«Около меня действительно лежал на спине, с полуоткрытым ртом, мужчина и спал. Но этот мужчина не был мой муж. Это был мужчина высокого роста, крепкий, брюнет с бородой;.. Вы его видели, г-н Деледен.
«Я думаю, что я довольно долго была без сознания. Когда я пришла в себя, был уже день. Мне показалось, что у меня был кошмар; но из страха, чтобы ужасное зрелище опять не поразило мне глаз, я упорно не хотела взглянуть в сторону стены. «Сейчас, думала я, войдет горничная с чаем... Когда она будет тут, у меня больше не будет страха... я посмотрю».
«Действительно, около восьми с половиною часов, по обыкновению, Франсина вошла. Она поставила поднос на ночной столик и раздвинула оконные занавеси. Только тогда я осмелилась взглянуть. На этот раз я испустила крик.
«Другой, неизвестный, человек с бородой и брюнет все еще лежал около меня... Но что меня ужасало больше всего, так это то, что Франсина смотрела на этого самозванца совершенно хладнокровно; казалось, что она его знает и находит вполне естественным, его присутствие в моей постели.
«Что происходило затем, совершенно для меня неясно, точно покрыто туманом. Сквозь полубред, который продолжался много дней и ночей, я видела как около меня хлопочут моя мать, родители моего мужа, прислуга, а также (что доводило меня до сумасшествия) и самозванец, брюнет, другой, всеми принятый, признанный и считаемый за моего мужа.
«Тогда в моем мозгу произошло странное явление, очень похожее на то смутное состояние, когда, засыпая, не знаешь, грезишь-ли или еще живешь настоящей жизнью. Я стала сомневаться сама в себе. И я стала понимать, насколько неосновательна та уверенность, которую нам дают наша память и наши чувства; потому что, колеблясь между их свидетельством и единодушным убеждением других, я наконец присоединилась к последнему. Несколько дней спустя, я родила — преждевременно. Поль родился полухворым. Я-же — я выздоровела, если дышать, говорить, ходить и есть значит выздороветь. Я никому не признавалась в той ужасающей уверенности, что человек, который жил бок-о-бок со мной, не был мой муж. Я чувствовала, что меня тотчас примут за сумасшедшую. Новый, Морис Деледен, был всем знаком; и — поразительная вещь — у него были общие со мной воспоминания детства.
«Я также стала его считать за своего мужа, подобно всем остальным.
«Вот... Так я живу уже пять лет. Я хорошо лажу с г-ном Деледеном; я не особенно страдаю от его присутствия, когда довольно долгий период совместной жизни дает мне привычку к этому. Но, как только он уезжает, образ моего первого мужа снова воскресает в моей душе, а возвращение другого причиняет мне те припадки, которые вы видели.
«Впрочем, никто не знает моей тайны. До сих пор я держала ее в секрете, точно какую-нибудь болезнь, в которой нельзя сознаться. И я почти раскаиваюсь, что доверила ее вам».
Г-жа Деледен уехала в Нельи с своим сыном, на другой день после этого признания. Было условлено, что, как только я вернусь в Париж, она пригласит меня, чтобы начать рациональное лечение, которое я ей предложил; ее болезнь была необыкновенной, но излечимой мономанией.
К моему большому удивлению, меня, однако, не позвали. Через две недели я написал: мне не ответили.
Я почти уже позабыл об этом приключении, как вдруг, месяцев пять спустя, я узнал о самоубийстве г-на Деледена.
Его вдова, в следующем году, снова вышла замуж. Мне говорили, что она совершенно здорова — и телесно, и душевно.