й на время плотность камня или углубиться на пару миллиметров и выпасть из крохотной ранки наружу только потом. Моя куцая книга заклинаний несла в себе лишь одни способные пригодиться в бою чары. Но, черт побери, как раз сейчас они были просто незаменимы!
— Порублю! — Заорал во всю глотку я и, за не имением колюще — режущих предметов в инвентаре, с размаху двинул своим посохом по башке ближайшему противнику. Тот где стоял, там и лег. Ну а фигли? Я же при генерации персонажа столько баллов в физические кондиции вложил. Колдовать в результате могу теперь только медленно, долго восстанавливаюсь и творю лишь относительно слабые чары…Зато они у меня могут вообще не потребоваться, поскольку большинство низкоуровневых противников имею шансы в прямом смысле слова голыми руками задушить. А также запинать, загрызть, зарезать, ну и забить кулаками или каким‑нибудь подручным дубьем.
— Размахнись рука! — Орал во всю глотку я, вращая посохом как пропеллером. Уже трое опрометчиво сунувшихся в ближний бой разбойников познакомились с ним очень — очень близко и отлетели обратно как минимум с переломами. Правда, одежда украсилась парочкой новых прорех, а счетчик очков здоровья просел на треть. Да и уронивший свою заплечную ношу прямо наземь главарь уже вытаскивал из ножен сплющенную шпалу, ошибочно зовущуюся мечом. Вот её удар мою наколдованную броню точно пробьет. И, может, даже не заметит. Какие‑то руны на металле лезвие чернеют уж больно подозрительно. — Раззудись плечо! Разлетятся враги по закоулочкам!
С громким треском посох треснул по башке очередного противника и…Вылетел у меня из рук?! Как же так?!
— Мама. — Тихонько сказал молодым голосом еще не начавшийся бриться разбойник с юношескими прыщами, габаритами однако лишь немного уступающий главарю. А после уселся на задницу и обескураженно уставился съехавшимися к переносице глазами в никуда. Не оглушен, только контужен. А, я похоже, все же недостаточно прокачал себе ловкость, чтобы совсем не бояться шансов критической неудачи, вследствие которой можно оказаться безоружным. Но хорошо хоть не запыхавшимся.
— Ой, вы ноги мои ноги, уносите быстро жопу! — Выдал я вербальную формулу воззвания к скрытым резервам организма, так популярную среди всех любителей ходить по чужим женам, бегать от гопоты или придаваться иным видам активного отдыха. А после стартанул в сторону ближайших кустов, надеясь удержать погоню на хвосте, сделать круг и схватить обратно посох.
— Стой, чучундр! — Обладатель двуручника не обманул моих ожиданий и действительно рванул вдогонку за убегающей добычей, цепляясь клинком за все ветки по пути. А вот остальные три разбойника снова взялись за луки…Черт, каменная кожа должна же уже вот — вот сойти! Может, попробовать сымпровизировать?
Вековая ель с ну очень толстым стволом и низко опущенными лапами, почти касающимися поверхности почвы, подвернулась мне как нельзя кстати. Метнуться в сторону, спрятаться за её стволом, присесть и набрать полную горсть земли было секундным делом. Увы, этот маневр не остался разбойником не замеченным. Грабитель с большой дороги подскочил ко мне и попытался размахнуться своим двуручником…Ключевое слово 'попытался'. Не заносить клинок над головой у главаря все же ума хватило. Вот только и широкий боковой замах у него тоже не вышел, поскольку отведенное назад лезвие банально спружинило об ветки. Ну а провести такой сплющенной шпалой колющий выпад, это еще уметь надо. Очень сильно уметь, думаю, не каждый тренированный рыцарь так сможет. Где уж обычному разбойнику, пользующемуся своим оружием словно дубиной.
— Сюрприз! — Обрадовал я его, сначала бросив набранную грязь в глаза, затем вцепившись в держащие массивное оружие руки и под конец со всего размаху ударив его лбом по носу. Одного раза для эффективной дезориентации противника оказалось мало и потому процедуру пришлось дважды повторить. Правда, под конец разбойник сообразил, что надо уклоняться, и мы встретились непосредственно черепушками, но атаману все равно пришлось хуже. Моя кожа все еще была крепка как камень, а он то подобным бонусом не обладал. Застонав, разбойник выпустил уже наконец двуручник, попытавшись сорвать со своего пояса висевший там кинжал, однако данный маневр у него тоже не получился. Я то, несмотря на жесткий клинч, помнил про наличие у нас ног и от всей души пнул ублюдка пониже пояса, выбрасывая за пределы шатра из еловых лап.
— Ууу! — Стонал атаман, укатившийся к ногам своих подчиненных, не решавшихся спустить тетиву. Даже не знаю уж почему, то ли человеколюбие в них взыграло, то ли зрелище меня с двуручным мечом наперевес смутило…Кстати, рукоять клинка как‑то неприятно жгла ладони и навешивала штраф к ловкости аж на восемь пунктов!
— Значит так, господа алкоголики, хулиганы, тунеядцы! — Попытался я прибегнуть к своим дипломатическим навыкам. — Либо вы сейчас бросаете оружие и сдаетесь, либо я начинаю злобствовать! И напоминаю, меч это вам не посох! От ударов клинком вы не останетесь лежать целой и слегка побитой тушкой, а разлетитесь по всему лесу кусками окровавленного мяса!
Две стрелы вонзились мне в глазнице, а одна полетела прямо в раскрытый на выдохе рот. Со вспышкой ужасной боли я обнаружил себя катающимся по траве, но уже где‑то в другом месте. Причем голым, если не считать оставшейся на пальце кольца — печатки. Догадаться, что произошло, было не трудно. Эти работнички ножа и топора меня прибили, благодаря длительной подготовке к выстрелу и выцеливанию уязвимых точек сделав по криту каждый. Мда, над навыками дипломатии определенно надо еще поработать. Потом. Когда я объясню этим дебилам, почему не надо злить бессмертных игроков и просто встреченных в лесу друидов! Благо дорога до места смерти прекрасно отражена на карте, да и невооруженным глазом видна…Шагая куда глаза глядят в порыве гнева, я проламывался через подлесок как лось. Да еще и прикладывался посохом по всем объектам в зоне досягаемости, оставляя после себя ссадины на коре, раздавленные грибы и поломанный кустарник.
Большая ель встретила меня двумя трупами, раздетыми до исподнего. Моим и атамана, которому его же подчиненные пользуясь беспомощностью последнего нарисовали вторую улыбку на горле. Что ж…Осталось семеро. Или трое, если побитые посохом еще в себе не успели прийти. Хорошо хоть искать их долго не придется, драпая с места засады я не успел далеко удалиться, да и сами разбойнички вовсе не собирались соблюдать режим тишины. Более того, они активно скандалили друг с другом, пытаясь выстроить новую иерархическую цепочку. Я не великий мастер умения подкрадываться, но приблизиться к ним удалось без особых проблем. Держащиеся за ржавые ножи работники большой дороги стояли кругом вокруг вороха добычи, завернутого в украшенный птичьими перьями плащ. Остальные им не мешали, поскольку лежали на земле и изредка дергались. Да и то не все. Похоже, посох оказался вовсе не таким гуманным оружием, каким выглядел.
— Теперь я буду главным! — Надрывался один из стоящих на ногах мужчин, выпячивая грудь и стараясь казаться больше. Луки свой он забросил обратно за плечи, впрочем остальные его подельники поступили также. Видимо из чистого прагматизма, ведь стрелковое оружие не очень удобно в собачьей свалке на расстоянии вытянутой руки.
— Ты кусок засохшей коровьей лепешки! — Рычал на него другой, поигрывая двуручником атамана. Вернее, пытаясь поигрывать. Клинок так и норовил вывернуться у того из пальцев и шлепнуть наземь. Похоже, характеристики нового владельца совсем не перекрывали накладываемые им штрафы.
— Сзади! — Отчаянно заорал третий, держащий в каждой руке по ножу, указывая своим подельникам на опасность. Те, впрочем, на такой дешевый трюк не купились и спиной к нему не повернулись. А зря. Голову ближайшего ко мне разбойника, того самого который старательно пыжился, я сзади нежно обхватил и резко вывернул на девяносто градусов влево.
Сила +1.
— Ну что, смертнички, не ждали меня? — Спросил я разбойников, порадовавшись данной за убийство в рукопашной единичке характеристик. А после кинулся на них с тем оружием, которое всегда есть при себе у каждого мужчины. Кулаками. Снимать трофеи с пояса убитого было некуда, а обладатель двуручника больно уж близко стоял, и не следовало давать ему времени для нанесения сокрушительного удара.
Впечатавшись плечом в только начавшего размахиваться бандита, я уронил его навзничь, вновь завладел громадным мечом и скорчился от боли в спине, куда вошли два ножа едва ли не по рукоятки. Жизнь скачком уменьшилась чуть ли не на три четверти. Да ерш твою медь, опять крит! Хорошо все же, что болевые ощущения в играх намного ослаблены по сравнению с реальностью. На оцифрованных подобные установки действуют слабее, но я слишком мало провел времени в виртуале, чтобы считаться полноценной его частью.
— Как же ты меня достал! — В гневе заорал я, разворачиваясь и опуская лезвие прямо на голову атаковавшего меня разбойника. Лезвие прошло через череп, ребра и напрочь застряло у того где‑то в животе. — Ну, кто на новенького, а?
Но больше никого не было. Сбитый наземь противник решил не искушать судьбу, а потому прямо на карачках рванул в кусты и, судя по шуму, стремительно удалялся. Четверо оглушенных посохом тел молчали. Пятое, тот самый бугай после удара о голову которого мое оружие вывернулось из рук, пытался повторить маневр товарища и куда‑то уползти. Однако ему несколько мешали нескоординированная работа рук и ног, а также прочие милые последствия сотрясения мозга, которые разработчики любезно перенесли в эту вселенную прямиком из реальной жизни.
— Стоять! — Трофейный двуручник вошел в землю рядом с лицом разбойника и тот послушно замер, не осмеливаясь ползти дальше. Хм, кажется я нашел способ, которым можно убедить меня выслушать. Да уж, для правильной работы дипломатических навыков в обязательном порядке должен иметься обнаженный меч. И побольше, побольше… — Как зовут?
— Мыкола! — Представился бугай.
— Жить хочешь? — В ответ на это простой и понятный вопрос разбойничек только и смог, что кивнуть. — А служить мне будешь?