Другой — страница 77 из 80

шь мое оружие, - закричал Млый, - то я заберу твое! Он торопливо содрал с себя кожаную куртку и, обмотав ею руки, ухватился за изогнутое лезвие. Эгера держала серп крепко. Но ожесточение Млыя было так велико, что от его рывка зашаталась сама статуя, и, упершись ногами в ее основание, Млый со второй попытки выдрал серп из деревянных рук. То, что его новое оружие окажется таким тяжелым, Млый не ожидал. Выкованный из бронзы серп превосходил размерами его меч в несколько раз и настолько же был тяжелее. Зато чисто символическая рукоятка оказалась слишком мала, держать серп было неудобно. И все же это было оружие. Млый волоком подтащил серп к двери храма и, собрав все силы, с разворота, словно собирался швырнуть его, ударил кривым лезвием по крепко сшитым доскам. Косяки затрещали, в лицо полетела щепа. Млый раскрутил серп, вертясь перед дверью, как дискобол, и ударил второй раз - крайняя к замку доска надломилась посередине. Потребовалось еще несколько ударов, чтобы дверь наконец подалась и растрескались косяки. Ослабленные доски Млый выбил ногой. Можно было не сомневаться, что поднятый им шум разбудил не только жрецов, но и жителей близлежащих домов. Скоро вокруг храма соберется толпа, а предстояло еще не только забрать меч, но и пробиться к городским воротам, чтобы вырваться на волю. В храм Млый ворвался, как волк в загон для овец. Гнев и отчаянье заставили забыть о ранах и о боли, он сам теперь ощущал себя живым воплощением ярости. Поджидавшие внутри храма жрецы были разбросаны в разные стороны, словно вихрем. Казалось, Млый их даже не заметил. Он помнил, где стояла его статуя, пронзенная мечом, и безошибочно устремился к ней, не обращая внимания ни на крики жрецов, сзывающих народ, ни на вопли раненных. Войдя в состояние, близкое к безумию, Млый, отшвыривал с дороги не только охрану, но и деревянных идолов, словно и они были в чем-то виноваты. Выдернуть застрявший в дереве меч он даже не попытался. Обхватив идол двумя руками, он выдрал его из основания и, действуя им, как тараном, устремился к выходу. Больше на его пути встать никто не пытался. Толпа перед капищем собралась огромная, штурм храма разбудил многих, но, вспоминая позже этот момент, Млый с удивлением отметил, что теперь горожане, заметив его, вели себя точно так же, как при виде Сторожича: крики, вскинутые к лицу руки, чтобы заслонить глаза и не встретиться с ним взглядом, поспешные движения, чтобы уступить дорогу. Млый бежал по узким улицам, все время забирая вверх, к расположенным над городом воротам. Идол давил на плечо, и в любой другой момент, возможно, оказался бы слишком тяжел для того, чтобы вот так, бегом, тащить его в гору, но сейчас Млый почти не ощущал его веса. Ворота оказались закрыты, но на этот раз Млый даже не остановился перед новой преградой. С размаху он ударил в высокие створки своим идолом-тараном, и они послушно распахнулись, как незапертая дверь под порывом сквозняка.

Там, где кончается Навь

- Теперь я, кажется, понял, чего хотела Марена. - Неужели? Тебе повезло, Ползун, я по-прежнему не понимаю ничего. - Надо убираться отсюда подальше. Побаловались, и хватит. Если Марена решит выпустить Млыя из Нави, то у дасу будут все основания обойтись с нами по-своему. А ты знаешь, шутить он не любит. - Какие уж тут шутки. Пожалуй, ты прав. Надо оставить Млыя в покое. Не ровен час... - Сначала я думал, из города ему не выбраться. Отшельники не дадут. - Где теперь твои Отшельники? Марена загнала их обратно в города, откуда им не выбраться. Там и будут обитать до лучших времен, если они для них наступят. - Вот-вот. Это я и имел в виду, когда говорил, что, кажется, кое-что понял. Выбор сделан. - В пользу Млыя? - В пользу Других!

Костер горел ровно, почти без дыма, сухие сучья весело потрескивали в пламени, но Млыю были нужны угли. Он отгребал их в сторону большой суковатой палкой. С одной стороны деревянный идол совсем почернел и начал крошиться крупными щепками. Млый поджаривал свою статую на углях, как бычью тушу, заботясь, чтобы открытое пламя не коснулось клинка - если меч перекалится, то будет годен только для устрашения и сломается в первой же битве. С вершины крутого холма, на который он взбежал, не оглядываясь, открывалось море, поднимаясь стеной выше ожидаемой линии горизонта, хорошо виделся изрезанный бухтами берег, но, странное дело, сколько Млый ни щурился и ни тер глаза, отказываясь им верить, нигде не мог различить хотя бы признаков города, который только что покинул. Это открытие и пугало, и радовало одновременно. Дни, проведенные за городскими стенами, ощущались вполне реально. Открывшаяся на лопатке рана кровоточила, по-прежнему болела нога, да и идол, пронзенный мечом, не давал даже повода подумать о том, что все случившееся с ним неправда. С другой стороны, город исчез, растворился, как мираж, растаял фата-морганой, не оставив даже руин. Что же на самом деле произошло? - Просто ты избавился от обмана, - знакомый голос Сторожича раздался из-за спины, и Млый охнул от неожиданности. - Ты прошел, может быть, самое трудное испытание в Нави - испытание себе подобными. Дасу в прежнем, привычном обличье возник по своему обыкновению словно ниоткуда. Глядя на него, трудно поверить, что еще мгновение назад никого рядом не было. - Ты! - радостно рассмеялся Млый и даже сделал шаг навстречу, чтобы обнять Сторожича, как Рода, но сдержал себя. - Ты обещал вернуться через три дня. - Немного опоздал, - насмешливо прищурился дасу. - Ничего себе, немного. Меня там чуть не убили. - Надо слушаться советов старших. Надо быть мудрее. Уже пора. - Пора, - охотно согласился Млый. - Но все-таки объясни, куда исчез город, люди... - Ты же решил быть мудрее, - напомнил Сторожич. - Так будь им. Не было никакого города. - А схватка с медведем, капище, жрец... Да все вокруг? - Если бы ты с самого начала слушал меня внимательно, то не сделал бы ошибок, ведущих к этому, - Сторожич легко притронулся к ране на лопатке. И твой меч был бы по-прежнему в ножнах, а не торчал в дурацком идоле. - Ты хочешь сказать, что я все выдумал? - Не совсем все, тебе помогли. - Отшельники? - И они в том числе. Но главное - ты опять получил предметный урок и убедился на деле, как представление о чем-то становится действительностью. Слово способно превратиться в вещь, представления в реальность. Все взаимосвязано. Ведь даже, в, на первый взгляд, неоспоримой истине, каждый находит лишь то, что он в нее вкладывает. - Но как же тогда... - И хватит об этом. У тебя еще будет время подумать, а я сказал достаточно. Кстати, ты так и будешь поджаривать свою статую до полной готовности или хочешь получить меч немедленно? Млый подергал меч за теплую рукоятку - клинок не подался ни на сантиметр. - Еще долго, - признался он. Дасу легонько отодвинул его плечом и сделал короткий взмах руками - идол рассыпался, обернувшись горкой золы. - Опять магия, - тихо сказал внимательно наблюдавший за ним Млый. - Опять сила представлений о том, что можно сделать простой волей. Ну, так как, пойдем? - Будем скитаться по Нави, искать проход в Явь? Мне теперь кажется, что его просто не существует. - Отчаянье рождает поражение, - напомнил Сторожич. - Надежда - победу. - Я уже устал надеяться, - признался Млый. - Но ты же не остался в городе. Ты же стремился покинуть его. Зачем? - Не знаю, - пожал плечами Млый. - Наверное, по привычке. - Вот и пошли. Мне кажется, что твое путешествие скоро закончится. - С чего это ты так решил? - Млый старался не отставать от дасу. - Здесь ничего не напоминает о реке с мостом, местность совсем другая. Тогда моря даже близко не было. - А где ты видишь море? Млый обернулся и оторопел - не горы, а холмы окружали его, в воздухе не чувствовалось даже слабого запаха соли, зато очень далеко, так что можно было подумать об обмане зрения, различались два кружащих в небе силуэта, они могли принадлежать только птицам. - Если одна из птиц Магур, то кто же вторая? - Приглядись внимательнее, разве ты уже не узнаешь друзей? - Но в Нави нет других птиц. - А если мы сейчас оказались на границе с Явью? - Тогда это Гамаюн и Алконост, - отказываясь верить глазам, тихо сказал Млый. - Неужели? - Возможно, - шедший впереди Сторожич вдруг остановился. - Не нравится мне эта низина, - признался он. - Что-то здесь не так. - Низина, как низина, - Млый торопливо обогнул дасу. - Дай лучше впереди пойду я. Они спустились с холма, и теперь силуэты птиц пропали из виду. Широкая плоская низина тянулась на несколько километров, дальше виднелся подъем. Если не задерживаться, то через какое-то время, поднявшись на противоположный край, можно будет убедиться, прав был Млый в своих предположениях или нет. Но следует торопиться, иначе птицы могут улететь. Чем дальше Млый и Сторожич углублялись в широкую ложбину, тем все ощутимее становилось колебание почвы под ногами. - Здесь водятся болотные львы? - на ходу, не оборачиваясь, спросил Млый. Про себя он решил, что даже если здесь живет болотный лев, то отступать он не будет. Сумел ведь он в прошлый раз избежать ловушки, сможет и сейчас. Главное, не останавливаться. - Нет, здесь что-то другое, - Сторожич попытался придержать Млыя за рукав, тот нетерпеливо отмахнулся. Если граница с Явью рядом, рассуждал он, то ничто уже не сможет остановить меня. Нет, только вперед! Пару раз он проваливался по щиколотки в жидкую грязь, но старался не останавливаться на одном месте и быстрее переносить тяжесть тела с одной ноги на другую. Под тонким слоем почвы чувствовалась зыбкая трясина, но цель была так близка, что риск казался оправданным. - Берегись! - услышал он за спиной голос Сторожича, и это было последнее, что он услышал. Тонкий торфяной ковер вдруг расступился прямо перед ним. В какое-то мгновение Млый еще мог избежать опрометчивого шага вперед, упав на спину, но сделать этого не успел. Из открывшегося черного окна на поверхность с тяжелым всхлипом поднялась чашечка гигантского растения, и ступня Млыя угодила на скользкий лепесток. С таким же успехом он мог наступить на мокрое стекло. Потеряв равновесие, он вдруг ощутил себя летящим в открывшееся жерло. В разом наступившей темноте Млый падал, скользя по необъятному влажному склону, все ниже и ниже. Живой колодец (а он был именно живым) пульсировал под ним каждой клеточкой, вибрировал и вздрагивал, направляя его к какой-то одному ему известной цели. Это - конец, успел подумать Млый. Отсюда уже не выбраться! Взгляд успел перехватить уменьшающийся пятачок чужого неба с горящими даже днем