срасти кости, – буркнула Кая. – Когда окажемся внутри, не болтай лишнего. Нужно понять, что там вообще творится.
– Спасибо, потому что без твоего мудрого…
– Эй! – Стражи возвращались в машины, и бритый махал им рукой. – Давайте живей!
– Подождите минутку, капитан! – От своего фургона к ним спешила Мама Лита, неся в руке объемистый сверток.
– Одна минута, – недовольно буркнул тот и открыл дверцу машины.
От волос Литы пахло травами, когда она – всего на мгновение – обняла единственной рукой сначала Артема, а потом – Каю. Артем принял сверток и неловко прижал к боку – оказалось неожиданно тяжело.
– Настойки и мази для твоей руки, – пояснила Лита, улыбаясь во весь рот неестественной, приторной улыбкой и глядя на капитана, все это время наблюдавшего за ними. – Будьте осторожны в стенах, – продолжила она, понизив голос и не переставая улыбаться, – никому не верьте, пока твердо не убедитесь, что вам не желают зла. В наше время каждый за себя… И Красный город – не исключение. Ты запомнила, что я говорила тебе, девочка?
Кая кивнула. Лита обернулась к Артему и заговорила еще тише, шепотом:
– Не вздумай повторить там то, что сделал в лесу. Оставь свои секреты за порогом – или из этого дома тебе уже не выйти.
Артем кивнул – по спине у него пробежал холодок.
– Вот и славно! – громко сказала Лита. – Караван желает вам удачи!
Больше никто не прощался с ними – только Марк, чью жизнь спасла Кая, криво улыбнулся и махнул им рукой. Караванщики суетились, собирая развороченные стражами тюки, как кропотливые муравьи, и готовились продолжать путь. Артем и Кая больше не были им интересны. Эти люди держались друг за друга и свою память – но быстро забывали о чужаках.
В машине бритого не было места для новых пассажиров, поэтому Артему и Кае велели забраться в кузов, поверх канистр и нескольких тюков и свертков, надежно связанных друг с другом.
– Держитесь крепче, – любезно посоветовал страж с длинной черной бородой, который сидел рядом с капитаном, – если выпадете на ходу, все кости переломаете.
Он говорил грубо, но смотрел на них без подозрительности или злобы, и Артем неуверенно улыбнулся:
– Спасибо.
Кая промолчала, но крепко вцепилась в один из ремней правой рукой, а в пояс Артема – левой.
– Едем назад! На Красный город! – взревел бритый и надавил на клаксон рядом с водительским местом. Протяжный звук, похожий на крик дикой утки, заставил Артема вздрогнуть. Жизнь в Зеленом и время, проведенное в лесу, приучили его к тому, что шуметь – всегда опасно. Кажется, в Красном городе считали иначе.
А в следующий миг Артем забыл, о чем думал, потому что машина с визгом развернулась и понеслась в сторону Красного города. Две другие последовали за ней.
Артем ездил на лошадях и в повозках, плавал на лодках и плотах. Фургоны, которые довезли их до Мертвого кольца, двигались быстро… Но той скорости, с которой они ехали сейчас, он раньше даже представить себе не мог. Казалось, они летели, и Артем с трудом удержался от того, чтобы не вцепиться во что-нибудь перебинтованной рукой. С каждым новым поворотом все внутри у него ухало вниз от ужаса и восторга, и он увидел, что костяшки стиснутых Каиных кулаков побелели.
Мертвое кольцо за бортом машины казалось теперь размытым, как на картинке, на которую случайно капнули водой или краской… И все же Артем успевал различать все новые и новые дома, сложенные из салатовых и светло-оранжевых плит, красных кирпичей, серых массивных панелей. Дома были высокими, очень высокими – Артем пытался смотреть на них неотрывно, но вскоре отвел взгляд. С непривычки голова кружилась. Кое-где темнели черные остовы деревьев, и везде вдоль обочины были сложены горы железа. Он и предположить не мог, сколько людей и труда потребовалось, чтобы расчистить это пространство, сделать дорогу пригодной для езды… Когда-то в этих домах, таращившихся на проезжающих слепыми окнами-глазницами, жили люди… Работали, любили, ненавидели друг друга и считали, что живут в абсолютной безопасности мира, про который поняли все, что можно было понять.
Артем пытался засечь время, чтобы рассчитать, как долго они едут вглубь Мертвого кольца, но каждый раз сбивался, отвлекаясь то на развалины головокружительно высоких мостов, похожих на лесных псов на ходулях, то на целые дворцы из синего стекла, напоминающие ледяные крепости из детских сказок… И в конце концов перестал считать.
Клаксон впереди загудел снова, машина взяла круто вправо, вписываясь в поворот, и Артему показалось, что он слышит громкое биение собственного сердца. Он подумал, что, даже если сейчас их размажет вместе с безумными стражами и их «Беспечным ездоком» или если окажется, что их с Каей везут прямиком в ловушку… как бы там ни было, все, что случилось, не напрасно – иначе он никогда в жизни не узнал бы, что такое возможно – здесь. Сейчас. Не в книге. Не на старой картине.
Теперь он видел стены города – действительно красные, сложенные из огромных плит, украшенных геометрией выпуклых квадратов. Над стенами виднелись крыши домов – плоские и островерхие, купола и башни… Кое-где из-под красной краски просвечивала грязно-серая, но стены все равно рдели, как огонь, и Артему показалось, что весь город мерцает, манит, как огромный драгоценный камень…
– Кая, смотри, – прошептал он, чувствуя, что счастливо улыбается во весь рот и ничего не может с собой поделать.
Над вершинами города, над багровыми стенами плыли в начинающем темнеть к вечеру небе десятки огромных, медлительных, величественных дирижаблей.
Глава 5
Гондола «Герберт У.» оказалась гораздо больше, чем когда он смотрел на нее издалека, с вышки Аганского княжества. Вытянутой формы, как настоящая лодка, она была двухэтажной и ровно посередине опоясывалась внешней палубой. На втором этаже находилась паровая машина – сердце дирижабля. Там же – капитанский мостик, каюты экипажа и кают-компания, где собирались за едой или разговором. На первом этаже был камбуз, из которого пахло жареной картошкой, несколько запертых помещений – Ган подозревал, что там были запасы пищи и оружие, – и десяток крохотных кают. В этих каютах только и помещалось, что пара коек одна над другой. Из уважения к положению Гана ему выделили отдельную каюту – во всяком случае, пока на дирижабле было вдоволь места. Тошу и Сашу разместили по соседству.
Они вылетели на следующий день после встречи с капитаном Стерх. Тросы, удерживающие «Герберта У.» над верхушками елей, развязали, и дирижабль медленно, покачиваясь в потоках ветра, поднялся вверх. Паровая машина до поры до времени хранила молчание: сейчас, как объяснила Стерх, не было необходимости тратить энергию – ее использовали, только когда требовалось повернуть или ускориться. В остальное время свое дело делал ветер.
Жители Агано, несмотря на приказ Гана заниматься своими делами, высыпали на вышки, стены, крыши собственных домов. В странном безмолвии, возможно, впервые единогласно ослушавшись приказа своего князя, они провожали взглядом дирижабль, который уносил его с собой.
Ган вышел на палубу гондолы, только когда они поднялись достаточно высоко и он больше не мог различить выражения их лиц, даже если бы захотел.
Его княжество отсюда, с высоты птичьего полета, казалось крошечным. Дома были словно игрушечные, как будто ребенок разбросал разноцветные кубики в желтом песке. Деревья выглядели как пятна разбрызганной вокруг краски – темно-зеленые, светло-зеленые и редкие рыжие.
Долго любоваться видами ему не пришлось. На горизонте появились черные точки, которые стремительно приближались к воздушному судну. Несколько мгновений – и он смог различить семь гарпий, летящих клином навстречу дирижаблю. Ган не знал, движет ли ими любопытство, планируют ли они атаку или просто летят к полному людей воздушному судну, как бабочки к огню, но положил руку на рукоять ножа у пояса. Не лучшее оружие для того, чтобы сражаться с крылатыми противниками, но сойдет и оно – лук он оставил в каюте.
Гарпии были уже совсем близко. С широким размахом черных крыльев, длинными смертоносными когтями, жестким, блестящим оперением они казались королевами н