Ган лег на кровать. В роскошном пологе было несколько дырок – в полумраке задернутых занавесей они напоминали звезды на темном небе. Конечно, можно было просто узнать, где именно она – или они – живут, и попросить стражей отвести его туда. Но он не хотел встречаться с ней при ком-то – не хотел, чтобы она видела его под охраной. Возможно, проще попробовать сделать так, чтобы она пришла сюда сама. Отправить записку? Попросить кого-то из стражей или прислужниц разыскать ее? Она заметная – и дело не только в рыжих волосах. В конце концов – об этом неприятно было думать – Артема здесь точно заметили, а значит, и Каю должны были знать хотя бы из-за него.
Он мог бы подкупить кого-то, чтобы ей передали записку… Он взял с собой несколько безделушек, за которые жители Агано поубивали бы друг друга. Но совершенно не факт, что представления Красного города и княжества Агано о ценности совпадают. Украшения работы древних мастеров, зажигалки с колесиками, серебряная гнутая ложка, несколько бесполезных, но красивых старинных пуль… Кого тут этим впечатлишь? Такого барахла наверняка хватает на здешних торговых площадях. Ган раздраженно ткнул подушку – сейчас ему стоило тратить мысли не на раздумья о том, как добраться до девчонки, а совсем о других вещах.
С того момента, как он впервые увидел ее в лесу – мокрую, грязную, с костылем, но все равно глядящую на него и его людей с мрачным вызовом – даже угрозой, – в его жизни появилось что-то, что не давало ему покоя. Это что-то поселилось внутри и было похоже на крохотное живое существо. В самый неподходящий момент, когда он был уверен, что оно давно умерло, существо давало о себе знать. Оно раздражало, даже злило – со дня гибели Веты он пообещал себе, что больше никто и ничто не будет иметь над ним власти. Может быть, если окажется, что Кая и вправду так быстро позабыла о нем, существо наконец издохнет… В конце концов, до сих пор его гордость и воля всегда оказывались сильнее, чем что бы то ни было на свете.
В дверь тихонько постучали, прерывая его раздумья, и он не удивился, увидев на пороге Сашу. За ее спиной маячили стражи – никто не смотрел в их сторону – видимо, общаться между собой им было разрешено… Жест доброй воли Сандра.
– Привет, – застенчиво сказала она, накручивая кудрявую темную прядь на палец. Она тоже приняла душ, и ее волосы были влажными. Саша перехватила их лентой. Ей тоже дали новую одежду. Платье, огненно-красное, с расшитыми черными узорами рукавами и воротом, открывало колени и было перехвачено кожаным поясом – за один такой пояс в Агано наверняка передрались бы все девчонки.
Красный цвет ей шел – бледное лицо казалось каким-то новым, аристократичным, губы – ярче, глаза – темнее. Вся она, изящная, маленькая, едва ему по плечо, была похожа на Кармен из рассказа Мериме, который ему как-то довелось прочитать. Ган вдруг подумал, что многие, наверное, посчитали бы Сашу куда более привлекательной, чем Каю. Да, у Каи необыкновенные рыжие волосы, но кожа усыпана веснушками. Прозрачные серые глаза, похожие на утреннюю дымку над ручьем, производят странное, волнующее впечатление. И руки и ноги длинноваты, и вся она слишком угловато-порывистая – как мальчишка… И все же…
– Нас на завтрак зовут, – произнесла Саша, принужденно улыбаясь. – Я решила за тобой зайти.
Она тоже разглядывала его – но точно не думала ни о ком другом. Стоило поговорить о том, что случилось между ними на дирижабле, еще тогда, чтобы не обманывать ее… Ган решил, что непременно исправит это недоразумение – позже, когда рядом не будет посторонних ушей и глаз. Ему не хотелось терять Сашину дружбу. Она напоминала ему о старых временах и, хотя смотрела на него не менее восторженно, чем Тоша, умела и разговорить его, и рассмешить…
– Отлично, – бодро сказал он и подмигнул ей. – Они тут, в Красном, знают толк в одежде, да? Тебе идет.
Саша зарделась от удовольствия и кивнула. Краем глаза Ган заметил коротко стриженную женщину в черном платье. Такие здесь носили прислужницы. Она выходила из соседней комнаты со стопкой полотенец в руках. И она была одна – редкая удача: по дороге он успел заметить, что прислужницы на этом этаже стараются ходить по двое.
Не меняясь в лице, Ган улыбнулся Саше и кивнул двум стражам у нее за спиной:
– Идите пока к Тоше… У меня в комнате кое-чего недостает. Я буду через минуту.
Один из стражей кивнул и окликнул прислужницу:
– Мила! Не убегай далеко. Господину…
– Ган.
– Господину Гану что-то нужно.
Мила кивнула, глянув на него безо всякого дружелюбия, несмотря на растянутые в улыбке губы, – видимо, собиралась заканчивать работу.
– Это здесь. – Ган показал за плечо, и Мила покорно зашла в его комнату. Кажется, Саша тоже охотно последовала бы за ним, но Ган прикрыл дверь, сказав ей:
– Позовите, когда Тоша выйдет. – И быстро повернулся к Миле, разглядывающей его вещи, разбросанные по комнате, в скучающем ожидании.
– Ты знаешь девушку по имени Кая? Рыжие волосы, серые глаза. Прибыла сюда с Артемом.
– Нет. – Глаза воровато забегали, щеки вспыхнули. Лгала.
– Подумай хорошенько, – сказал Ган, поглядывая на дверь. – Я только хочу передать ей кое-что.
– Я ее не знаю.
– Знаешь. Передай ей, что я здесь и хочу ее увидеть. Пожалуйста. Я могу заплатить.
Губы женщины дрогнули, и она тоже бросила быстрый взгляд на дверь.
– Здесь ценятся деньги, еда, золото.
– У меня есть оленина.
– Оленина меня не интересует…
– Погоди. – Он мысленно чертыхнулся – слишком громко, слишком долго они говорят для людей, выясняющих, где лежат полотенца или покрывало. Не успев подумать, он вытащил из сумки, надетой через плечо, свой обруч: – Вот. Сойдет? Он золотой. Устрой мне встречу… И получишь его без вопросов. Клянусь.
Он носил этот обруч с тех пор, как заменил дядю в управлении общиной, – еще родители добыли его неведомо где. Но здесь обруч точно не понадобится… И если он разглядит возможность, а после – воспользуется ею, у него будет все, что готов дать Красный город… А судя по одной только площади, дать он может немало.
Она все еще колебалась, и Ган придвинулся ближе, понизил голос до шепота:
– Я не причиню ей вреда. Мне нужно только поговорить – один на один. И возьми задаток. – Он вложил ей в руку старинную зажигалку, которую достал из кармана, – одну из безделушек, прихваченных из дома как раз на такой случай. Зажигалка давно не работала, но зато была красивой. Металлический бок украшала необыкновенно искусная резьба – английские буквы, вероятно, имя прежнего владельца – «Zippo».
За дверью послышались шаги, и Мила наконец кивнула и спрятала зажигалку в карман:
– Ладно. Узнаю, что можно сделать. – И сразу вслед за тем повысила голос. – Я принесу еще одно покрывало, потеплее. – И, торопливо толкнув дверь, проскользнула мимо стражей.
Тоша и Саша с Ганом прошли в синюю залу, указанную стражами. Здесь за длинным столом уже собрались гости из других общин. Седовласая старуха с ожерельем из птичьих косточек на шее. Близняшки – видимо, их привели с другого этажа. Одна из них помахала рукой то ли ему, то ли Тоше. Тоша, лучась улыбкой, замахал в ответ так энергично, что ненароком толкнул Сашу в бок. Юноша чуть младше его самого, который вошел в залу, опираясь на трость. Рядом с ним был еще один, с виду сильный и крепкий… И тем не менее именно первый, хромой, явно был из них двоих главным. Двое мужчин с необычным разрезом глаз – Ган когда-то слышал, как дядя назвал такой «азиатским». Темнокожая женщина – прежде он не видел у людей настолько темного цвета кожи; это смотрелось красиво – женщина напоминала статуэтку из черного камня.
И очень высокий, широкоплечий человек в красно-синей маске – странно, что ему разрешили остаться в ней. Впрочем, у каждого народа свои причуды. Как-то раз Ган встретил в лесу маленькое кочевое племя, которое было абсолютно уверено, что их вожачка – круглолицая женщина с волосами, выкрашенными синим соком, – не кто иной, как богиня Луна, спустившаяся с небес.
Им показали места за столом. Человек в маске сидел на противоположном конце ровно напротив. Когда все гости расселись, явился Сандр. Он поприветствовал гостей, вежливо улыбнулся, отпил воды из бокала. Ган как раз думал, под каким именно предлогом подобраться к хозяину Красного города поближе, когда тот встал и откланялся, сославшись на подготовку к приему, который должен был состояться в ближайшие дни.
– Надеюсь, ближайшие дни – действительно ближайшие, – пробормотала себе под нос темнокожая женщина. Перед ними на столе лежали приборы – впрочем, как заметил Ган, никаких ножей… Напрасный труд – судя по лицам многих из присутствующих, пожелай они – и одними вилками – и даже безо всяких вилок – сумели бы устроить здесь изрядный переполох.
Тоша с Сашей в кои-то веки почти ничего не говорили. Еда была великолепной – на тарелках дымился горячий картофель, куски домашней птицы и дичи. На больших блюдах лежали ворохи свежей зелени, огурцов – мелких, но все же самых настоящих огурцов. На десерт подали пироги с яблоками и грибами. Как и Ган, Саша с Тошей не притронулись к пирогам с грибами – жизнь в лесах приучила не верить незнакомцам в вопросе их сбора и приготовления, а вот пироги с яблоками оказались очень вкусными. В бокалах было пиво, настойки, даже вино. Ган налил себе воды, и Саша с Тошей с крайне разочарованным видом последовали его примеру.
– Не любите грибы? – спросила темнокожая женщина. Ган бросил взгляд на ее тарелку. Пирогов с грибами там тоже не наблюдалось.
– Люблю. Когда собираю их своими руками.
– Разумно. – Женщина улыбнулась. – К тому же я слышала, что грибы собирают и поставляют на здешние столы люди из Внешнего кольца. Вряд ли они обожают жителей центра. – Женщина сделала глоток воды. – Меня зовут Шоу.
– Ган. Вы здесь давно, леди Шоу? – спросил Ган темнокожую женщину, почтительно наклонив голову.
– Уже несколько недель, – пробормотала женщина, отпивая глоток из бокала, – Ган заметил, что она тоже пила только воду. – Мы ждали остальные воздушные корабли… Как я поняла, мы их дождались.