решили, что они свихнулись: там они были в эпицентре своей Вселенной: все, что делалось, делалось именно там. Братья жили в паре белых домов в пяти минутах ходьбы друг от друга, с бассейном в саду – во дворе, как они изо всех сил избегали говорить. Как можно уехать от такого – и от головного офиса, где в вестибюле стоит батут, чтобы всякий, кому нужно подумать, мог им воспользоваться? Ответ заключался вот в чем: хотя бизнес приносил прибыль и при попутном ветре мог бы развиваться и дальше, это было не то, чем по-настоящему хотелось бы заниматься Омиту и Радже. Пялясь на мир через садовую стену, они слушали бухгалтеров без галстуков – те, пытаясь говорить расслабленно, но в то же время о деньгах, вещали о монетизации непрямого маркетинга – и думали о своем. То, чем они промышляли, выросло из идеи, что можно продавать не только с сайта, подобно старомодному каталогу, но дать покупателю возможность последующей перепродажи как новых, так и подержанных товаров, и написания отзывов в процессе. «Да, это вдарит по “Британским магазинам для дома”, уж точно», – как-то заметил Раджа.
Но черт возьми – они занялись этим четыре года назад, когда уехали из Англии. Четыре. Года. Близнецы делали, что хотели, тем не менее оставались торгашами. До зевоты скучно. В один прекрасный день, в Калифорнии, Омит и Раджа посмотрели друг на друга и поняли: с них хватит. С первого же дня они отбивались от предложений продать компанию. И как-то во вторник удивили очередного предложившего, сказав, что заинтересованы. Вмешались венчурные инвесторы. Подтянулись юристы. Парни заключили выгодную сделку. Вдруг они вернулись в Лондон и вместе со своим другом Мартином, который, как братья всегда знали, испытывает сходные чувства, ко всеобщему изумлению, купили компанию по производству игр, располагавшуюся на складе в Хокстоне. Этим-то они и хотели заниматься – делать игры. А потом играть в них.
Раджа купил квартиру на берегу реки в Воксхолле, в сорокаэтажном доме: с видом на Парламент, все дела. Он любил, выставив палец, притвориться злодеем-изобретателем, наставившим бластер на Биг-Бен, готовым взорвать мир и поработить его. Квартира в четыре этажа – Раджа не знал, как она называется: дуплекс, триплекс, ну и ладно, хрен-его-знает-лекс. Квадриплекс. Тетраплекс. На один этаж он даже не заходил. Там хранился всякий хлам. С балкона можно было видеть жилище Омита: два соседних дома в Пимлико, покрытых белой штукатуркой. Омит купил один, а спустя неделю с тех пор, как о нем узнала вся округа, соседи выставили на продажу второй, и он купил его тоже. А почему бы и нет? И соединил дома. «Не захотели жить рядом с черномазым», – решил Омит за своих соседей, высокомерную пожилую пару, – а уж как там было на самом деле, неведомо даже ему. Мартин купил бенгальский супермаркет на Брик-лейн и снес его. Он увлекался архитектурой: строил на этом месте здание по проекту коннектикутской виллы, так и не осуществленному Луисом Каном. Блестящий куб из гладкого бетона. Весь свет должен поступать сверху: утес без окон будет выходить на улицу. А пока он жил в доме своей матери в Далвиче, со скульптурой работы Барбары Хепворт в палисаднике. Подарок сына на Рождество (скульптура, а не дом). Она не хотела съезжать оттуда, где прожила все годы своего брака, да и подарок сына, к ярости муниципальных градостроителей, оказался размером с само здание.
А может, толкнуть компанию и вернуться домой с деньгами – не такое уж безумие? Глюки оригинального сайта, о которых было известно с самого начала, в конце концов его и добили. Уже тогда, когда ребятам подвернулась куда более выгодная сделка. Конечно, новые владельцы попытались его исправить, но на тот момент Anybodys.com потерпел провал мирового уровня. Кто бы стал покупать что-то на сайте с таким именем? Никто и не покупал. Тем временем в Хокстоне рос каталог игр, и они прекрасно продавались. Марка для истинных игроманов, тех, кто, подобно Радже и Омиту, последние двадцать лет только и делал, что играл в компьютерные игры. «Sqrrrxkl*briiii» – блестящая находка: не попросишь в обычном магазине канцтоваров, и только настоящие фанаты, пройдя до двадцать девятого уровня и найдя СЛАВАРЬ на полке заброшенного зоомагазина, слева, выясняют, что «*» в названии игры «произносится» постукиванием указательного пальца по щеке, а второе «r» не читается вовсе. Спустя пару лет после покупки запустили игру «Так, на хер» (тоже не попросишь в местном магазине канцтоваров, во всяком случае запросто). Блестящая, дерзкая, полная сквернословия, приключений и авантюризма; сеттинг – притягательная и непростая зона военного конфликта где-то в Африке. Можно сразу же пристрелить напавшего на тебя тигра – а можно его поймать, приручить, управлять им на протяжении дюжины игр, а потом, когда он уже почти любит тебя и положил лобастую голову тебе на колени, заморозить… упс, он снова откусил тебе причиндал. И тигр, и причиндал – всего лишь набор пикселей. Тем не менее больно, блин. Начинай сначала – вот он положил лобастую голову тебе на колени, ты его заморозил и отомстил, отрезав ему причиндал и позволив истечь кровью, потом ты продал пенис тигра как афродизиак тем, в бордель, завоеванный основными силами ранее: вот они выстраиваются в очередь у двери, и…
И так до бесконечности, во всяком случае, так считали зачарованные игроманы. Во всех пиксельных подробностях: текстура камня, кровь-плоть-мускулы-кожа-жир-мозги. В игре была деревня, а в деревне – задрипанный книжный, в котором продавалось пять романов. Можно достать том с виртуальной полки и полистать, а можно почитать, пока бьешься с противником. Омит заказал пяти новеллистам по настоящему роману – специально для этих целей. По пять тысяч за книгу. Все окупилось рекламой, когда один из игроков случайно полез в укромный уголок, каковых оказалось много. Также широко освещалось, что играть можно ОТ ПЕРВОГО ЛИЦА, чтобы познать мир, ОТ ВТОРОГО (смотри, вот ты, а вот я – твой виртуальный компаньон, который не должен умереть), а также ОТ ТРЕТЬЕГО (маленький бегущий человечек) – умора, правда?
– В Африке не водятся тигры, – бурчал Омит в процессе разработки всякий раз, когда речь заходила об этих самых тиграх. А до тигров дойдет любой, это второй уровень, правда, тогда они не говорили об уровнях – шел 1999 год, – но это было круто: близнецов всегда смешило это слово.
– Это-то и сносит крышу, – пояснил Раджа. – Уверен, нас поймут правильно. Ведь стоит ввести льва, и это сразу…
– Симба! – восклицает Мартин.
– Симба. Они решат, что те, кто поместил тигра в Африку, – тупые америкосы, им нет дела до остального мира. До реального мира. Охренеть, какие тупые, у них тигры в гребаной игре, и хорошо, что нет настоящей власти, ведь если дорвутся, то…
– Сбросят бомбу, потому что… ну, вот потому, что типа как вот тигры и очень-очень темно, понимаете? – В конце фразы Мартин повысил голос, прямо как его подружки в Пало-Альто, которых он бросил. И все покатились со смеху.
– Перестань зацикливаться, ну, блин, а? – попросил Раджа. – Помнишь, что сказал папа про Anybodys.com?
– Не верю, что мои сыновья не знают, где апостроф в названии их компании, – процитировал Омит.
– Канеш, знаем, – сказал Раджа. – У тебя в жопе.
– А я тебе, ублюдок, жизнь спас! – огрызнулся Омит.
Они любили ездить в Шеффилд к маме с папой. Виделись с ними чаще, чем с Аишей, жившей гораздо ближе, в Брикстоне, в прекрасном доме времен Регентства. Сестра почти всегда отсутствовала, моталась по свету, способствуя женскому образованию то там, то сям. «Напросится ведь на кражу со взломом», – говаривал Раджа Омиту. И смеялся. Как-то в марте он пошептался с братом, и тот сказал Мартину, что с вечера четверга до утра понедельника они будут недоступны. Это случалось и раньше, но на сей раз компаньон спросил:
– Никогда не видел ваших маму и папу. Они какие? Ну, старомодные?
– Что ты хочешь сказать? – уточнил Раджа. – Старомодные – это как? С бородищей, в тюрбане и сари? Совсем нет, чувак. Они считают, что то, чем мы занимаемся, абсолютно ужасно, но, если познакомятся с хорошим мальчиком вроде тебя, могут и передумать.
– Черт, звучит круто! – возопил Мартин. – Давайте-ка закроемся. Дадим подчиненным маленький отпуск. Каждому – по сотне да по билету первого класса до Брайтона и обратно. Пять хрустящих красивых красненьких двадцаток. Им понравится.
– Звучит круто, чувак, – презрительно передразнил Омит. – Вот ты это сделал, а потом, в понедельник, они будут задаваться вопросом, работают ли они здесь еще или уже нет, понимаешь?
– В пятницу мы отправим их в Брайтон, а в понедельник они вернутся и обнаружат, что офис перекрашен, – как насчет этого? – предложил Раджа.
Таким образом, в пятницу все сотрудники выехали в Брайтон со ста фунтами у каждого в кармане: хочешь – ешь, хочешь – играй в автоматы, хочешь – кури травку. А Мартин повез Раджу и Омита в Шеффилд. Мартин вечно и неутомимо покупал автомобили: на сей раз он заявился за ними в поблескивающем «Ситроене Ди-Си» великолепного серого оттенка, вида одновременно шикарного и мещанского. Гидравлика делала автомобиль похожим на лебедя, который надувается, чтобы предостеречь потенциального соперника: работала с роскошной бесшумностью. Мартин отремонтировал машину целиком, заново обив салон ярко-желтой кожей. Французские послевоенные автомобили он особенно любил: чем провинциальнее, тем лучше – у него уже имелись 2СV с неизвестно где раздобытой наклейкой на капоте «Atomkraft? Nein, danke!», умопомрачительная бирюзовая симка, «Рено 5» первого поколения и прочие произведения из мастерских экспериментального дизайна. Спустя месяц после покупки 2CV Мартину показалось, что машина выглядит чересчур безупречно. И, разогнавшись, он легонько стукнул ее о стену, отчего появилась весьма убедительная вмятина. Идеально. Что до класса люкс, у него имелся один из последних «Делайе»: стоял вместе с остальными в гараже в Херн-Хилл: прекрасное чудище, извлекавшееся иногда для утренней воскресной прогулки по району. Кроме него, почти никто не слышал о такой марке. Мартин сообщал, что весит машинка столько, что порой диву даешься, как она может въехать на холм. Для жизни у него, как и у многих, был «мерседес». Но поездка в Шеффилд проходила как «увеселительная». Так что туда они отправились в «Ди-Си» с салоном, обитым ярко-желтой кожей.