Пространство за стеной выглядело так, словно его никогда не касались ни разрушение, ни время. На вымощенной булыжниками площади деревьев было очень мало, а те, что попадались Кае на глаза, были аккуратно огорожены, украшены крохотными фонариками, разноцветными лентами. Огромная площадь, на которую они вышли вслед за Мелом, казалась неестественно пустой – по ней гуляли, оживленно переговариваясь, люди в причудливых длинных нарядах. Большинство шли с пустыми руками. Кая никогда еще не видела такого скопления праздных людей. Она ловила на себе взгляды: кто-то разглядывал их с Артемом с любопытством, а кто-то – Кая не сразу сумела расшифровать эту эмоцию – с брезгливостью. Конечно, они оба выглядели не очень опрятно – когда в последний раз она мылась горячей водой? Артем прижимал к груди руку, бинты на которой снова начали кровоточить, а грязные волосы у него на голове топорщились, как ежиные иголки. Себя Кая видеть не могла, но подозревала, что выглядит не лучше. Проходящая мимо женщина в длинной коричневой юбке, метущей мостовую, притянула мальчика лет пяти ближе к себе и с опаской покосилась на Каю, поймав ее взгляд. Кая отвернулась.
Широкая дорога, уходившая вбок и вниз, тоже мощенная булыжниками, вела к скоплению домов, длинных, с выцветшей позолотой на карнизах и рамах окон. Видимо, эти дома были жилыми. У одного из них Кая заметила группу людей со стремянками и веревками – они красили стену бежевой краской. Неподалеку две женщины, сидя на коленях, рыхлили землю в маленькой круглой клумбе. Кая отметила про себя, что там не росло ничего полезного, только мелкие цветы, розовые и белые. В этом не было смысла. Это поразило Каю больше, чем все, что она видела в Северном городе. Дали и его ученики собирали и хранили прекрасные предметы старины, надеясь, что однажды их преданность тому, что давно ушло, принесет плоды. Здесь, в Красном городе, все было совершенно иначе: люди создавали нечто красивое исключительно ради красоты.
Эти люди выглядели беззаботными и довольными – Кая увидела, как одна из женщин хохочет, запрокинув голову, – но почему-то от этого ей стало не по себе.
Они пересекли площадь, окруженную красными башнями, и подошли к приземистому черному зданию с затертой кем-то надписью – теперь букв было не разобрать. Здание выглядело лишним, чуждым этой красивой площади. Оно казалось недобрым и живым – напоминало готовившегося к прыжку зверя, который настороженно разглядывал вновь прибывших.
От мыслей Каю отвлек негромкий всхлип. Артем смотрел себе под ноги, но она видела, что лицо его побелело.
– Вы далеко нас ведете? Ему нужен отдых.
– Это мне нужен отдых, – буркнул Мел, отворачиваясь, и она заметила маленькую татуировку – перечеркнутый круг – у него на шее. – Заявились сюда – и хотите диктовать свои правила?
– Вы впустили нас сюда, – возразила Кая, не обращая внимания на его тон, – значит, он может быть вам нужен. Если он вам нужен – не дайте ему умереть. – Голос слегка дрогнул в конце, хотя она и не думала, что Артем действительно находится на грани смерти.
Мел резко шагнул в их сторону, и на мгновение Кае показалось, что он собирается ее ударить. Рефлекторно она отклонилась назад, остро ощущая отсутствие оружия в руках. Но Мел не ударил ее – криво усмехнувшись, кивнул.
– Ладно… Дай ему лекарство. Через пять минут пойдем дальше – нам сюда.
Кая кивнула и повернулась к Артему, который, услышав Мела, осел прямо на камни брусчатки.
Кая достала из кармана бутылочку снадобья, которую ей дала Мама Лита, и выдернула зубами тугую пробку.
– Давай, пей скорее.
Артем послушно сделал глоток из бутылки и закашлялся – стекло звякнуло у него на зубах. Видимо, седативный эффект его больше не волновал – выглядел он действительно плохо. Артема ощутимо трясло, и, судя по плотно сомкнутым губам и широко распахнутым глазам, ему было очень больно. Мел молча наблюдал за ними, как будто ждал, что кто-то из них вцепится ему в горло. Люди, идущие мимо, огибали их по широкой дуге, стараясь не смотреть, – Кая впервые видела, чтобы люди вели себя так, заметив, что кому-то плохо… Но в каждой общине – свои традиции, и о здешних она планировала сделать выводы позже.
После глотка снадобья лицо Артема постепенно приобрело нормальный цвет, и Мел кивнул:
– Подъем. Нам туда, в черный дом… где красная дверь.
– Кажется, у местных какие-то проблемы с красным цветом, – шепнула Кая Артему, чтобы приободрить, и он слабо улыбнулся в ответ.
Вслед за Мелом они подошли к красной железной двери с большими круглыми заклепками, которую охраняли двое высоких мужчин, вооруженных огнестрельным оружием и мечами. Их взгляды были скучающими, но Кая заметила, как пальцы обоих сомкнулись на оружии, стоило им приблизиться. Впрочем, они расслабились, увидев Мела.
– Что это, капитан? – спросил один из них, кудрявый и веснушчатый, кивая на Каю и Артема так, словно они были не способны понять, о чем идет речь. – Нарушители? Я их раньше не видел. Из-за стены?
Мел помотал головой:
– Из-за Мертвого кольца, лейтенант. К императору.
– Лично? – Лейтенант нахмурился.
Их сопровождающий секунду колебался, прежде чем сказать:
– Особое дело. Господин у себя?
– У себя, капитан.
– Отлично. – Мел дернул Каю за рукав, подтолкнул вперед. – Давай, пошла. И не глазей по сторонам.
Кая тихо, судорожно вздохнула. Нужно держать себя в руках – если она хочет, чтобы эта часть их истории тоже закончилась хорошо.
Сначала Кае показалось, что весь странный дом заполнен темнотой, и она замерла, давая глазам к ней привыкнуть, но Мел подтолкнул ее в спину. В глубине коридора, в котором они оказались, замерцал тусклый светильник. Кая различила ковровую дорожку красного цвета – у нее и в самом деле начинали болеть глаза. Дорожка вела к темному зеву еще одной двери. На мгновение Кая скорее почувствовала, чем заметила, движение в темноте сбоку и поняла, что за ними внимательно следят – может, один стрелок, может, несколько.
– За дверью сразу направо, – скомандовал Мел, – и чтобы я вас все время видел, понятно?
Кая послушно двинулась вперед, остро ощущая открытость собственных лопаток. Артем шел чуть позади. Его хриплое дыхание казалось оглушительным.
Здесь было тихо – тишина казалась какой-то неестественной после шума города за стеной. Кая с трудом удержалась от того, чтобы сказать что-нибудь – что угодно, – лишь бы ее нарушить.
Им пришлось подождать, пока Мел набирал код на черной двери в конце коридора, прикрывая комбинацию чисел плечом. Его рука двигалась так быстро, что Кая все равно не успела бы ничего запомнить. Артем, посеревший от боли, явно и не пытался что-либо разглядеть.
Дверь раскрылась бесшумно – ни скрипа, ни щелчка. За ней Кая увидела темную глубину коридора. Справа и слева в полумраке виднелись одинаковые двери из темного дерева. Между ними на темно-зеленых стенах висели потемневшие от времени картины в позолоченных рамах. Пол устилал мягкий ковер, который скрадывал звук шагов.
– В конец коридора, – скомандовал Мел. Здесь он говорил гораздо тише, чем на улице, как будто давящая тишина действовала и на него тоже. Оглянувшись, Кая заметила, как дернулся уголок его рта, и поняла, что ему не по себе. Наверное, это должно было напугать ее, но она почувствовала смутное злорадство… Как будто, если им суждено здесь погибнуть, проблемы Мела по службе могут стать для нее достаточным утешением. Кая нервно улыбнулась – не удержалась – и пошла вперед.
Черная дверь в конце коридора, у которой они остановились, ничем не отличалась от остальных, но Кая вдруг почувствовала холод, легкий, как прикосновение призрачных пальцев. Сквозняку здесь неоткуда было взяться, и ей стало не по себе.
Она распрямила плечи и постаралась бросить на Мела как можно более недобрый и вызывающий взгляд. К сожалению, эти усилия пропали даром. Мел на нее не смотрел. С выражением крайней сосредоточенности, как будто взламывал замок, он тихо постучал в дверь – трижды, с одинаковыми промежутками между ударами.
– Войдите. – Голос, отозвавшийся из-за закрытой двери, казался тихим, но был слышан отчетливо. Мел открыл дверь и кивнул Артему и Кае, пропуская их вперед.
Кая сделала шаг в темноту, не давая себе времени на раздумья, как в холодную воду нырнула… И услышала музыку.
Музыка явилась им сразу – как будто зазвучала только что, с середины ноты. Прежде Кая не слышала ничего подобного. Ласковый, хриплый голос певицы пел что-то совершенно бессмысленное, а инструменты плакали, и стонали, и шептали… Невозможно было определить, сколько голосов сплелись воедино. Музыка была одновременно тихой и громкой, тягучей и быстрой, в ней звучали тайна и обещание… На мгновение Кая позабыла обо всем, и ей пришлось насильно вырывать себя из плена музыки, как из объятий дурмана.
Здесь царил полумрак, и точные размеры комнаты ускользали. Кая вспомнила, как – словно это было давным-давно – они с Артемом и Ганом шли к Северному городу сквозь туман. Тогда казалось, что во всем мире не осталось ничего, кроме тумана, что даже время остановилось… Как будто сам туман и был временем. Она ощутила нечто похожее здесь.
В полумраке комнаты угадывались линии высоких деревянных полок, мерцали золотистые корешки книг. На всех доступных поверхностях были свечи – в высоких подсвечниках и глиняных плошках с водой, канделябрах и подставках. В их неярком свете казалось, что комната дрожит, плывет, дробится. В воздухе пахло воском и чем-то еще – душным, травянистым. Чуть позже Кая заметила источник запаха – несколько тонких палочек, воткнутых в песок на высокой деревянной подставке. Палочки тлели, и с их кончиков струился душный светлый дым. Дым не парил в воздухе, а вязко стелился по полу, как льнущий к ногам зверь. В глубине комнаты мерцал свет более яркий, чем свечной. Присмотревшись, Кая поняла, что он исходит от нескольких духов, заключенных в большую куполообразную клетку. Синие и зеленые, духи воды и земли кружились по своей темнице в медленном печальном танце, изредка натыкаясь на прутья клетки или друг на друга.