Кельвин помог Мэтту встать и сказал:
– Сегодня днем на остров пришел долгоход! Мы ждали вас, чтобы он мог рассказать новости. Пойдем, все уже собрались в зале.
Все восемь участников экспедиции сели на передней скамье. Долгоход оказался шестнадцати– или семнадцатилетним подростком с длинными темными волосами, кривым носом, тонкими израненными пальцами и свежим шрамом поперек лба. Его звали Франклин.
– Да, это реально опасное занятие, – выдохнул Мэтт, обращаясь к неподвижно сидевшим друзьям.
Тобиас выглядел измученным, Эмбер молчала.
Подняв руку, долгоход попросил тишины и, когда все затихли, начал говорить:
– Итак, друзья мои, вот новости нашего мира, их принес вам я, и знайте, в них столько же радости, сколько и тревоги. Для начала могу сказать: первые возделанные нами поля дали урожай: мы смогли собрать немного овощей! Сельское хозяйство практикуется не везде, но теперь мы знаем, что это имеет смысл! Подробности я вам расскажу чуть позже, а сейчас – еще одна новость: пять пэновских поселений на юго-западе не так давно смогли объединиться и создать город. Наш первый город. Там примерно пятьсот человек! И все время появляются новенькие! Это самое большое из всех населенных пэнами мест, и оно называется Эдем.
– Кто придумал это название? – спросила Тиффани.
– Городской совет. Каждый поселок выдвинул в администрацию по одному человеку; избранные получили возможность управлять делами. Все это нам в новинку, еще предстоит изучить преимущества и неудобства, но, быть может, и другие деревни объединятся подобным образом. На этом острове вы хорошо защищены, но не все живут так. Кстати, – долгоход сделал паузу, чтобы глотнуть воды, – у меня есть и дурная новость. На севере разрушен поселок. Это не жруны; немногие уцелевшие рассказали, что на них налетела буря, принесшая с собой вспышки, а потом появилось черное существо. Оно набрасывалось на пэнов, обыскивая каждый закоулок. Выжившие думают, что оно кого-то искало.
Мэтт выпрямился. Слова долгохода встревожили его.
– Черное существо? А известно, как оно выглядело? – спросил Патрик, пэн из Кентавра.
– Нет. Нападение было молниеносным и длилось едва ли больше пяти минут. Когда черное существо исчезло, большинство пэнов были мертвы. – Долгоход, видевший их тела, дрожал, когда рассказывал об этом. – Они все поседели, их кожа стала морщинистой, и умирали они, крича от ужаса. Это были дети с лицами измученных стариков.
На сей раз Мэтт почувствовал головокружение, дыхание остановилось. Он понял, что за существо это было. Ропероден. Нет, нет, нет! Это просто сон, на самом деле он не существует, это невозможно!
– Мэтт? Все в порядке? – обеспокоенно спросила друга Эмбер, наклоняясь к нему. – Ты весь дрожишь!
Мэтт долго восстанавливал дыхание, а потом кивнул.
– Я устал, вот и все, – соврал он.
Тем временем Франклин продолжал:
– Больше мы ничего не знаем об этом существе. За три дня до моего появления в поселке по соседству с разрушенным видели какие-то вспышки над лесом. И больше ничего.
– А разоренный поселок далеко от нашего острова? – спросил покрытый прыщами Колин.
– Да, до него три дня пути верхом. Кроме того, мы продолжаем больше узнавать о ситуации на юге. Два долгохода побывали там и видели армии циников, человек по сто в каждой, с повозками, в которые они впрягли медведей. Также в этих повозках они видели огромные деревянные клетки десятиметровой высоты, а в клетках сидели пэны!
Гул возмущения и ужаса поднялся в зале. Долгоход снова поднял руку, требуя тишины, и заговорил опять:
– Без сомнения, это страшно; а еще оба долгохода уверяют, что небо на юго-востоке стало… красным! С утра до вечера и даже ночью оно не меняется, оставаясь огненно-красным и как будто живым. Повозки отправляются в том направлении, и, вероятно, под этим инфернальным небом теперь живут циники.
Час спустя, когда долгоход закончил рассказ, Мэтт вместе с друзьями отправился на кухню поужинать; все были голодны. Но Мэтт даже не притронулся к своей тарелке. Эта таинственная история, случившаяся на севере – нападение на поселок, – лишила его аппетита. Он не хотел верить собственным догадкам. Похоже, Ропероден действительно существовал и двигался сюда, сметая все на своем пути. «Зачем он меня ищет? Может, он существует, но на самом деле охотится не за мной… Всего лишь является ко мне в кошмарных сновидениях…» Мэтт цеплялся за любую возможность, которая позволила бы ему усомниться в собственных предположениях.
Эмбер, проглотив тарелку макарон, отвлекла его от тягостных мыслей:
– Циники сбиваются в группы по сто человек, это ни о чем вам не напоминает? Уверена, что у тех, которые поджидают нас в лесу, есть такие же повозки. Я бы с радостью отдала все происходящие во мне изменения, только чтобы узнать, что они собираются с нами сделать! Зачем они увозят пэнов на юг?
– Я бы предпочел не знать, – возразил Тобиас, – по крайней мере, я еще здесь, живой и здоровый, а не в их отвратительной клетке!
– А ты, Мэтт, что думаешь? – спросила Эмбер.
Тот пожал плечами:
– Не знаю. Ничего не думаю. У нас есть другие дела. Говоря об изменениях, ты имела в виду, что у тебя есть какие-то результаты?
Эмбер покачала головой:
– Нет, ничего нового, все пэны продолжают изучать себя с большей или меньшей долей успеха, но ничего нового нет. Что до меня, то я постоянно тренируюсь, но не могу управлять своим даром. Иногда мне кажется, что я в двух шагах от результата, но увы! Ничего не получается. И это меня раздражает!
– Что будем делать с этой третьей группой? – спросил Тобиас.
– Не сейчас, – заявил Мэтт.
– Не забывай: это один или несколько убийц, – возразила Эмбер. – Или тебе напомнить, что этот кто-то попытался сбросить нам на голову огромную люстру?
Мэтт поднялся:
– Мы ничего не знаем об этой загадочной группе. Пойду спать – теперь мы с Тобиасом будем ночевать в одной комнате, так безопаснее. Ты можешь поступить так же, договорившись с кем-нибудь из девочек, живущих в Гидре. Кому из них ты доверяешь?
– Гвен согласится без проблем. С тех пор как мы поговорили о происходящих в ней изменениях, она боится спать одна.
– Отлично, – подытожил Мэтт. – Ночью отдохнем, а завтра займемся делом. Надо вычислить всех заговорщиков, действующих заодно с Дагом, время не ждет.
Вновь подумав о черном существе, бродящем в лесах, Мэтт ощутил, как его охватывает глухая тоска, вытесняя любые мысли о неотложных делах.
35Замешательство
Ночью Мэтт просыпался несколько раз – весь в поту, с сильно колотящимся сердцем и пересохшим горлом. Он совершенно не помнил, какой очередной кошмар ему приснился, но не сомневался, кто именно преследовал его во сне. Ропероден.
На следующее утро они с Тобиасом стали наблюдать за Дагом; у них это получалось так себе, поскольку друзья боялись привлечь его внимание. В это время Эмбер принимала у себя в ротонде пэнов, желавших рассказать ей об изменениях.
Вечером, когда они собрались вместе за ужином, Эмбер сообщила друзьям, что занесла в список восемь случаев изменений, не вызывающих сомнения. Пэны все больше доверяли Эмбер, приходили к ней, как к доктору, и убеждали приходить других. В течение каких-нибудь двух недель она могла бы полностью закончить с этим делом.
– Я только что видела маленького Митча и думаю, у него проявились незаурядные аналитические способности, – добавила девушка. – Он все время рисует то, что видит, и у него такая зрительная память, какой я ни у кого еще не встречала. Совершенно точно существует связь между изменениями и нашими ежедневными занятиями. Наш мозг совершенствует необходимые навыки, он реагирует на них, как мышца.
– И никаких могущественных сил, которые могли бы помочь нам в момент нападения извне? – спросил Мэтт.
– Не совсем так. Требуется еще время, чтобы разобраться. И не говори ни о каких силах. Здесь нет ничего магического.
– Извини, сказал не подумав. Больше ничего?
– Нет, вот еще что: я поговорила с одной девочкой из Козерога, Светланой. Она учится управлять небольшими потоками воздуха. А еще пришел длинный Колин, он переживает, что тоже меняется; правда, не стал говорить, что именно с ним происходит.
– Колин действительно старше всех на острове? – уточнил Мэтт. – Такой темноволосый здоровяк с прыщавыми щеками?
– Да, это он. Пусть Колин немного глуповат и занимается только своими птицами, но, думаю, когда изменения, происходящие в нем, станут очевидными, он мне все расскажет. А, забыла: еще я беседовала с Тиффани из Единорога и узнала про Клаудиа – Тиффани с ней хорошо знакома. Кажется, та умеет дружить, хотя и окружила себя тайной – почти ни с кем не общается и куда-то уходит из комнаты по ночам. Паркет там скрипучий, поэтому все слышно. Однако Тиффани не знает, куда она ходит, и подозревает, что Клаудиа бегает на свидания с мальчиком, я не стала ее разубеждать. В любом случае понятно, что Клаудиа состоит в заговоре.
Во время десерта к ним присоединилась Гвен. Глядя на ее длинные белые волосы, Тобиас вздрогнул, представив, как они встают дыбом, пока она спит. Потом девушки ушли вместе в Гидру, а ребята поднялись в комнату Тобиаса. Там они проболтали полтора часа, ожидая, пока погаснут огни в окнах. Они вспоминали родителей, которых им теперь не хватало, своих одноклассников, гадая, выжили ли те во время Бури и где могли быть теперь. Наконец с тяжелым сердцем оба оделись в плащи с капюшонами, которые Тобиас нашел в магазине, и вышли в темный коридор.
Их план был прост: всю ночь бродить по Кракену в надежде встретить Дага или его сообщников, подойти к ним как можно ближе и узнать, кто они. Подобная стратегия была не очень хитрой, достаточно опасной и строилась в расчете на удачное стечение обстоятельств, но ничего лучше выдумать они не смогли. Самое сложное заключалось в необходимости приблизиться к противникам вплотную, не вызывая у них подозрений; если бы все сорвалось, друзьям пришлось бы как можно скорее убегать, воспользовавшись всеобщим замешательством и постаравшись скрыть лица.