Для оценки качества перевода можно предложить следующий план сопоставления оригинального стихотворного текста и его перевода:
I. Личность автора оригинала. Личность переводчика.
II. Творческая судьба оригинала. Творческая судьба перевода.
1. История создания. Литературный фон. Авторский замысел. Место и время написания.
2. История издания.
III. Объем текста – средний, малый (количество строк).
IV. Рамка стихотворения.
Заглавие, подзаголовок. Эпиграфы, посвящения. Авторский комментарий. Авторская дата. Подпись. Первая и последняя строки произведения.
V. Графические приемы.
Ранжир. Заглавные и строчные буквы.
Курсив, разрядка. Знаки препинания. Отступы. Пробелы.
VI. Ритм. Стихотворные переносы.
VII. Стиховая форма.
1. Метрика.
2. Cтрофика.
VIII. Фоника: звукопись, рифма.
IX. Тематика. Лирический сюжет.
1. «Эстетическая» тональность (В. В. Кожинов)
2. Мотивное поле. Мотивы, образы.
3. Зачин и финал лирического сюжета.
X. Лексика.
XI. Хронотоп.
1. Художественное время.
2. Художественное пространство.
XII. Субъектная и объектная организация.
XIII. Интонационно-синтаксическая специфика.
При анализе перевода важно помнить, что он не может быть «хорошим во всех отношениях». Действует закон компенсации – перевод может компенсировать недостаток одних элементов на других уровнях. Важно уловить интенцию переводчика: стремился ли он сохранить ритм, характер клаузул, пунктуацию оригинала или у него были другие творческие задачи. Необходимо учитывать гармонию формы и содержания в художественном тексте, их соподчиненность. Нельзя забывать о тесной взаимосвязи всех компонентов художественного произведения и их равноправии.
Национальная картина мира многомерна и выявляется через различные категории: время, пространство; я/другие; уникальное/общее; жизнь/смерть; отсутствие/бытие; динамика/статика; автономия/зависимость; дисциплина/своеволие; мужское/женское и др. Данные элементы выступают как «фиксаторы наиболее предельных моментов» в отношении этноса к миру и к самому себе[305]. Доминируют пространственно-временное восприятие бытия и эмоциональные установки.
Языковая картина мира – часть этнической картины мира, закрепление в языке национального образа жизни. Понимание языковой идентичности оригинала крайне важно для переводчика. Работая с подстрочником и не зная тонкостей языка оригинала, не всегда можно справиться с поставленной задачей. Важно обращаться за помощью к носителям языка, желательно к нескольким. Могу сослаться на собственный опыт. Переводя стихотворение Леонса Бриедиса (Латвия) по подстрочнику, я обратилась за помощью к рижскому переводчику Артуру Пунте, который обнаружил ироническую тональность текста:
Skaists, skaists šis skūpsts, kas manu pieri skāris
uz visu mūžu kļūst par dziļu rētu.
Nekad es nepacelšos viņam pāri.
Pat tad, ja arī mani spārni spētu
un nestu augšup, sirdi apžilbinot,
un visa pasaule man piederētu…
Tad ne jau tālab, ka, to visu zinot,
es, it kā pazaudējis zvaigžņu kāri,
pēc kaut kā augstāka vairs nesteidzinos…
Skaists, skaists šis skūpsts, kas manu pieri skāris[306].
Как оказалось, ироничность создается каламбурностью словосочетаний «zvaigžņu kāri = звездной жажды (в винительном падеже)» и «zvaigžņu kari = звездные войны».
Адекватная передача этнической идентичности касается самых разных пластов текста, и в первую очередь лексики и фразеологии, особенно авторских. Как перевести, например, поэтическое выражение О. Э. Мандельштама о бабочке – «жизняночка и умиранка»?
Обозначим принципы, которыми должен руководствоваться переводчик художественного произведения:
– стремление постичь национальную идентичность оригинала (одна из первоочередных задач переводчика);
– сохранение «другого» (духа оригинала) при переводе находится в диалектической взаимосвязи с приращением смыслов и кодов «своего» (духа культуры перевода);
– «зеркальность» перевода должна быть обеспечена на самых разных уровнях художественного произведения с учетом национальной идентичности оригинала;
– переводить художественный текст может только писатель (при этом поэтический – только поэт);
– подстрочник необходимо делать носителю языка, понимающему и знающему поэзию и художественную прозу;
– «святая святых» перевода – верность оригиналу;
– важнейшая задача переводчика – найти аналоги слов одного языка в другом;
– национальная идентичность может быть передана не только через лексику, но и косвенно – через интонацию, синтаксис, тональность;
– перевод не должен страдать от политических и личных пристрастий переводчика;
– при художественном переводе важна работа с автором оригинала, если он жив и готов к диалогу (в этом случае возникает авторизованный перевод);
– при переводе авторов советской эпохи переводчику важно распознавать скрытые в условиях цензуры авторские мысли, «подтекст»;
– переводчик призван передать читателю не свою интенцию, а интенцию автора оригинала;
– переводчик не должен заслонять автора, он должен стоять за автором подлинника, сохраняя его стиль;
– важно учитывать ответную реакцию культуры оригинала на перевод;
– переводчик должен понимать специфику читательской культуры того или иного народа и той или иной эпохи;
– важно увидеть в оригинале и передать в переводе цитаты, реминисценции, аллюзии, использованные в оригинале;
– в переводе должны быть отражены особенности исторической эпохи оригинала;
– родной язык и знание других языков автором оригинала оказывает огромное влияние на мировоззрение писателя – это нельзя не учитывать при переводе;
– наиболее сложно переводить произведения, являющиеся символами национальной и культурной идентичности;
– шедевры литературы на каждом новом этапе своего бытования передают обновленный «месседж» читателю («Гамлет», созданный Шекспиром, уже иной после его перевода Пастернаком), что необходимо учесть переводчику.
Что касается переводческой работы автора этих строк, то закономерен мой интерес к литературе российских немцев. Во-первых, я сама – российская немка; во-вторых, долгие годы занимаюсь исследованием родной литературы. Российские немцы, потомки германских эмигрантов в Россию, как показывает анализ их этнической картины мира, остаются другими в России (и в странах СНГ, и в Германии).
Проблема национальной идентичности российских немцев долгое время была табуирована. Самобытность и единство их литературы отличаются от русской и немецкой. Создаваемая в разных странах (в Германии, России, Казахстане, Узбекистане и др.) литература российских немцев представляет собой единое культурное поле. Но прогнозировать развитие ситуации трудно. Литература российских немцев в Германии может раствориться в немецкой, в России – в русской. Возможность сохранить единство российско-немецкой литературы зависит от степени русско-немецкого двуязычия в творчестве российских немцев и знания российскими немцами своей истории. Если российские немцы Германии и СНГ будут писать на двух родных языках – немецком и русском, они будут понятны друг другу в разных странах.
Объединению литературы российских немцев разных стран могут способствовать ее переводы. У российских немцев два родных языка, и это делает их русско-немецкие переводы уникальными – с родного языка на родной.
Перейду к выявлению специфических для российских немцев слов – маркеров их национальной культуры.
Этническая картина мира находит выражение в лингвоспецифических словах (А. Вежбицкая). Согласно концепции А. Вежбицкой, посредством ограниченного набора универсальных, вербализуемых во всех языках семантических элементов можно выразить «все разнообразие рожденных человеком идей: концепты, воплощенные в лексических единицах естественных языков, ценностные установки, специфичные для той или иной культуры»[308].
Как показывает анализ, взаимопереводимость российско-немецких ключевых понятий (с русского языка на немецкий и с немецкого на русский) возможна не всегда. При исследовании бикультурного или поликультурного объекта корректнее, на наш взгляд, использовать термин «ключевое понятие» вместо «лингвоспецифичное слово». Однако термин «лингвоспецифичное слово» может применяться по отношению к одному из языков носителя билингвальной культуры.
Российские немцы не перенимают русские и немецкие ключевые идеи в чистом виде[309]. Как и другие депортированные народы (например, чеченцы, корейцы), российские немцы чувствительны к слову «изгнание». Однако здесь важна именно совокупность признаков, поскольку отдельные элементы у разных народов могут совпадать.
Из русских концептов «душа», «судьба», «тоска», «счастье», «разлука», «справедливость» к российско-немецкой картине мира близки «тоска» и «справедливость», однако они не идентичны российско-немецким ключевым идеям «das Heimweh»/«тоска по родине» и «das Recht»/«право».
Остановимся на основных российско-немецких ключевых понятиях.
Ключевые понятия – «das Heim»/«die Heimat»/«(родной) дом»/«Родина». Выбор слова «das Heim» (в сравнении с лексемой «das Haus») обусловлен его лингвоспецифичностью, что подтверждается различными фактами.
1. Слово «das Heim» имеет первое словарное значение «дом, домашний очаг», в то время как первое словарное значение лексемы «das Haus» – «дом, здание, строение» и только второе – «дом, домашний очаг»