Будь кольцо с ним, Голлум наверняка кинулся бы на Бильбо, едва завидев чужака, но кольца-то как раз не было, а хоббит сжимал в руке эльфийский кинжал, служивший ему мечом. Желая выгадать время, Голлум предложил Бильбо состязание — игру в загадки с довольно простыми условиями: не отгадав хоть одну, хоббит пойдет Голлуму на обед, но ежели не отгадает Голлум, то он выведет Бильбо наружу.
От безысходности хоббит согласился, потому как понимал, что самому из подземелья ему нипочем не выбраться. Они загадали один другому немало всяческих загадок, и под конец Бильбо повезло, хотя выручила его вовсе не смекалка, а простая удача (во всяком случае, так ему казалось тогда). Силясь придумать загадочку помудренее, он невольно сунул руку в карман, нащупал найденное кольцо, о котором уже успел напрочь забыть, и растерянно пробормотал: «Что это у меня в кармане?» Голлум воспринял его слова как загадку, попытался ответить и не отгадал — причем с трех раз.
Знатоки игр расходятся во мнении, можно ли считать вопрос Бильбо настоящей загадкой, но все согласны, что раз Голлум взялся отвечать и отвечал трижды, то все было по-честному, а уговор дороже денег. Бильбо потребовал его исполнить: он чуял, что от склизкой тварюги впору ждать любого подвоха, хотя обещания такого рода свято блюдутся всеми и повсюду, нарушать их осмеливаются разве что распоследние негодяи. Но Голлум из таковых и был: века, проведенные в угрюмом одиночестве, сделали его сердце чернее мрака вокруг, и ему ничего не стоило совершить самое гнусное предательство. Он нырнул и поплыл на свой островок, о существовании которого Бильбо и не догадывался. Голодный и злой, Голлум вознамерился надеть кольцо и расправиться с хоббитом, благо со своей «прелестью» он не боялся никакого оружия.
Но кольца на острове ни оказалось: он его потерял, оно пропало без следа. От истошного визга Голлума Бильбо пробрала дрожь, хотя хоббит поначалу и не сообразил, в чем дело. Зато Голлум, пусть и с опозданием, нашел отгадку. «Что там у него в кармане?» — завопил он. Бледные глаза полыхнули зеленым пламенем, и Голлум устремился обратно, обуреваемый желанием убить хоббита и вернуть свою «прелесть». К счастью, Бильбо вовремя осознал угрозу и стремглав помчался вверх по туннелю, прочь от воды. И ему опять повезло: на бегу он сунул руку в карман, и кольцо — словно само собой — оказалось у него на пальце. Голлум промчался мимо, не видя хоббита, и поспешил к выходу, чтобы перехватить «вора» там. Бильбо осторожно последовал за ним. Голлум то жалобно скулил, то выкликал проклятия и при этом беспрерывно поминал свою «прелесть». Прислушиваясь к его бормотанию, хоббит уяснил, что, собственно, случилось, и во мраке отчаяния забрезжил лучик надежды. С волшебным кольцом он мог рассчитывать улизнуть и от Голлума, и от орков.
Следуя за Голлумом, хоббит добрался до неприметного лаза, выходившего к нижним воротам копей на восточном склоне. Здесь Голлум устроил засаду: залег поперек туннеля, принюхиваясь и прислушиваясь. Бильбо так и подмывало пырнуть поганца мечом, но жалость пересилила гнев. Кольцо он, конечно же, оставил себе, ведь в нем заключалась единственная надежда на спасение, но убивать беспомощного противника не стал. В конце концов Бильбо собрался с духом и, перескочив через Голлума, сломя голову помчался по проходу. Вдогонку ему неслись полные ярости и отчаяния вопли: «Вор! Распроклятый ворюга Беббинсс! Мы его ненавидим! Ненавидим, моя прелесссть!»
Примечательно, что, встретившись со спутниками, Бильбо малость переиначил всю историю: по его словам выходило, будто Голлум обещал «подарочек» в случае своего проигрыша, но, отправившись на остров за обещанным сокровищем — волшебным кольцом, которое он получил когда-то в подарок на день рождения, — обнаружил пропажу. Бильбо смекнул, что он-то это волшебное кольцо и нашел, ну а коли теперь еще и выиграл, то имеет на него полное право. Ну не вековать же ему было в пещере. Вот он и решил не говорить Голлуму о находке и потребовал, чтобы тот взамен подарка вывел его на волю. Впоследствии Бильбо записал свой рассказ именно в таком виде и ничего не стал исправлять даже после Светлого Совета у Элронда. Так и получилось, что это изложение событий попало в подлинник Алой Книги и разошлось повсюду во множестве списков и извлечений. Но существуют рукописи, в которых, наряду с выдуманной, содержится и истинная история. Не приходится сомневаться, что туда она попала из заметок либо Фродо, либо же Сэмиуса: оба знали, как все случилось на самом деле, но вымарывать написанное собственноручно старым хоббитом, по всей очевидности, не захотели.
Гэндальф, однако же, в выдумку Бильбо не поверил с самого начала и весьма заинтересовался кольцом. Донимая хоббита расспросами, он мало-помалу допытался до правды. Далось это нелегко, друзья едва не рассорились, но маг, видимо, считал, что истина того стоит. Его основательно встревожило, с чего это правдивый, прямодушный хоббит принялся сочинять сказки. Выдумка насчет подарка сразу же показалась ему сомнительной, внушенной Бильбо, по его собственному признанию, бормотанием Голлума: тот без конца талдычил, будто кольцо досталось ему на день рождения. Все это никак не вязалось с характером Бильбо. Маг терялся в догадках и подозрениях, но полная правда открылась ему лишь спустя долгие годы, как откроется и тому, кто не поленится прочитать эту книгу.
Описывать дальнейшие похождения Бильбо особой надобности нет. Прошмыгнув невидимкой мимо карауливших ворота орков, хоббит продолжил путешествие и впоследствии не раз и не два выручал друзей с помощью кольца, хотя находочку свою, сколько мог, хранил в тайне. Да и воротившись домой, держал язык за зубами. Знали о кольце Гэндальф и Фродо, а больше — как, во всяком случае, казалось Бильбо — решительно никто во всей Хоббитании. Записи свои он одному Фродо и показывал.
Эльфийский кинжал, звавшийся Жало, хоббит повесил над камином, а чудесную кольчугу из драконьего клада, подаренную ему гномами, отдал в Мутень-Хоромину. Поношенный дорожный плащ с капюшоном висел в шкафу, но с кольцом Бильбо не расставался — носил его в кармане на тонкой цепочке.
В свою усадьбу, называвшуюся Бебень[5] (словечко тоже не иначе как старохоббитское — так испокон веку именовали заплечную котомку), Бильбо вернулся на пятьдесят втором году жизни, 22 июня 1342 г. по Л.У., и с той поры в Хоббитании не случалось ничего примечательного, покуда в 1401 г. он не собрался отметить свое стоодиннадцатилетие. Вот тут-то и начинается наша история.
О летосчислении
Роль, которую выпало сыграть хоббитам в великих событиях конца Третьей эпохи, событиях, которые привели к включению Хоббитании в состав Воссоединенного Королевства, пробудила в этом народе немалый интерес к собственной истории. Многие устные предания были собраны и записаны. Кроме того, в некоторых известных семьях вошло в обычай изучать не только хоббитские истории и легенды, но и хранить память о делах всего Королевства. К концу первого столетия Четвертой эпохи в Хоббитании уже имелось несколько книгохранилищ, содержавших немало исторических трудов и летописей.
Среди прочих выделялись собрания рукописей в Подбашенках, Туковых Смиалищах и Бренди-Холле. Настоящее повествование о конце Третьей эпохи основано главным образом на сведениях, почерпнутых из Алой Книги Западных Пределов, которая хранилась в Подбашенках Благодетов, наследственных Околоточных Западного Края. Начало ей положил дневник Бильбо, унесенный им в Разлог. Фродо вернул рукопись в Хоббитанию, вместе со множеством разрозненных заметок на отдельных листах, а в 1420–1421 гг. свел все воедино, да еще дополнил книгу собственным рассказом о Великой Войне. Эта история составила отдельный том, который хранился вместе с тремя другими, подаренными Бильбо племяннику при расставании. Свое название Алая Книга получила оттого, что все тома были переплетены в красную кожу. Впоследствии, уже в Западном Крае, к четырем томам добавился пятый, содержавший комментарии, родословцы и прочие сведения относительно хоббитов, состоявших в Дружестве Кольца.
Подлинник Алой Книги не сохранился, однако потомки Сэмиуса сняли с нее множество копий, правда, по большей части с первого тома. Однако самый примечательный список имеет особую историю. Он сберегается в Смиалищах, но сделан был в Гондоре, скорее всего, по заказу внука Перегрина. Работа над Южным Списком завершилась в 1592 г. по Л.У. или в 172 г. Четвертой эпохи. К нему имеется приписка: «Финдегил, королевский писец, исполнил сей труд в лето 172 Четвертой эпохи». Он является точной копией Книги Тана из Минас-Тирита, а та, в свою очередь, повторяет Алую Книгу перианов, изготовлена она по просьбе Элессара и преподнесена вышеназванному государю таном Перегрином по возвращении его в Гондор в 64 году.
Книга Тана представляла собой первую и наиболее полную копию Алой Книги: в позднейших кое-что опущено или искажено. В Минас-Тирите в текст внесли исправления, касавшиеся в первую очередь эльфийских имен и названий, а также дополнили его кратким изложением «Истории Арагорна и Арвен», не имевшей прямого отношения к Войне. Полная же история приписывается перу Барахира, внука Фарамира, она была записана спустя некоторое время после ухода короля. Но самое главное — только в список Финдегила полностью включены выполненные Бильбо «Переводы с эльфийского». Работая в Разлоге с 1403 по 1418 г., он имел доступ к редчайшим источникам, как письменным, так и устным, но поскольку повествуют они в основном о Древних Днях, Фродо эти записи почти не использовал, и здесь они не приводятся.
Вследствие того, что Мериадок и Перегрин, ставшие со временем старейшинами виднейших семейств Хоббитании, поддерживали тесные связи с Гондором и Роханом, в книгохранилищах Баковин и Тукборо можно найти рукописи, не вошедшие в Алую Книгу. Некоторые из них были писаны самим Мериадоком, хотя хоббитам лучше известны другие его работы — «Травник Хоббитании» и «Летосчисление», в последней календари Хоббитании и Пригорья сопоставляются с календарями Разлога, Гондора и Рохана. Он же написал и небольшой трактат «Старинные слова и названия Хоббитании», где прослеживается родство между говорами хоббитов и рохирримов и объясняется происхождение некоторых древних слов — таких, как «мутень» или тот же «бебень».