К тому же, эти гиллианы, которых адьюкас использовал как живой щит, были не просто пешками. Они действовали координированно, заблокировав все мои пути отступления своими мощными техниками. Каждый раз, когда я пытался атаковать одного из них, на меня обрушивался удар от пустого, напоминая о его непрерывном присутствии.
— Бесит! — рыкнул я, вложив свою злость и раздражение в удар. — Хикари но дагеки!
Мощная сфера сорвалась с моего меча. Движение её было очень быстрым, и я не думаю, что многие сумели бы увернуться от такого удара. Вокруг адьюкаса снова возник желтый барьер, защищая его от моей атаки. Как только сфера света коснулась барьера, произошел мощнейший направленный взрыв. Белая вспышка охватила защитный барьер гиллианов, но не пробила его.
Дым и пыль, поднявшиеся от мощного взрыва, создали непроницаемый туман. Он медленно оседал, открывая передо мной картину разрушения. Где прежде была равнина, теперь простиралась гигантская воронка. Она была так глубока, что казалось, будто земля была вырвана из-под ног. И в центре этого хаоса, на небольшом островке, который устоял перед взрывной волной, стоял адьюкас, по-прежнему непобедимый и недосягаемый. Невероятное стойкость его защиты заставило меня задуматься о том, какие еще тайные мощи он скрывает.
И что мне делать? Я не могу уйти, не могу пробить этот барьер и не могу вырваться из окружения. Это пат, который продержится только до тех пор, пока я не допущу ошибку или просто не исчерпаю все свои силы. Кажется, адьюкас выносливее меня, и у него больше сил.
Может, стоит рискнуть? У меня есть таблетка, которую я взял с тела квинси. Он использовал её для призыва пустых в мир живых. Если я применю её в мире пустых, что произойдет? Не думаю, что что-то плохое, но всё же… Я не уверен. Сражаться дальше с этим пустым нет смысла, но и сдаваться я не хочу. Значит, стоит рискнуть. Если не удастся, меня ждет только смерть…
— Вижу, ты начал осознавать свою ситуацию, — проговорил адьюкас. — Пришло время расплаты.
— Да-да, — кивнул я и достал коробочку. — Посмотрим.
Адьюкас быстро прыгнул в мою сторону. Я не видел у него такой скорости раньше и не ожидал этого. Мощный удар его когтями нанес мне неглубокий разрез на груди. Отскочив назад, я достал коробочку. Пустой, похоже, пока что не понимал, что происходит, но что-то его насторожило.
Таблетка была холодной и гладкой на ощупь, словно маленький камешек. Когда я сжал её в руке, ощущение было такое, как будто я держу в руке сжатый комок судьбы. Вскоре она раскрошилась, превратившись в тончайший порошок, который медленно осел на землю.
В том момент, когда воздух стал насыщенным напряжением, даже гиллианы, обычно такие безразличные к окружающему миру, обратили своё внимание, их глаза засветились интересом. Адьюкас, тем временем, с некоторым презрением и насмешкой на лице, рассматривал меня, веря в свою непобедимость.
Однако атмосфера вокруг меня начала заметно меняться. Из пыли, в которую превратилась таблетка, начали возникать многогранные искры. Они сверкали, как звезды, исходя разноцветными лучами. Эти искры медленно восходили в воздух, подобно огонькам светлячков, и с каждым мгновением их становилось всё больше и больше.
Они создавали вокруг меня сверкающий вихрь, который начал менять структуру окружающей духовной энергии. Воздух стал более густым, почти вязким, а каждое движение наполнилось странным звуком, будто трель струн. Этот яркий спектакль привлек внимание всех присутствующих, и я чувствовал, что этот момент может стать переломным в этом столкновении.
— Гуууууур! — глубокий и грозный рев первого гиллиана взрывом пронзил воздух. Он был такой мощный, что даже вибрации от него ощущались на коже. Крик этого чудовища был настолько громким, что казалось, будто мир на мгновение замер. Этот звук напомнил мне зловещее эхо грозы, ревущей в далеком горизонте.
Я инстинктивно прижал руки к ушам, пытаясь заблокировать этот ужасающий гул. Он вызвал резкую боль, и казалось, что даже череп начал вибрировать от его мощи.
— Граааааааааар! — второй гиллиан не остался в стороне и издал свой крик, который добавил ещё больше резонанса к этому кошмарному концерту. Его голос был ещё более диким и неприглушенным, напоминая вой хищника, готового к атаке.
Вскоре, словно исполнители мрачной симфонии, другие гиллианы добавили свои голоса, создавая воющий, оглушительный хор. Их крики сливались в единую волну звука, которая казалась несокрушимой и всепоглощающей.
Адьюкас тоже присоединился к этому аду звуков. В отличие от гиллианов, его крик был искаженным и истерическим, словно произведенным не из этого мира. Его физическая форма стала меняться, лицо исказилось в мучительной агонии, а руки судорожно схватились за голову, словно пытаясь отогнать демонов внутри себя.
У пустых, словно заразившись общим безумием, началась жестокая и хаотичная паника. Это было что-то вроде массового истерического припадка. С размаху, словно лошади, они прыгнули в направлении того самого песка, оставшегося от раздробленной мною таблетки. Прежде чем я успел осознать происходящее, я оказался в огромной груде тел, каждое из которых стремилось достать загадочный порох. Вокруг был хаос — резкие крики и стоны, чавканье зубов, кровь пустых, яростные выкрики — всё это создавало картину ада на земле.
Эти существа в своем ослепительном желании добраться до песка напоминали обезумевших зависимых, жаждущих своей следующей дозы. Я даже на мгновение представил их как зомбированных зловредных наркоманов, отчаянно ищущих очередной укол.
И тогда, как будто из ниоткуда, появились еще пустые. Они присоединились к этому массовому кошмару, усиливая и так беспрецедентный хаос. Этот вихрь безумия становился все больше и гуще. Новые пустые мгновенно вливались в общий поток, и их духовные энергии начали перемешиваться в одно бурное, необузданное море. Я чувствовал себя как корабль в центре бурящегося океана, окруженный разбушевавшимися стихиями.
Сражаться за свое выживание было очень трудно, потому что меня задавило между телами пустых. Никто не обращал внимания на меня, но каждый пытался пнуть, укусить или сделать что-то еще, чтобы побыстрее добраться до порошка из таблетки.
Постепенно, казалось, каждый из пустых становился кровавым полотном, словно холстом, напачканным в безумной буре страсти. Я чувствовал, как теплая, вязкая кровь покрывает каждый сантиметр моей кожи, проникая в каждую щель моей одежды. И несмотря на хаос и дикость этой ситуации, безумие продолжалось, делая сцену еще более мрачной и отчаянной.
Этот комок из пустых был словно живой организм, который рос и становился все больше. Дышать было всё труднее: каждый глоток воздуха был пропитан запахом железа и гнили. Я инстинктивно старался не открывать рта, опасаясь того, что капли крови или частицы их тел попадут внутрь.
Всякий раз, когда я пытался вырваться из этой мясной ловушки, пустые с диким рвением толкали меня своими деформированными телами, словно не давая надежды на свободу. Ощущение страха и безысходности становилось все острее.
Каждое мое движение встречалось сопротивлением. Резкие попытки выбраться вызывали еще больший хаос, в то время как плавные и рассчитанные попытки были безрезультатными. Вскоре я почувствовал, что крови становится больше, её консистенция напоминала густое масло, оставляя на губах противный медовый привкус. Мое тело кричало о необходимости выбраться из этого ада.
С трудом я выставил занпакто перед собой и решил снова активировать шикай.
— Да будет свет, Хикари но Акума.
Клинок вспыхнул и сразу же начал прожигать мне путь. Не особенно понимая, в какую сторону мне двигаться, я решил идти не вперед, а вверх. Едва слышные крики, стоны и повизгивания уже давно стали для меня второстепенным фоном.
Прожигая себе путь и начав медленно ползти вперед, я пытался хоть как-то выбраться отсюда. Стоило моему клинку сделать дырку, достаточную для меня, как она сразу же заполнялась этой маслянистой жидкостью. А пробираться через нее было еще более неприятно, чем могло показаться.
Каждый вдох становился настоящим вызовом, поскольку периодически тела пустых сжимались в одну монолитную массу, не оставляя просветов для кислорода. В этих моментах мои легкие кричали от безвоздушной боли, и я, держась за последний запас силы воли, старался продвигаться вперед. Неприятный мускусный запах пустых, который первоначально вызывал у меня рвотный рефлекс, теперь, каким-то искаженным образом, стал мне привычным.
Когда все эти тела резко сдвинулись, словно плотина под давлением воды, меня захлестнула волна отвращения. Внезапное давление заставило меня инстинктивно открыть рот, и я почувствовал, как множество чужеродных вкусов наполнили мою полость рта. Это был коктейль из горечи, солености, кислинки и других оттенков, которые мгновенно атаковали мои вкусовые рецепторы. Это чувство было настолько остро и мучительно, что казалось, будто тысячи игл пронзают мой язык.
И, хотя каждая клетка моего тела кричала «Не глотай!», рефлекс заставил меня сделать именно это. Жгучая жидкость, пропитанная густым вкусом отчаяния и боли, начала свой путь в мой желудок. Моментально меня охватила рвота, и тело стало изгибаться в судорогах, пытаясь избавиться от этой отравы.
— Уееах!
Еще никогда я не чувствовал себя так плохо. Опомнившись от того, что пустые вновь начали колыхаться вокруг, я отбросил все неприятные ощущения и продолжил двигаться вперед. Пока ничего в духовном мире не могло мне помочь, но я не сдавался. Даже если я выйду не там, где хотел бы, это не проблема. Главное — выбраться отсюда.
Техники шикая использовать я не мог, потому что что-то высасывало энергию, как только я ее активировал. С кидо было то же самое. Мне оставалось только прожигать себе путь сквозь плоть обезумевших пустых, которые, возможно, даже не осознавали, кто перед ними.
Вдруг я заметил маску с длинным носом, который смотрел на меня. Глаза были черными как смоль и проникающими.