Именно универсальность этой истории во времени и в пространстве волнует режиссера. Интересно, что из всех отзывов на лондонского «Онегина» только в одном была отмечена этнокультурная специфика оперы: «Русскость была безошибочна в сценографии, пении, костюмах и составе»[526]. Что касается состава, то в нем была только одна русская певица – Елена Максимова, исполнявшая роль Ольги. Международный состав – еще один показатель преодоления «другости», когда в целях аутентичности приглашались в основном русские артисты. Сегодня оперная сцена – это пример поликультурного пространства: исполнителям приходится осваивать не только язык оригинала, но и различные культурные коды.
В случае с «Онегиным», пожалуй, единственным стереотипом «русскости» были снопы соломы в финальной сцене, разбросанные с ностальгической целью в комнате Татьяны. Главным для режиссера и для исполнителей стала история потерянной любви. Молодой дирижер Р. Тиччиатти подчеркивает драматический аспект оперы: «Любовь, потеря, детство, взросление – в ней есть всё»[527]. Это вполне согласуется с «Набоковым… Пушкиным… и Чайковским, для которых великий трагический нарратив Евгения Онегина является по сути камерным, историей раненой страсти и трагически кончившейся дружбы четырех молодых людей, связанных честью и нравами своего времени»[528].
Режиссера К. Хольтена привлекает не «другость» сюжета или культурные реалии России XIX века, а внутренний мир героев и его отражение в музыке. Соотнесение Онегина и Татьяны со своими молодыми двойниками он объясняет стремлением выразить ностальгический лиризм Пушкина и Чайковского. Отсюда появление символов прошлого в финальной сцене: комната заполняется книгами, которые составляли жизненную среду молодой Татьяны, снопами соломы – символами деревенской жизни. Главное – это то, что мы видим историю истинной любви, историю чувства, которое герои проносят через всю жизнь.
Одним из самых важных моментов в постановке является интерпретация образов главных героев – Онегина и Татьяны. В случае с оперным Онегиным понимание и воплощение его характера труднее, чем реализация «прозрачного» и лиричного образа Татьяны: «русская душой», но воспитанная на французских романах, она мечтает о любви, как любая девушка ее возраста. Онегин – персонаж более сложный. Для инокультурного исполнителя важно понять его сущностную «другость». С. Кинлисайд говорит о сложности характера молодого Онегина, в котором сочетаются цинизм, очарование, чувство юмора и «который, к сожалению, не понял главного в жизни»[529]. «Другость» Онегина подчеркнута исполнителем: его «антигерой с начала до конца социально и эмоционально дисфункционален, что представляет собой интереснейший материал для исследования, – и Кинлисайд, который доминирует на сцене своим голосом, манерой и жестикуляцией, прекрасно с этим справляется»[530].
Эта трактовка героя близка к кинематографической версии Р. Файнса, который рассуждает об актуальности истории Онегина:
Это история об упущенных возможностях, поскольку человек слишком занят собой, и о том, как можно защитить себя от эмоциональной вовлеченности, от эмоциональной открытости, которая дана Татьяне и не дана Онегину. Он сформировал себя как интригующий, но холодный образ… Он не глуп. Он человек тонкого восприятия, но он проигрывает, поскольку не осмелился быть ранимым. Я думаю, настоящая эмоциональная честность более трудна для мужчин, чем для женщин[531].
Совпадение интерпретаций героя в фильме и в опере не случайно. Оно показывает стремление европейских художников поднимать в литературном или музыкальном тексте общечеловеческие проблемы, находить пути их решения, актуализировать ключевые вопросы бытия: любовь, память, верность… Если «другость» и присутствует в их трактовках, то это не этнокультурная, а скорее экзистенциальная «другость» не интегрированного в общество героя, чьи этнокультурные признаки даны в виде символов и намеков.
Все вышесказанное характерно для современного взгляда на классическое наследие, которое притягательно не экзотической «другостью», востребованной массовой культурой и туриндустрией, а заключенными в нем великими общечеловеческими ценностями.
Что видит Другой: Русская живопись глазами китайских студентов
В книге «Записи и выписки» М. Л. Гаспаров приводит эпизод, рассказанный Е. В. Стариковой: «Дочь персидского посла, учившаяся в МГУ в 1947 году, стоя перед „Явлением Христа народу“ в Третьяковке, говорила: вот у нас всегда такая погода»[532]. Восприятие картины интересно с культурно-семиотической точки зрения. Девушка-мусульманка словно не замечает события, определившего судьбу христианского мира, но видит то, чего недостает ей в Москве, – климата с абсолютным преобладанием ясных и солнечных дней.
В основе статьи лежит достаточно тривиальная мысль – чужое мы воспринимаем сквозь призму своего культурного опыта. Я постараюсь показать на примерах рецепции молодыми китайцами произведений русской живописи XIX–XXI веков[533], что видит Другой, когда смотрит на чужую культуру глазами своей национальной традиции.
Многие преподаватели русского языка как иностранного, вероятно, замечали, что китайские студенты воспринимают русское искусство иначе, чем мы. Причина не столько в недостаточной художественной эрудиции[534], сколько в ментальной инаковости. Это формирует образ русской культуры, отличный от того, к которому мы привыкли.
Знакомя студентов с картинами русских художников, я исходил из репрезентативности материала, который бы содержал узнаваемые, стереотипные образы России (исключение – «Итальянский полдень» К. П. Брюллова) и обладал эстетической ценностью. Это в основном (кроме двух ироничных стилизаций Б. М. Кустодиева и С. Ю. Сорокина) – произведения реалистической живописи; по жанру – пейзажи и бытовые сценки. Ниже представлены фрагменты из письменных работ китайских студентов-русистов Института иностранных языков и литератур Ланьчжоуского университета, выполненных в 2014–2017 годах[535].
Ил. 1. И. И. Шишкин и К. А. Савицкий. Утро в сосновом лесу
Рассматривая картину И. И. Шишкина и К. А. Савицкого «Утро в сосновом лесу» (1889) (ил. 1), китайцы интуитивно испытывают страх перед лесом как чуждой для них стихией. Отсюда желание защитить себя и своих близких:
В сосновом лесу четыре медведя. Один из них внимательно смотрит по сторонам, как караул, чтобы защитить своих друзей (студент II курса).
В центре картины четыре медведя: двое взрослых и двое маленьких. Мне кажется, все они семья. Отец и мать пошли в лес охотиться. ‹…› Медведица подняла передние лапы и смотрит вдаль. Рядом с ней отец и дети. ‹…› Отец-медведь почувствовал не радость, а опасность и беспокойство, поэтому он кричал детям (студент II курса).
Имплицитное стремление защитить своих друзей и свою семью может быть вызвано не только настороженным отношением к лесу, но и военно-патриотическим воспитанием, которому в китайских школах и университетах уделяется большое внимание (см. примеры далее).
При этом отношения в медвежьей семье напоминают человеческие. Несмотря на ссоры между младшими, гармония в семействе легко достижима:
Потом младший сын заплакал, потому что брат стукнул его. Мать рассердилась и дала ему пощечину. Старший медвежонок понял, что надо играть с братьями и помогать им. Они играли все утро и вернулись домой веселыми (студентка II курса)[536].
В любом случае людям есть с кого брать пример:
Медвежья семья живет в гармонии с природой. Мы, люди, тоже, как медвежья семья, заботимся друг о друге, живем в гармонии, бережем нашу счастливую жизнь (студент II курса).
Представлению китайцев о России отвечает пейзаж И. И. Левитана «Март» (1895) (ил. 2).
Ил. 2. И. И. Левитан. Март
Студенты воспринимают жизнеутверждающую силу марта, чувствуют переданный на картине контраст солнечного света и холодного снега, но не замечают приближения весны. Снег для них – знак русской зимы, который объединяет топику Крайнего Севера и средней полосы. Таким же знаком России является деревенская изба – в действительности двухэтажный дом усадьбы Горка:
…На картине изображен пейзаж северной России: северный олень с санями, березы и тайга. Все это напоминает мне о таинственном, далеком, безграничном севере России.
…Северный олень смотрит в дверь деревенской избы, он мечтает бегать и мчаться по лесу в такую чудесную погоду (студент II курса).
Мы видим большую дачу. Рядом с дачей стоит милый олень (студентка II курса).
Деревенская изба очень красивая и желтая. Недалеко от избы одна лошадь. Я думаю, лошадь наслаждается солнцем (студент II курса).
Под деревом стоит вол, который ждет своего хозяина. Может быть, они собираются пойти на работу (студентка II курса).
В центре картины осел с плугом (студент II курса).
…Изба с крыльцом, бык. ‹…› …На сосне гнездо[537]… (студентка II курса).
Это зимнее утро. Температура очень низкая, и погода ясная и хорошая. Земля покрыта толстым слоем снега. …Это безлюдный край, потому что на улице нет людей. ‹…› Небо синее-синее, и воздух свежий (студентка II курса).