Тумана я пустил. Но предложение понятно. Братья Строгановы после отца его империю делят, торгуются по каждому заводу. И хочется каждому из них самому управлять и, для «пользы Отчизны» си речь утолщения собственной мошны, больше стали и чугуна выпускать. Я же компаньон перспективный, но сложный. Дай им время могут подумать и отказать.
— Сталь будет лучше, и я знаю, как её лучше обрабатывать и на что она будет нужна, — продолжаю давить.
— Большой ли прирост будет? — спрашивает Строганов без напускного почтения.
— Большой, — отвечаю так же твёрдо, — при тех же людях можно будет давать вдвое больше чем Демидовы.
Азарт вижу у собеседника разгорается. Надоело быть вечно вторым.
Металлургия — моя тема! На Чусовском заводе я на мартеновской печи «собаку съел». Раз десять направляли консультантом в командировки. Пусть англичане изобретают пудлингование, я же могу сразу готовые бессемеровский, мартеновский и конверторный процессы наладить. Да что там! Я могу кокс дать! Для того всего нужна паровая машина, подшипники, и открытые Ломоносовым газы. Это в Европах пусть думают, что мы ими будем воздушные шарики пускать. Пусть думаю и тоже с шарами тужатся. Их время ещё не пришло. Настаёт только век стали и пара.
Вижу, как в горнопромышленнике борется тщеславие с жадностью.
— Я согласен, Петр Фёдорович, — говорит Строганов, — готов приехать, когда Вы скажете и всё обсудить.
Замолкает. Напрягает свою мысль.
— Вы, Государь, хоть и молоды, но партнёр надёжный, — решается Сергей Григорьевич, — готов, как Вы говорите, работать «пятьдесят на пятьдесят».
Притягиваю ему руку. Он пожимает крепко. Да и я не ряжусь.
В чём мы в равных долях пока будем ни мне ни ему не ясно. Но я его не обижу. Он это знает. Потому и верит на слово. И сам не будет от сказанного отступать.
РОССИЙСКАЯ ИМПЕРИЯ. САНКТ-ПЕТЕРБУРГ. ЗИМНИЙ ДВОРЕЦ. 6 ноября 1743 года.
— Её Императорское Величество Государыня Императрица Всероссийская Елизавета Петровна!
Обер-церемониймейстер отошёл в сторону и низко поклонился. Высокие двери медленно распахнулись и вошла ОНА — Государыня Императрица и прочая, прочая, прочая…
Лисавет приветственно кивнула сделавшим глубокий реверанс принцессам и принцу.
— Рада приветствовать вас в России дамы и господа! Как доехали?
По старшинству слово первым взял принц Фридрих Август:
— Благодарим вас, Ваше Императорское Величество за столь тёплый приём. Я завидовал брату, зачаровываясь вашей красотой, а сегодня трудно оторвать взгляд от вас, как от цветущей розы. О богатстве вашего Двора и вашей Империи нам, немцам, часто приходится только слышать от восторженных купцов и путешественников, которые имели счастье посетить ваше великое Отечество!
Лиза улыбнулась гостю. С лёгкой грустью. Вспомнила и сестру, и первого своего жениха Карла Августа. Светлая им память. Дело прошлое. И всё же, умеют у них в Европах так словесные кружева завернуть. В России мало кто может так льстить. Ну, вот ещё Лесток, Шетарди и Бестужев. Эти умеют слова цветами раскрасить. Ну, Петруша ещё, но он ведь тоже из Европы и в университете учился. Ему ли не уметь говорить красиво?
— Благодарю вас, принц. Представите ли мне ваших спутниц?
— С удовольствием и почту за честь, Ваше Императорское Величество! Счастлив представить вам принцессу Ульрику Фридерику Вильгельмину Гессен-Кассельскую.
Императрица кивнула:
— Рада познакомиться, принцесса.
Реверанс:
— Это честь для меня, Ваше Императорское Величество, быть представленной вам. Счастлива посетить вашу державу. Много хорошего о ней слышала.
Кивок.
— Я рада.
Принц представил и вторую свою спутницу:
— Ваше Императорское Величество! Счастлив представить вам принцессу Каролину Луизу Гессен-Дармштадтскую.
— Рада познакомиться, принцесса.
Реверанс.
— Йа мещтала об этой встгечэ, Ваше Имперраторрское Величество, — говорит по-русски Карлолина, — и я щастлива, что моя мещта наконец сбылас.
Лисвет приветливо улыбнулась.
— Отрадно, принцесса, если и когда мечты сбываются, — Императрица тоже переходит на русский.
Вновь реверанс.
— Это таак, Ваше Имперраторрское Величество!
Лиза внутренне усмехнулась: «Знаю я твои мечты. Хочешь стать женой Петруши, а потом и Императрицей. Вот и по-русски уже неплохо разговариваешь. Готовилась. Обаче, поглядим ещё. Нет пока моего решения. Так что жди и улыбайся. Может удача и тебе улыбнётся в ответ».
На правах хозяйки Императрица пригласила выпить чаю. Разумеется, приглашение было принято со всем полагающимся случаю восторгом.
После ухода слуг, Лиза спросила по-немецки:
— Как вам Санкт-Петербург?
Она смотрела на Лину и той пришлось отвечать первой, выбирая, как и Царица, понятный всем язык.
— Ваше Императорское Величество, город явно станет великой европейской столицей. К сожалению, у нас не было возможности достаточно узнать обо всём, но мне лично Санкт-Петербург очень понравился!
Лисавет отпила чаю и кивнула: «Ещё бы он тебе не понравился, если ты собираешься в нём жить! Иначе зачем ты сюда приехала⁈»
Вслух же она одобрительно сказала:
— Уверена, дорогая моя Каролина… Или лучше Луиза?
Смиренное:
— Как будет угодно Вашему Императорскому Величеству.
Улыбка Царицы:
— А как к вам обращался в своих письмах мой племянник?
Принцесса склонила голову и отвечает по-русски:
— Наследник-Цесаревич наз’ивал меня Льиной, Ваше Имперраторрское Величество…
— А вы его в ответных письмах? — переходит и Елисавета на русский.
— Петер, Ваше Имперраторрское Величество.
Светский разговор должен быть понятен всем гостям. Но кто упрекнёт Императрицу? Впрочем, Елисавета Петровна, скользнув взглядом по лицам Адольфа и Ульрики, ни понимания, ни разочарования у них не заметила. Они скорее были поглощены друг другом. Молодо — зелено.
— Что ж, я доверюсь вкусу моего любимого племянника, — продолжает «конфидент» царица, — и тоже буду именовать вас Линой, если вы не против.
Румянец проступил у принцессы даже через слой пудры.
— Почту за честь и счастье, Ваше Императорское Величество.
— Хорошо, Лина. Кстати, правильнее звать моего Наследника не Петером, а Петром, он ведь русский Цесаревич.
Кивок.
— Да, Ваше Императорское Величество.
Царица что-то хотела сказать ещё, но тут двери вновь распахнулись, и вошедший Обер-церемониймейстер огласил:
— Его Императорское Высочество Государь Наследник-Цесаревич Владетельный Герцог Голштинский Пётр Фёдорович! Внук Петра Великого!
Лисавет пошла навстречу племяннику, а гости встали и вышли из-за стола, приветствуя вошедшего.
Лина заметила про себя, что Кронпринц был всё же очень молод. Даже моложе, чем она себе представляла. Но, уверенности, ума и властности в его взгляде было лет на сто.
Императрица Всероссийская заключила Наследника в объятья.
— Здравствуй, Петруша.
Поцелуй в лоб.
— Рада, что ты приехал.
Цесаревич поцеловал руку Царице.
— Здравствуй, Матушка. Ты позвала — я пришёл. Счастлив видеть тебя в добром здравии и прекрасном расположении духа.
— Петруша, а у меня гости. Разреши тебе их представить.
Когда представляли Каролину Луизу Пётр на секунду задержал её ладонь в своей руке после поцелуя.
— Счастлив, что вы приехали в Россию, Лина. Вы намного красивее, чем на портрете.
Принцесса улыбнулась.
— Здравствуйте… Пётр. Я могу вас так называть?
— Я настаиваю на этом…
РОССИЙСКАЯ ИМПЕРИЯ. САНКТ-ПЕТЕРБУРГ. ЗИМНИЙ ДВОРЕЦ. 6 ноября 1743 года.
Я шёл по залам Зимнего. Впереди у меня что-то типа первого свидания с будущей, как я надеюсь, женой. Что я чувствую? Не могу описать словами. Я долго добивался этой встречи, даже мечтал о ней. Всё делал, чтобы она состоялась. Но, трудно испытывать какие-то высокие чувства, к девушке, которую ты никогда не видел.
То, что она не сбежит с первого свидания было понятно, иначе зачем она проехала половину Европы? Но, всё же…
Двери распахнулись.
— Его Императорское Высочество Государь Наследник-Цесаревич Владетельный Герцог Голштинский Пётр Фёдорович! Внук Петра Великого!
Вхожу.
Матушка пошла навстречу, а гости вышли из-за стола, приветствуя.
Скольжу взглядом. Ага, а вот и Лина.
Объятия и поцелуй Царицы.
— Рада, что ты приехал, — выражает русское радушие на немецком тётушка.
Целую руку Государыне.
— Здравствуй, Матушка. Ты позвала — я пришёл. Счастлив видеть тебя в добром здравии и прекрасном расположении духа, — поддерживаю на берлинском наречии её игру и языковой выбор.
Матушка само радушие:
— Петруша, а у меня гости. Разреши тебе их представить…
— … Счастлив, что вы приехали в Россию, Лина. Вы намного красивее, чем на портрете.
Ну, назвать её совершенной красавицей было бы преувеличением, но вполне милая и симпатичная девушка. Особенно если отмыть всю пудру. Дурацкая мода этого времени. А глаза очень умные. С какой-то хитринкой даже.
Принцесса улыбнулась.
— Здгравствуйте… Пётр. Йа могу вас так называт?
А она хорошо говорит, не хуже моих крестьян в Ново-Преображенском.
— Я настаиваю на этом… — поддерживаю её на родном для наших будущих детей, я надеюсь, языке.
Мы расселись. Я галантно пододвинул стул сначала Матушке, а затем Лине, а дядя поухаживал за Ульрикой.
Нужно ли говорить, что моё место оказалось рядом с Линой? По её правую руку?
— Разрешите за вами поухаживать, Матушка? Ещё чаю? — говорю по-немецки, следуя этикету.
Кивок.
— Спасибо, Петруша. У меня ещё есть. Поухаживай лучше за своей гостьей.
Она интонацией выделила слово «eigene» — « своей».
Склоняю голову и обращаюсь к соседке:
— Лина, могу я вам предложить новую чашку с волшебным чаем?
Улыбка.
— Волшебным? Почему «волшебным»?