— Вроде как с пути сбился, — пробормотал Фродо. — Но не стоит об этом: было и прошло. Лучше подумаем, как дальше идти.
— Какое там идти, сударь! — воскликнул Сэм. — В этаком виде? — он с отвращением побросал наземь золотые побрякушки и растерянно огляделся по сторонам в надежде обнаружить свою куртку и штаны. — Где моя одежонка?
— Вам одежу искать — только время терять, — пропел, спрыгивая с макушки холма, Том. Он приплясывал вокруг хоббитов, словно ничего и не случилось.
— Это как? — спросил Пиппин. — Одежды, выходит, нету, а пони?
— Вы вернулись из бездны, бездны безнадежной, — поблескивая глазами, откликнулся Бомбадил. — Тут одежку потерять — пустячок ничтожный. Вам побегать по траве голышом не худо бы. Ну а Том, глядишь, для вас что-то раздобудет.
С прискоком да посвистом он умчался вниз по склону. Растерянный Фродо глядел ему вслед, а Бомбадил подбрасывал в воздух и ловко ловил на ходу свою шляпу. Его незатейливая песня удалилась к югу и смолкла.
Снова потеплело, и на сей раз изрядно. Хоббиты и вправду чуток побегали нагишом по травке, с удовольствием сбрасывая мозглую оторопь могилы: чувствовали они себя так, словно воспряли после долгой и тяжелой работы.
Грядущее во всяком случае представлялось им вполне радостным. К возвращению Тома они почувствовали себя как никогда свежими — и голодными. А он возвернулся не один, а привел за собой целых шесть пони: всех хоббитских и одного собственного, такого упитанного, что он мог сойти и за лошадь.
Мерри, хоть и был хозяином пяти лошадок, не удосужился дать им имена, но они, похоже, охотно отзывались на клички, полученные от Бомбадила.
Гей! Ко мне, Бегунок, где ты, толстоногий,
Прыг да скок, мой конек, скачешь без дороги?
Гей! Гони сюда Жирка, моему послушный слову,
Востроуха, Мудрохрапа, Хвостуна да Бей-подкову.
— Гей! — окликнул Том, и пони подбежали к хоббитам. А сам Бомбадил, размашисто поклонившись, не преминул сообщить, что у пони, ежели приглядеться, здравого смысла будет малость побольше.
— Вот бы вам, малыши, — смешливо заметил он, — у лошадок поучиться. С ними-то такой напасти не могло случиться. Пони нюхом чует Нежить и бежит подальше он. Ну а хоббит, право слово, так и лезет — на рожон! Впрочем, уж не в этом дело. Главное, что вьюки целы.
Мерри, Пиппин и Сэм быстренько достали из тюков запасную одежду и вскоре почувствовали, что им, пожалуй, и жарковато: натянули-то вещи теплые, прихваченные на случай зимы.
— А этот, здоровенный, откуда взялся? — спросил Фродо, глядя на самого крепкого из пони.
— А этот, — откликнулся Том, — мой дружок. Скачет, где придется. А как свистнешь его — тут же и найдется. Он сам по себе по долинам бродит. Но сегодня Том на нем хоббитов проводит. А не то они, глядишь, снова заплутают. Лучше с ними Том поедет — он дорогу знает.
Что-что, а это хоббиты выслушали с радостью: о таком провожатом можно было только мечтать. Они осыпали Бомбадила благодарностями, от которых тот только отмахивался, утверждая, что этаких ротозеев лес не видывал, а потому он успокоится только, когда выпроводит их за пределы своих владений.
— И своих-то дел полно, — говорил он, — как-никак Хозяин. Ну какой без меня здесь пригляд за краем? Не могу ж я без конца всех растяп опекать, то от Ивы вызволять их, то от Нежити спасать. Ну а к вечеру мне быть пристало дома. Золотинка моя заждалась уж Тома.
Судя по солнышку, час был еще не поздний — девять, ну в крайнем случае десять. Поскольку последний раз хоббиты харчевали рядом со стоячим камнем, им определенно не мешало перекусить. Что они и сделали, а Том тем временем занялся сокровищами. Большую часть их он ссыпал на траву со словами:
— Кто найдет — тот и владей! Человек ты, эльф иль птица… лишь бы был не лиходей. Пусть тот, кто возьмет, добр сердцем будет. И тогда сюда дорогу Нежить позабудет.
Для себя он отобрал чудесную, похожую на переливчатые крылышки бабочки, усыпанную самоцветами брошь.
— В давний век эту брошь на плече носила, — молвил он, словно вглядываясь в минувшее, — та, что краше всех была, да ушла в могилу. Пусть достанется она Золотинке ясной. Чтобы память о былом вовеки не угасла.
Каждому из хоббитов Том вручил длинный кинжал чудной работы, украшенный золотой чеканкой в виде переплетающихся змей. На солнце клинки сияли, рассыпая яркие блики: похоже, изготовленные из неведомого, легкого, но чрезвычайно прочного металла, усыпанные драгоценными каменьями ножны уберегли их ото ржи — может, ножны, а может, и могильные чары.
— Вам по росту как раз, — весело напевал Том, — за мечи сгодятся. Всяк подумает стократ, чтобы к вам соваться. Этак можно и в путь хоть куда пускаться.
Том поведал хоббитам, что выковали клинки — во времена незапамятные — оружейники Арнора, потомки выходцев с Заокраинного Запада. Они отважно сопротивлялись Темной Напасти, но в конце концов их одолело могучее колдовство Ангмарского Чародея, короля Карн-Дума.
— Уж давно забыта слава дней, минувших без возврата, — бормотал Том словно бы только для себя. — Но еще по Средиземью бродят странные скитальцы. Берегут они народы от напастей несусветных. Королей потомки древних — но никто о том не знает. Да, никто о том не знает… да и мало их осталось.
Хоббиты едва ли поняли его слова, но когда он говорил, перед каждым из них словно промелькнуло видение: по необъятной, утопающей краями во тьме равнине блуждали рослые, суровые люди со сверкающими мечами — и у одного из них на челе сияла звезда.
Миг — и видение рассеялось: пора было трогаться. Хоббиты проверили поклажу и упряжь. Мечи болтались на поясах, и друзья чувствовали себя неловко. Приключение, конечно, приключением, но ведь не дойдет же до того, чтобы на мечах рубиться…
Вниз по склону пони свели в поводу, а потом уселись в седла да и затрусили по долине. Оглядываясь, они еще долго видели на вершине кургана вспыхивавшую под лучами солнца груду сокровищ. Фродо, сколько ни вертел головой, так и не увидел ничего похожего на вчерашние стоячие камни: куда они запропастились, так и осталось тайной. Впрочем, до северного проема между холмами добрались скоренько и миновали его без приключений. Том ехал неподалеку, обгоняя их то слева, то справа. Пони Бегунок выказывал удивительную для его упитанности и стати прыть. Большую часть времени Бомбадил пел, вроде как полнейшую невнятицу, но, возможно, то был какой-то полузабытый язык, как нельзя лучше подходивший для веселого пения.
Двигались вроде бы и быстро, однако Тракт оказался дальше, чем предполагали поначалу. Темная полоса, та, что сочли за высаженные у обочины деревья, обернулась кустами, облепившими край глубокого рва, за которым высился осыпавшийся земляной вал. Том сообщил, что некогда здесь пролегала граница древнего королевства, но распространяться на сей счет не стал: похоже, это вызвало у него не слишком радостные воспоминания.
Перебравшись через ров и проехав в пролом старинного вала, хоббиты свернули на север — до этого дорога основательно забирала к западу. На ровной, открытой местности пони прибавили шагу, однако когда впереди и впрямь замаячили высаженные по обочинам Тракта деревья, солнце уже стояло очень и очень низко. Последние лиги путники гнали своих лошадок разве что не галопом, но наконец увидели перед собой извилистую полосу дороги, всю в выбоинах да рытвинах. После недавнего дождя в каждой ямке поблескивала вода.
— Ну вот, — вздохнул Фродо. — Добрались-таки! Через лес мы, конечно, пару дней потеряли, но может, оно и к лучшему. Вдруг они отстали, а то и со следа сбились.
Кто такие они, хоббит уточнять не стал. Все его и так поняли, и всем стало не по себе. Заповедный Лес и Курганы заставили друзей напрочь забыть о Всадниках, но теперь впереди лежала дорога, на которой их вполне могли поджидать неутомимые преследователи. Хоббиты присматривались к ней с тревогой, но она была темна и пустынна.
— Хотелось бы знать, — неуверенно пробормотал Пиппин. — Хоть сегодня-то вечером они на нас не наскочат?
— Вроде как и не должны, — рассеянно откликнулся Бомбадил. — Впрочем, кто их знает? Здешний край чужой — Том ведь тут уж не заправляет. Да и тварей этих черных знать он не желает.
Хоббитам, конечно, очень хотелось, чтобы Бомбадил проводил их как можно дальше: он-то наверняка сумел бы дать окорот хоть Всадникам, хоть любым другим чудищам. А то ведь впереди лежали края неведомые, в Хоббитании о них ходили разве что слухи. А тут еще солнце клонилось к закату — было от чего прийти в уныние. Хоббиты так пригорюнились, что не сразу поняли — Том прощается с ними, а на прощание напутствует. Он советовал бодрости духа не терять и ехать до вечера, не останавливаясь.
— Уж надеюсь, что с удачей, — звучал его напев, — тут всего четыре мили, вы сегодня доберетесь к темноте до Пригорья. Там остановитесь в «Пони» — мимо всяко не пройти — смотрит окнами на запад тот трактирчик по пути. Содержатель малый честный, хоть и недалекий. Отдохнете — а с утра снова в путь нелегкий.
Хоббиты принялись было упрашивать его доехать с ними хоть до трактира да распить на прощание кружечку-другую, но Том только рассмеялся.
Здесь предел владеньям Тома, дальше — заграница;
Золотинка ждет меня, пора воротиться.
Он подбросил в воздух и ловко поймал шляпу, вскочил на спину Бегунка и, распевая да насвистывая, поскакал прочь.
Путники, привстав на стременах, проводили его взглядом.
— Эх, жаль, что мы остались без господина Бомбадила, — огорченно проговорил Сэм. — Он, спору нет, чудной — другого такого навряд ли встретишь, но с ним как-то спокойнее. Ну да ладно, не худо бы поскорее попасть в этот «Пони», или как его там. Кабы этот трактир да оказался чем-то вроде нашенского «Зеленого дракона»… Что вообще за место такое — Пригорье, кто там живет?
— Всякие есть, — отвечал Мерри, — и хоббиты, и большуны. Считай, что почти как дома. В трактире этом — «Гарцующий пони» он называется — Брендибаки бывали, и ничего — хвалили.