Особенностью одной из рас были волосы рубинового цвета, что сочеталось с их наименованием, эльфы крови. Когда же Кеори узнала, что их виду для нормальной жизни нужно проливать кровь и желательно не свою, она все же решила в этом случае сделать свой выбор, не соблазнившись оберткой. Убирая одного за другим, в итоге остался только солнечный эльф и это было хорошо, ведь по образу жизни их раса как раз походила на жизнерадостных Узумаки. Пусть их волосы были не красные, но зато их теплый цвет волос золотистой меди напоминал собой яркое солнце.
Пока в выращенном инкубаторе созревало эльфийское тело, я наведался в гости к девятихвостой. Сразу после своего освобождения она не хотела ни с кем разговаривать, а, получив тело, просто убежала в лес, насладиться свободой и возможностью размять свои косточки. Хотя простая лиса не должна была вызвать ни у кого подозрений, я, перестраховываясь, попросил Кьюби бегать только по подконтрольной мне территории.
Кураму я встретил лежащий на толстой ветке и, хотя лисы обычно не лазают по деревьям, выбирая место для сна, ей похоже было плевать на правила. Усевшись под деревом, я тем самым не стал нарушать ее личное пространство, а только присоединился к тихому отдыху и какое-то время наслаждался тишиной и звуками природы.
— Привет.
Заговорил я с Курамой, когда по движению ее ушей понял, что она не спит, и уже с моего прихода, заметив меня, только притворяется спящей.
— А ведь так хорошо сидели…
— Можем еще посидеть, но я все равно должен с тобой буду поговорить.
— Тогда говори, но я не уверенна, что буду тебе отвечать.
— И то хлеб. Главное что я хотел, это узнать, все договоренности в силе?
— …
— Приму молчание за согласие.
— …
— Ну ладно… А вообще как ты? Тело тебя устраивает? Нигде не жмет? С чакрой нет проблем?
— Ты ведь не оставишь меня в покое, если я даже буду молчать?
— Чем быстрее мы поговорим, тем быстрее я уйду.
— Эх… Ладно, я отвечу тебе. Все хорошо, я уже давно не чувствовала себя так свободно, когда не нужно бороться с собой, чтобы лежать и просто ничего не делать.
— Это из-за твоей чакры?
— Так значит, черепаха уже тебе все разболтала? Да, чакра заставляла меня злиться на всех и даже на себя. Я скажу тебе, что это весьма неприятно и со временем я даже стала скучать по Кушине, которая приходила ко мне поплакаться.
— Раз мы о ней заговорили, то ты наверное знаешь, что она сидела в клетке вместе с тобой, поэтому…
— Что? Она жива? Как? Где?
Сорвавшись с ветки, лиса прыгнула ко мне и опершись об меня передними лапами, стала смотреть мне прямо в глаза.
— Оу, так ты не знала?
— Не знала что?
— Видимо Минато, что-то напутал и поместил душу Кушины в твою клетку.
— Тогда почему я ее не видела?
— Она все это время спала под твоей клеткой и должна была появиться, если бы ты захотела навредить Наруко.
— Понятно, значит этот поганый Минато испортил ей не только жизнь, но и посмертие. Хотя признаю, без этой бы страховки я бы действительно решила отомстить за все ребенку.
Немного успокоившись, Курама отошла от меня и, выбрав место, где пробивался солнечный свет через листву, улеглась на траву.
— Как ты уже, наверное, понял, я не знала о Кушине.
— Ну ладно, это уже не важно. Просто ты ее знала лучше всех из нас, поэтому я хотел у тебя проконсультироваться насчет ее нового облика.
— Повтори-ка это еще раз.
— Эм, Ну ты ее знала…
— Да я про другое! Она что, еще жива?
— Технически нет, но мы сейчас выращиваем для нее тело, чтобы поместить в него ее душу и…
— Я должна это сама увидеть!
— Хорошо, хорошо, но это не быстрый процесс, так что там пока не на что смотреть.
Курама явно оживилась, когда узнала, что ее подруга может снова стать живой, хотя она этого и не признает. Зато лисица больше не проводила все время где-то шастая, а стала навещать нас и играться с детьми. Хотя поначалу с ней произошел забавный случай, когда рыжий пушистик появилась перед Наруко.
Забыв, что она больше не обладает своей прошлой силой, Курама попалась в руки девочки и получила сеанс обнимашек. Наруко не смутил тот факт, что лиса может разговаривать, да и вообще, наверное, ее бы в тот миг ничего не удивило, ведь ей в руки попало милое животное, которое само пришло к ней в руки.
Курама по факту могла воспользоваться своими клыками или когтями, чтобы выбраться из детского захвата, но толи она об этом не подумала, толи не хотела причинять боль ребенку, а может, ей и самой было приятно получить ласку. Этого я никогда не узнаю, а спрашивать же о чем тогда думал маленький монстр, мне не хочется. Сделав словесный выговор Наруко, лиса приказала больше так не поступать с ней, используя в качестве оружия только свои лапки, чтобы отбивать тянущиеся к ней ручки.
Позже, когда мы устроили собрание по поводу нового гостя, Кеори, опуская подробности, поведала нам историю Курамы, рассказав о том, что она была недавно запечатана в Наруко. На этом же собрании, после того как мы успокоили девочку, узнавшую из-за чего ее называли монстром и демоном, объявили о том, что к нам скоро присоединиться новый человек.
Не став рассказывать наши подозрения насчет Минато, Кеори сказала, что он запечатал умирающую мать Наруко в ней вместе с лисой, а у доброго дядюшки Кузьмы есть способ, чтобы ее воскресить. У нас все равно бы не получилось держать все в секрете, особенно после воскрешения Кушины, так что мы решили заранее сообщить хорошую новость. К тому же из-за магической клятвы мы не рисковали, что ребенок раскроет наши секрета, а значит, могли особо и не скрываться.
Еще, когда девушки расспрашивали лису об ее жизни, я узнал, почему у Курамы другой пол, отличающийся от того, о котором знали даже Исобу с Сайкеном. Оказалось, что изначально у зверей и не было какого-то определенного пола, ведь они были просто сгустками чакры. Все дело было в изначальных установках, сделанных Хагоромо, а после же на зверей повлияла чакра их джинчурики. Так, Курама, будучи заперт в телах женщинах Узумаки, впитал в себя их частичку, и уже третье запечатывание закрепило изменения.
Со дня откровений, Наруко стала каждый день бегать к инкубатору, ожидая, когда сможет увидеть свою мать и ее не волновало, что до этого момента пройдет не один месяц. Поначалу нам даже приходилось ее уводить оттуда, заставляя вернуться в деревню, но со временем девочка хоть и продолжила бегать к дереву с капсулой, стала делать это только для того, чтобы поздороваться и попрощаться перед уходом.
Наконец настал долгожданный день, когда Кушина должна была прийти в себя и открыть глаза. За месяц до этого я уже провел процедуру по переносу души в новое тело, чтобы она могла спокойно слиться с ним, а тело бы приобрело черты прошлой внешности женщины. Не став сразу будить мать Наруко при переносе, я поместил женщину в искусственную кому, чтобы та пропустила время реабилитации. Питательная жидкость инкубатора, должна была помочь мне с этим, сократив срок адаптации в несколько раз.
Чтобы пробуждение прошло как можно мягче, Кеори отправилась в одиночку помогать Кушине со вторым рождением. Мы же стали ждать женщин в соседнем помещении, чтобы излишне не напрягать дезориентированную поначалу Узумаки. Правда все пошло не по плану, когда еле одетая и мокрая Кушина выбежала к нам и, сразу найдя взглядом свою дочь, заключила ее в своих объятьях.
— Ну, как-то так.
Сказала вышедшая за ней Кеори, вытирая липкие руки полотенцем. Мы явно недооценили материнские чувства Кушины, которая, не успев прийти в себя, стала узнавать, что стало с ее дочерью. Хорошо еще было, что Кеори успела набросить на нее халат, прежде чем та сбежала, узнав, что Наруко сидит за дверью, иначе бы мы могли увидели голую жену Хокаге.
Нам и оставалось только то, что дать сначала наговориться матери с дочерью, прежде чем та сможет поговорить с нами. Теперь у нас в лагере было две неполноценные семьи, и только я выделялся на их фоне, являясь все еще сиротой. Решив исправить такую несправедливость, я намерился навестить спасительницу этого тела, раз всем в ближайшее время будет явно не до меня.
Глава 12. Переезд в другую страну
После того как я вытащил Исобу из печати Ягуры, настал черед освободить другого зверя, но с ним пришлось вдвойне попотеть. Поначалу учитель джинчурики не хотел подпускать меня к своему ученику, говоря, что сам со всем разберется. Пришлось надавить на него авторитетом Мизукаге, но и это не помогало, пока я не объяснил ему, чуть ли не на пальцах, что любое вмешательство может убить не только его, но и Утакату. Только после того, как я указал на ошибку в расчетах Харусаме, он позволил мне взглянуть на джинчурики и то, только при его присутствии.
После того как я получил чакру Рокуби, обнаружилось еще одно осложнение. Даже после того, как я сильно разбавлял чакру зверя, она все равно разъедала любых слизней, а сам Сайкен, когда я ему рассказал о проблемах, отказался менять свою форму. Для того же, чтобы оставить хвостатому прежний облик, мне пришлось потрудиться.
Взяв простого слизня, я вначале напитал его природной энергией и позволил ему изменится не только внутренне, но и просто увеличиться. В прошлые разы я как раз контролировал этот процесс, в этом же случае я решил поступить по-другому. Когда же слизняк подрос, я добавил в раствор немного едкой чакры, отчего подопытный пострадал, но уже не смертельно. Залечивая свои раны, слизень уменьшился, пустив на борьбу с чакрой все что мог.
Повторяя цикл роста и оздоровительного похудения, я смог добиться того, что слизняк стал привыкать к чакре, и мне уже не приходилось его мучать. Повышая теперь концентрацию, я довел сосуд до нужного состояния, когда приступил к извлечению.