– Это что ещё такое? – уставилась я на это безобразие, которое покрывало всё тело.
Только на лице ещё ничего не было.
– Э-э-э, – подал голос Химо, – аллергия на эльфийскую еду?
– Не знаю, – почесала я порядком вспотевшую шею, – но мне это не нравится!
«Что не нравится?» – поинтересовался Таш.
«Вот это!» – Я поднесла руку поближе к глазам, рассматривая прыщики.
«А температура у тебя есть?» – спросил Таш после минутного молчания. Я внимательно прислушалась к своим ощущениям. Вроде да, голова побаливает, да и кости ломит, неприятное ощущение под лопатками тоже присутствует.
«Хелли, спешу тебя поздравить! Ты где-то умудрилась подхватить ветряную оспу!»
«Что?!» – мысленно завопила я, соскакивая с кровати и подходя к зеркалу. Действительно, на лице ничего, а вот шея…
«У тебя ветрянка!» – рассмеялся Таш, переведя название этой болезни на более простой язык.
– Хрдыр рюмдырхов!!! – выругалась я, с большим трудом заставляя себя не чесать руку.
Через несколько минут моей вдохновенной речи, услышав которую самый матерый орк наверное бы от зависти позеленел, раздался тихий стук в дверь и в комнату вошла Лин:
– О, ты уже проснулась?
– Лин, стой, где стоишь! – крикнула я, пятясь к стенке. – Не смей ко мне подходить!
– Хелли, что случилось? – удивлённо спросила иритари, в глазах которой явно читалось беспокойство, но всё же на пороге она застыла.
– Ты болела в детстве ветрянкой?
– Нет, – растерянно ответила Лин, она явно не ожидала такого вопроса, – а что?
– А то! – продемонстрировала я свою руку. – Я где-то подхватила эту заразу!
– Как? – ахнула Лин.
Как, как – а я откуда знаю?!
– Вот так! – нахмурилась я. – Найди Латриэля, пожалуйста! И лучше не заходи ко мне в комнату!
Аилиния поспешно покинула комнату, а я, сердито зарычав, упала на кровать, уткнувшись лицом в подушку.
Ветряная оспа – заболевание достаточно серьёзное, если его, конечно, вовремя не вылечить. Имея под боком эльфийского целителя, это несложно, умереть мне не грозит, да и если я нечаянно сдеру пузырьки – то шрамы можно тут же затянуть. Но вот сам ход болезни, насколько я знаю, мягко говоря, неприятен. Высокая температура, жуткий зуд, ломота в костях и нестабильность в магии. Демоны и упыри, вот вляпалась…
– Что случилось? – Дверь распахнулась, и в комнату быстрым шагом вошёл Латриэль, довольно длинные волосы которого были собраны в сложносплетённую косу.
– Ветрянка! – буркнула я, не поднимая головы.
Химо, не зная, что можно сказать, сидел у меня на спине и осторожно поглаживал меня пушистой лапкой.
Заставив меня перевернуться на живот, эльф осмотрел мои конечности, которые не скрывала длинная рубашка, потрогал лоб, посмотрел ауру и выругался.
– Ты права! Это ветрянка! – нахмурился Латриэль. – Где ты умудрилась её подцепить?
– Без понятия! – пожала я плечами. – Наверное, ещё в Академии. Насколько я знаю, эльфы этой гадостью не болеют!
– Болеют, но редко! А если подхватят, то переносят очень и очень тяжело, намного хуже людей. Мне было пятьдесят, когда я подцепил эту заразу от Марка, половина детей дворца тогда переболела! – «обрадовал» меня Латриэль.
– И сколько мне теперь не выходить из комнаты? – загрустила я.
– Две недели. Как только пузырьки начнут подсыхать, я их вылечу. Но до этого времени ничего толкового сделать не получится. Разве только ежедневно втирать мазь, которая ускорит подсыхание, да пить отвар от лихорадки. Я сегодня же всё это приготовлю. Но близнецам и Аилинии заходить к тебе категорически запрещено! – строго посмотрел на меня эльф.
В его изумрудных глазах то и дело промелькивало беспокойство, да и он как-то нервно закусил губу.
– Мне кажется или ты чего-то недоговариваешь? – спросила я у эльфа, закутываясь в одеяло.
– Ты, как всегда, на удивление проницательна, – вздохнул эльф, присаживаясь на край постели. – Я боюсь, что эту болезнь ты переживёшь очень тяжело. Я не знаю, откуда она взялась, но она не так проста, как кажется. Столько пузырей не должно быть в первый день болезни! Плюс ещё особенности твоей магии… Ох, не знаю, что будет.
– Надеюсь, что не всё так страшно, – вздохнула я, закрывая глаза.
Не знала я, о чём говорила! Всё оказалось не просто страшно, а очень страшно! На следующий же день температура поднялась настолько, что я практически ничего не соображала! Тело чесалось невыносимо, хотелось просто содрать кожу, голова раскалывалась, а кости ломило. Я даже поспать не могла нормально, только иногда проваливалась в полузабытье, но вскоре просыпалась вновь. Так плохо мне не было никогда.
То и дело подкатывала истерика, хотелось встать и куда-то бежать, кричать, сделать хоть что-нибудь, чтобы избавиться от этих мучений. А ещё мне было очень обидно, аж до слёз. С трудом засыпая, чтобы через минуту проснуться от дикого зуда по всей коже, я хотела увидеть близнецов, сидящих по краям кровати. Я думала, что они наплюют на запрет Латриэля, что они зайдут хотя бы на минуту, но все тщетно. Они ни разу не появились.
А вот Аилиния зашла. На несколько минут, но пришла. Я была безумно рада её видеть, хотя и с трудом различила её силуэт сквозь пелену перед глазами. Но вскоре её выгнал Латриэль, и мне стало ещё хуже. Я не соображала вообще ничего, перед глазами постоянно стоял туман, звуки доносились как сквозь вату, я хотела очнуться, избавиться от этого, но не могла.
Неожиданно, моего лба коснулось что-то прохладное. Откуда-то издалека послышался голос:
– Как она?
– Хуже некуда. Я перепробовал всё, но жар не спадает, она начала бредить.
Кто бредит, я брежу? Нет, я же всё слышу! И чувствую, и вижу, хотя и не могу ничего рассмотреть. Я попыталась пошевелиться, но тело упрямо отказывалось, продолжало невыносимо чесаться.
Когда же это закончится?..
– Это пик болезни. Если она переживёт эту ночь, то пойдёт на поправку.
Что значит «если переживёт»? Я же не могу умереть!
Но самочувствие, хоровод непонятных мыслей, обрывки сна и тянущая боль под лопатками говорили об обратном.
У меня чешется левая пятка. Не сильно, но чешется. Эй, а что за мокрая тряпка у меня на лбу? Разлепив глаза, я уставилась на нитки у меня на глазах. Чуть приподнявшись на локтях, я сняла чёрную жуть с собственного лица. Жутью оказался Химо.
– Химо, зараза ты тряпичная, ты какого упыря разлёгся на мне в таком состоянии?
– Хелли? – открыл глаза тарантул, которого я удерживала на весу, держа пальцами за две задние лапы. – Ты очнулась!
– Ну да, я вроде вздремнула немного, а что?
– Я бы не сказал, что это было немного! – раздался приятный голос.
Я повернула голову и тут же от неожиданности выпустила паука из рук. Химо шлёпнулся с неприятным булькающим звуком мне на колени, а я же уставилась на принца Маркуса, сидящего в кресле. Выглядел эльф несколько измученным: волосы растрёпаны, глаза покраснели, одежда помята, а под глазами залегли тени.
– Здрасте, ваше высочество! – поспешила поздороваться я, одновременно пытаясь пригладить волосы.
Рубашка Киртана, в которой я спала, неприятно липла к телу, да и, подозреваю, мой общий внешний вид оставлял желать лучшего.
– Я рад, что ты очнулась, – улыбнулся эльф, вставая с кресла. С видимым удовольствием потянувшись, он прошёл пару шагов и опустился на край постели: – Как ты себя чувствуешь?
– Есть хочу! – ляпнула я, почесав нос.
И тут же свела глаза на переносице. Там ничего не было! Ощупывание всего лица подтвердило – кожа на лице была абсолютно гладкой, без единого прыщика!
– Ничего у тебя там нет! – засмеялся эльф. – А вот на теле ещё много чего осталось. Я позову Латриэля, он всё поправит. Думаю, что уже через три дня ты сможешь выйти из комнаты.
– А сколько я проспала? – задала я вопрос, внимательно глядя в глаза эльфа.
У меня появилось смутное подозрение, что он провёл тут не один день.
– Десять дней, – ответил Владыка. – Но понервничать ты нас заставила в последние три.
– «Нас»? – поинтересовалась я.
Подозрение усилилось…
– Нас, – кивнул эльф, лёгким движением руки касаясь моего лба. Его ладонь приятно холодила кожу, было что-то знакомое в этом жесте. – Жар спал, как я и думал. Ну так вот: последние три дня тебе было очень и очень плохо, ты даже в сознание не приходила. Ни один из старших целителей к тебе не могли зайти, они, увы, этой болезнью не болели. Пришлось нам с Латом идти на крайние методы.
– Всё было так серьёзно? – тихо спросила я, понимая, что те слова, которые я слышала сквозь пелену забытья, мне не показались.
– Чего уж тут таить, – грустно улыбнулся эльф. – Вчера ты была между жизнью и смертью, я еле тебя вытащил, пришлось вливать свои собственные силы в твою ауру. Не удивляйся, если в течение нескольких дней у тебя обострится слух или зрение, это, так сказать, побочный эффект. Но в целом болезнь отступила, ты спокойно уснула только на рассвете, тогда я и отправил Латриэля спать. Бедолага последние несколько дней практически вообще не отходил от твоей постели.
– Правда? – смутилась я. Нужно поблагодарить его. Секундочку… Слово «нас» так и не было расшифровано! – Принц Маркус, а сколько времени вы здесь провели?
– Поймала ты меня! – всплеснул руками принц. – Признаю, я здесь просидел столько же, сколько и мой друг. Но не волнуйся, мне это было не сложно.
– Ничего себе! – возмутилась я, но тут же вспомнила, с кем разговариваю, и сбавила обороты. – Спасибо вам. Вы и Латриэль спасли мне жизнь. Теперь я перед вами в дол…
– Тсс. – Эльф мгновенно прижал палец к моим губам, заставив меня замолчать, а сердце – бешено заколотиться. – Не нужно за это благодарить. Быть может, представится случай, и ты спасёшь жизнь мне. А сейчас приводи себя в порядок, а я схожу за Латриэлем, хорошо?
Эльф потрепал меня по волосам, тепло улыбнулся и вышел.
– Чтоб все так жили… – выдохнула я, запуская руку в спутанные волосы.