Балрог, дымящийся и пламенеющий, будто огромный чадящий факел, стремительно приближался. Тролли перекинули через щель плиты, и на каменные мостки хлынули орки. Боромир громко протрубил в рог, и грозный боевой клич разнесся по всему залу, многократно отражаясь от стен и сводов. Орки дрогнули, на миг задержался даже балрог. Но эхо неожиданно смолкло, словно его подхватил и унес темный ветер. Враги снова устремились вперед.
— Все на мост! — вскричал Гэндальф. — Бегите! С таким противником вам не сладить. Я попробую задержать его на мосту. Скорее!
Арагорн с Боромиром уже стояли по другую сторону моста, но отступать дальше, похоже, не собирались. Леголас, Гимли и хоббиты гуськом переправились, подбежали к двери, но там остановились и оглянулись. Спасительная лестница была совсем недалеко, но разве могли они бросить Гэндальфа одного? Балрог ступил на мост. Гэндальф стоял посреди пролета: левой рукой он опирался на посох, в правой холодным лунным светом сверкал Гламдринг. Враг остановился: окружавшая его тень разрослась и раздалась в стороны, словно он распростер два дымных крыла. Щелкнул и зашипел, рассыпая искры, бич. Ноздри выдохнули огненный всполох. Маг не шелохнулся.
— Ты не пройдешь, — сказал он. Орочий галдеж смолк, и в воцарившейся тишине отчетливо звучало каждое слово. — Пред тобою слуга Тайного Огня, владеющий пламенем Анора. Темное пламя Удуна не поможет тебе. Убирайся во мрак — ты не пройдешь!
Балрог не ответил. Биение огня в нем приугасло, но вся темная фигура налилась чернотой и, шагнув вперед, неожиданно выросла — крылья раскинулись от края до края зала. Грозная, казавшаяся необоримой тень нависла над Гэндальфом, но хрупкая, слабо светящаяся на фоне одолевавшей ночи фигурка мага оставалась на месте. Сомкнуть над ним черную завесу балрог не мог. И тогда из тьмы воспылал и обрушился на старца пламенный меч. Однако удар не достиг цели — Гламдринг, воссияв серебряным пламенем, взлетел навстречу: послышался звон, и оплавленные обломки разлетевшегося вдребезги клинка балрога полетели в пропасть.
Гэндальф пошатнулся, но мгновенно выпрямился. Балрог тоже отпрянул, однако не более чем на шаг, и тут же вознес над головой свой смертоносный бич.
— Ему не выстоять одному! — вскричал Арагорн. — Я с тобой, Гэндальф! Элендил! Элендил!
— Гондор! — эхом откликнулся Боромир. Оба воителя устремились вперед, но в этот миг Гэндальф с размаху ударил посохом по мосту перед собой. На миг все затмило подобное солнцу белое пламя. Мост под ногами балрога обломился, чудовище полетело во тьму, и лишь два каменных обломка остались нависать над бездной, словно дразнящие черные языки.
Пещера содрогнулась от дикого воя. Чудовищная тень провалилась в ничто, но последним взмахом огненного бича балрог захлестнул колени Гэндальфа и сдернул мага с моста, увлекая вниз своим весом. Маг ухватился было руками за камень, но пальцы соскользнули.
— Бегите, глупцы! — донесся уже снизу его голос. — Бегите!
С падением балрога померк и глубинный огонь в расщелине. Пока остальные, остолбенев от ужаса, смотрели на мост, Арагорн с Боромиром отбежали назад. И вовремя — оставшаяся часть пролета с грохотом обрушилась в пропасть.
— За мной! — вскричал Арагорн. — Теперь поведу я! Мы должны исполнить его последний приказ.
Он распахнул дверь и помчался по широким каменным ступеням. Все устремились следом — прикрывал отступление Боромир. На бегу Фродо услышал отдававшиеся эхом всхлипывания Сэма и только потом понял, что точно так же всхлипывает и сам.
— Р-р-рок! Рок! — биение подземного барабана замедлилось, словно теперь он отбивал траурную дробь.
Впереди забрезжил свет — верхний коридор с востока освещался огромными окнами. Дальше оказалась еще одна сломанная дверь, а за ней огромный зал, выходящий к Великим Вратам.
Правда, от Врат оставался один проем — створы были сорваны и разбиты. По обе стороны прохода несли караул орки, но появление отряда явилось для них полной неожиданностью. Орочьего предводителя Арагорн зарубил не останавливаясь, прочие с воплями разбежались.
Вниз, по огромным каменным ступеням, выбежали навстречу дневному свету и, на что уже не смели надеяться, ощутили на своих лицах дуновение ветра.
Никто не посмел остановиться, прежде чем не оказались на расстоянии полета стрелы от Врат. Пред ними, в тени Мглистых гор, лежала долина Темноводья. Был всего лишь час пополудни. Ярко светило солнце, по синему небу плыли белые облака.
Остановились и оглянулись все разом. Врат Мории уже было почти не различить — черное пятно на фоне едва ли не столь же черной скалы.
— Р-р-рок! Рок! — донесся последний раскат подземного грома.
Черная бездна осталась позади. Но радоваться этому не мог никто — всех душили слезы.
Глава 6Лотлориэн
— Здесь нам оставаться нельзя, — молвил Арагорн, сжимая рукоять меча и глядя в сторону гор. — Прощай, Гэндальф! Не говорил ли я, что Мория таит смертельную угрозу именно для тебя? Но как горько, что я оказался прав! Мы лишились тебя, а с тобою, возможно, и последней надежды.
— Однако, — тут он обернулся к своим спутникам, — мы еще можем отомстить. Соберемся с силами — оплакивать потерю некогда. Идем, впереди у нас долгий и трудный путь.
Долина лежала между двумя длинными отрогами, над ее северным краем в снежном сиянии высились три надморийских пика — Келебдил, Фануидол и Карадрас. Сверху, спрыгивая каскадом по бесконечным уступам, ниспадал окруженный серебристым кружевом брызг поток.
— Там Темноводная Лестница, — сказал Арагорн, указывая на водопад. — Рядом с руслом в камне вырублены ступени, по которым мы могли бы спускаться, будь судьба к нам чуточку благосклонней.
— Или не окажись Карадрас столь жесток! — гневно прорычал Гимли, грозя кулаком дальнему пику, светившемуся насмешливым торжеством.
Кряж, тянувшийся на восток, вскорости обрывался, все, что лежало дальше, тонуло в тумане. На юг же Мглистые горы тянулись столько, сколько мог видеть глаз. Но меньше чем в миле от того места, где они находились, — чуть ниже, ибо долина шла под уклон, — путники увидели озеро, походившее формой на вонзенный меж отрогов наконечник копья. Северная его оконечность оставалась в тени гор, южную освещало солнце, но вода и там была темной — темно-синей, словно вечернее небо, когда смотришь на него из комнаты, залитой светом лампы. Вода была заключена в глубокое каменное ложе, к которому уступами сбегали поросшие зеленой травой склоны.
— Зеркальное озеро, бездонный Келед-Зарам! — печально промолвил Гимли. — Гэндальф говорил, что, может быть, я сподоблюсь увидеть его, но не смогу налюбоваться, ибо нам предстоит спешить. Увы! Мне-то, может быть, и надо спешить, а вот ему уже некуда!
И те, кому надо было торопиться, волей-неволей поспешили вниз по разбитым остаткам древнего гномьего тракта: теперь между вывороченными каменными плитами в изобилии разрослись вереск и утесник. Местами рядом с тропой возвышались какие-то развалины: порушенные каменные строения, поросшие травой и порой увенчанные стройными березками или елями, вздыхающими на ветру. Дорога свернула на восток и теперь вела по зеленому склону над ложем Зеркального. Возле обочины высилась одинокая каменная колонна с обломанным верхом.
— Это Даринов Столп! — воскликнул Гимли. — Я не могу пройти мимо, так и не бросив взгляда на великое чудо долины.
— Только не задерживайся, — откликнулся Арагорн, озираясь в сторону Ворот. — Солнце садится рано. При свете дня орки едва ли пустятся в погоню, но мы должны убраться как можно дальше до наступления сумерек. Луна почти на исходе, и ночь будет темной.
— Идем со мной, Фродо, — поманил хоббита гном. — Ты просто не можешь уйти, не поглядев на Келед-Зарам.
Он бросился вниз по длинному травянистому склону. Фродо двинулся следом: идти было трудно, но синяя неподвижная гладь манила к себе с силой, заставлявшей забыть об усталости и боли. Сэм, как обычно, увязался за хозяином.
Возле колонны Гимли задержался и окинул ее взглядом. Время и непогода сделали свое дело — испещрявшие Столп руны стали почти неразличимы.
— Этот камень отмечает место, где Дарин впервые заглянул в воды Зеркального, — пояснил гном. — Давай же заглянем туда и мы.
Все трое склонились над темной водой. Сперва Фродо ничего не увидел, но затем из глубины медленно выступили очертания гор — снежные пики походили на языки снежного пламени, — а за ними открылось бездонное пространство неба. Хотя стоял день, в озере отражались мерцающие звезды, как будто россыпями погруженные в синь бриллианты.
— О Келед-Зарам, прекраснейший из прекрасных! — торжественно произнес Гимли. — Там, на дне, дожидаясь пробуждения Дарина, покоится его венец. Прощай! — он поклонился озеру и стал торопливо взбираться по зеленому склону к дороге.
— Сэм, что ты там видел? — спросил Пиппин, когда все трое вернулись к спутникам.
Однако Сэм даже не расслышал вопроса — он был погружен в глубокое раздумье.
Дорога свернула к югу и теперь вела под уклон между отрогами. Оставив озеро позади, спутники вышли к хрустально чистому источнику: вода наполняла каменную чашу, переливаясь через край и, поблескивая на солнце, сбегала вниз по скальным уступам.
— Отсюда берет начало Среброструйная, — пояснил Гимли. — Вода очень чистая, но такая холодная, что лучше ее не пить.
— Ниже Среброструйная соберет воду из других горных ручьев и станет полноводной рекой, — добавил Арагорн. — Ее берегом нам предстоит идти не одну милю. Я поведу вас дорогой, которую избрал Гэндальф, и надеюсь вывести к лесам, лежащим у слияния Среброструйной с Великой Рекой. Вот туда, — он указал рукой в направлении створа долины. Все проследили за его жестом и увидели поток, который устремлялся вниз и терялся в золотистой дымке.
— Там расстилаются леса Лотлориэна! — воскликнул Леголас. — Прекраснейшая из земель, населенных моим народом. Таких деревьев, как там, не встретишь больше нигде на свете. Листья их не опадают, а лишь золотятся по осени и остаются на ветвях до весны, когда на высоких кронах, заодно со свежей изумрудной листвой, распускаются золотисто-желтые цветы. И тогда у подножий деревьев расстилается золотой ковер, а стволы высятся, как серебряные колонны, ибо кора у них серебристо-серая. Таким предстает этот дивный край в песнях и преданиях Лихолесья. Как возрадовалось бы мое сердце, окажись я под пологом Золотого Леса весенней порой!