Неожиданная тишина застигает Кэтрин врасплох. Она ловит взгляд Ли и пожимает плечами.
— Есть вопросы?
Поднимается одна рука.
— Да, Кэрол?
— На прошлой неделе я оставила здесь солнечные очки. Никто их не находил?
— Какие очки? — уточняет темноволосая женщина, которая обычно дремлет во время савасаны.
— С красной пластмассовой оправой. Дешевые. Но мне они нравятся.
— Мы поищем среди забытых вещей и обязательно найдем, — обещает Ли. — Еще вопросы?
— У меня абонемент на десять занятий, и я не успею их истратить, — говорит Роджер. — Как быть?
— С теми, у кого останутся лишние занятия, мы позанимаемся индивидуально, — отвечает Ли. Кэтрин знает, что это предложил Алан. — Что еще? Шарон?
— Наверное, вы будете распродавать коврики и всякое снаряжение, чтобы освободить студию. Будут ли скидки для учеников?
— Поговорите с Тиной на следующей неделе. Мы постараемся что-нибудь придумать.
Ученики начинают сворачивать коврики, и Кэтрин понимает по глазам Ли, что та чувствует себя немного глупо. Девушка замечает несколько опечаленных лиц, а потом Андреа, которая посещает студию уже не первый год, поднимает руку.
— Да, Андреа?
Она смотрит на Ли, и движение в зале замирает. Все ученики поворачиваются к ней. Андреа кажется слегка растерянной и ошеломленной.
— Вы что-то хотели спросить?
— Что… что нам теперь делать?
— То есть?
— Что нам делать без вас? — спрашивает Андреа.
И тут Тина, рыдая во весь голос, кидается к Брайану в поисках утешения.
После занятия Стефани, Грациэла, Имани и Бекки решают пойти в кафе. Они приглашают и Кэтрин. Ли наверняка бы предпочла, чтобы девушка осталась в студии — она хочет поговорить с ней, обдумать то, что случилось в конце занятия, — но Кэтрин сегодня тянет к подругам. Они чувствуют себя покинутыми и должны крепче держаться друг за друга. К тому же Кэтрин много лет была большой поклонницей Бекки Антрим. Она ни за что не упустит возможность посидеть рядом с ней за кофе.
Погода по-прежнему прекрасная, и по пути Кэтрин замечает, что люди останавливаются, оборачиваются, показывают пальцем и достают мобильники, чтобы сфотографировать Бекки. Каково это — всегда быть на виду, жить буквально под микроскопом? Точнее, почему некоторые стремятся к такой жизни? Но Бекки, кажется, смирилась с чужим любопытством. Она шагает с таким равнодушным и надменным видом, что привлекает еще больше внимания.
В кафе они садятся за столиком на улице.
— Я не думала, что Ли согласится, — говорит Стефани. — Ты давно об этом узнала, Кэт?
— Мне сказали несколько дней назад. Она уже подписала контракт.
— Я просто поражена тем, какой она отличный учитель, — говорит Бекки. — Я обошла все городские студии, и если я говорю, что Ли хороший преподаватель, значит, так оно и есть.
— До сих пор не понимаю, отчего она не может работать в двух местах, — замечает Грациэла.
— «Мир йоги» хочет эксклюзивный контракт, — объясняет Кэтрин. — Таким образом, Ли станет дороже. И с Аланом тоже заключили договор — он будет играть во время занятий.
— Он очень милый, — говорит Имани.
Кэтрин предпочитает промолчать.
— Я всегда считала, — вмешивается Стефани, — что, как только контракт подписан, обратной дороги нет. На самом деле, чтобы расторгнуть сделку, нужен всего лишь хороший юрист. У нашего продюсера есть адвокаты, способные сделать что угодно. В том числе аннулировать любой контракт.
Бекки попивает кофе из большой чашки с двойной порцией молока. Расплескав немного на футболку, она вытирается салфеткой. Удивительно, что можно быть такой шикарной и знаменитой и в то же время совершенно безыскусной и простой.
— У одной моей подруги, — говорит Бекки, — была маленькая студия в Санта-Монике. Уйма учеников, зал всегда битком набит. Камминг когда-то нас познакомил. «Мир йоги» предложил ей аппетитный контракт и заставил закрыть студию, а через несколько месяцев они заявили, что она нарушила условия договора. Сущая мелочь, может быть, насчет проклятых бутылок с водой. Пришлось пересматривать контракт, и в итоге бедняжке пришлось согласиться на половину изначальной суммы. Эта тактика началась в Денвере и распространилась повсюду. Видимо, сюда еще не дошли слухи.
— Какая подлость! — восклицает Стефани.
— Ли виделась с владельцами? Жанетта (именно Жанетта!) и Фрэнк. Говорят, они чертовски странные.
Хотя Ли не называла Кэтрин никаких цифр, девушка не сомневается, что сумма чертовски велика. И вдобавок — контракт с Аланом. Не исключено, что соблазнительное предложение на самом деле — обман, ловушка, и именно Алан втравил в это Ли. Он буквально шантажировал жену.
Кэтрин ощущает новый прилив гнева, но на сей раз злится не на Алана, не на «Мир йоги», а исключительно на себя. О том, что ей известно, надо уже давным-давно рассказать Ли. Кэтрин допивает кофе и встает. Хватит ошибок. По крайней мере она передаст Ли только что услышанное.
— Я должна вернуться в студию, — говорит Кэтрин и поспешно выходит. Она старается не бежать, но не может удержаться и почти рысит.
Ли еще в зале — прибирается и разговаривает с Аланом. Хорошо бы поговорить с ней наедине. Кэтрин открывает дверь.
— Ты так быстро ушла, — говорит Ли. — А я хотела спросить, как, по-твоему, все прошло.
— Нормально. То есть все в шоке, конечно, но… Послушайте, Ли, я только что разговаривала с Грациэлой, Стефани и… и Бекки Антрим кое-что сказала насчет «Мира йоги»… Вы не уделите мне минутку?
— Конечно.
Алан перестает расставлять блоки и оборачивается.
— Обращайся к нам обоим, — замечает он. — Ты упорно забываешь, что это и меня касается.
Впоследствии, вспоминая эту минуту, Кэтрин признает, что вела себя как ненормальная. Ворвалась почти в истерике и заговорила о странных владельцах «Мира йоги», об их подлых приемах. О том, что у знакомой Стефани есть адвокаты, которые способны расторгнуть сделку с самим Сатаной, если понадобится. Не стоило удивляться, что Алан обвинил девушку во лжи, в том, что она все придумала, лишь бы убедить Ли не закрывать студию, — разумеется, из-за собственного эгоизма.
Алан подходит к жене и обнимает ее за плечи.
— И ты думаешь, мы тебе поверим? — спрашивает он.
Ли молчит. Слов не нужно. Взгляд, который она бросает на Кэтрин, достаточно красноречив. Она обижена. Обижена тем, что девушка пошла на такие крайние меры в надежде, что они передумают. Кэтрин даже в горячке все понимает. Ли и Алан — одна команда, и если Алан изображает главного, то жене придется подыграть. Так всегда бывает. Если бы Кэтрин хоть раз обзавелась серьезными, стабильными отношениями, то, наверное, вела бы себя точно так же.
Она выходит из зала на улицу. Пора научиться принимать вещи, которые ты не в силах контролировать, даже если немыслимо их полюбить. Сейчас она отправится на долгую прогулку, чтобы хорошенько проветриться. А потом, довольная, поедет домой и дошьет платье для Ли.
На полпути к фонарному столбу девушка понимает, что велосипед исчез.
Сидя в кафе за порцией чая со льдом, Грациэла чувствует сильнейшую робость. Ее обескураживает это ощущение. В конце концов, она человек, достойный доверия и уважаемый в своей среде. Ее талант признали. Она победила сотни конкурентов и попала на съемки знаменитого клипа, удостоившись похвалы от самой Бейонсе. Когда эта великая женщина (именно так Грациэла о ней думает) встретилась с девушкой на первой репетиции, то пристально посмотрела, покачала головой и сказала: «Возможно, я ошиблась». У Грациэлы замерло сердце, но Бейонсе тут же рассмеялась и сказала: «Расслабься. Ты такая красавица, что нелегко будет танцевать рядом с тобой».
Даже если Бейонсе заготовила эту шутку заранее, ее слова вселили в Грациэлу уверенность и как будто приблизили к звезде. Она танцевала лучше, чем обычно, желая оправдать доверие, которое ей оказывали окружающие. А потом до Грациэлы дошли слухи — шепот хореографа, — что она, возможно, станет одной из танцовщиц, которые поедут с Бейонсе на гастроли. Новая ступень, недосягаемая высота. Грациэла даже не решается думать об этом.
С чего бы ей чувствовать себя маленькой и ничтожной в присутствии Бекки, Имани и Стефани? Почему у нее в ушах по-прежнему звучит эхо оскорбительных материнских фраз, как только она собирается открыть рот и вступить в разговор? Слишком громкое эхо…
— Ненавижу позу голубя, — говорит Бекки. — Знаете, что она напоминает? Ночевку на раскладушке, когда в живот тебе впивается металлическая перекладина.
Имани разражается хохотом.
— Когда это ты в последний раз спала на раскладушке, милая моя?
— К твоему сведению, в колледже у меня был парень, который жил в общежитии и спал на раскладной кушетке. И отчего я не вышла за него замуж?..
— Как романтично, — замечает Стефани.
— Не то слово. Давай-ка лучше поговорим о том, как прошло занятие у тебя.
Грациэле хочется сказать что-нибудь смешное — хоть что-то — но вдруг это покажется глупым и неуклюжим? Вдруг никто не засмеется? Если бы здесь был Дарил, они бы по крайней мере молчали вдвоем — Дарил редко участвует в подобных разговорах. Оба чувствуют себя уязвимыми, и это лишь укрепляет узы.
— Я тоже не люблю позу голубя, — сообщает Стефани. Момент для остроумной реплики упущен. — А потом я начала представлять, что под грудью у меня лежит мягкая подушка.
— О Боже! — вскрикивает Бекки. — Если однажды я обнаружу, что мое бедро напоминает мягкую подушку, то умру от разрыва сердца!
Грациэла надеется, что однажды сама поверит в собственный успех и поймет, что заслуживает подлинной дружбы с этими женщинами, а не положения ручной зверюшки. Видимо, ждать придется долго.
В недавнем прошлом она положилась бы на Стефани и сочла ее своей помощницей, но Имани в таком восторге по поводу сценария, что Грациэла чувствует себя лишней.
— Раз уж Бекки об этом заговорила, — замечает Имани, — ответь: какая поза пугает тебя больше всего?