– Днепр телами запрудим, – прошептал Ярослав, а затем громко прокричал, – Будый, начнём битву!
Киевляне вставали из-за столов, поспешно облачались в кольчуги и седлали коней. Князь Святополк подошёл к воеводе Ляшко. Во всём лагере киевлян только он один, пожалуй, был взволнован.
– Друг, – сказал князь Святополк, – сегодня мы запрудим Днепр телами врагов. Мы так долго ждали этого боя. Победа и возвращение будут лучшим подарком княгине.
– Князь, – отозвался воевода, – половина людей хмельные. Плохое это время для боя.
Воевода схватил за руку пробегающего киевлянина.
– Ты почему, выродок, шелом не одел? Где твой щит!
Киевлянин улыбнулся воеводе и со смехом ответил:
– Мы идём биться не с воинами, а с плотниками, на ногах у которых лапти.
Ляшко наотмашь ударил киевлянина, и тот повалился на землю.
– Ты что несёшь, воин! В скольких ты битвах побывал? Сколько врагов пало от твоего меча? Они плотники, а кто ты? Меч и сапоги ещё не делают тебя бойцом.
Святополк запрыгнул на своего коня и поскакал к воинам. Воевода Ляшко догнал его и на скаку закричал:
– Князь, командуем отход. Надо соединиться с печенежскими всадниками. Нас намного меньше, чем новгородцев, и наша рать не готова к бою.
– Воины, – обнажая свой меч, обратился князь Святополк к киевлянам и дружине, – сделайте мне подарок – одолейте наших врагов в битве! Помните, каждый из вас стоит десятка новгородцев, а значит, у нас численное преимущество. Вон там лагерь печенегов. Пусть всадники степи увидят нашу доблесть, пусть вернутся в степь и расскажут, что киевляне без них побили новгородцев.
Киевляне радостно закричали, и лишь воевода Ляшко сжал зубы и закрыл глаза. Почти половина воинов не имели щитов, а шлемы и вовсе редко мелькали в свете факелов.
Ляшко взглянул на другую сторону Днепра, где словно занялся пожар. Многотысячная новгородская рать ревела, и крики «Ярослав!» и «Новгород!» были слышны повсюду. Ляшко понимал, что, конечно, новгородцы потеряют много воинов, но понимал он и то, что у киевлян почти нет шансов. Без печенегов их ждёт поражение.
– Святополк, пока не поздно, надо послать к печенегам. Пусть они встанут у нас в крыле. Их конница сейчас нам очень нужна.
Святополк посмотрел на лагерь печенегов, который находился на другой стороне озера, что возле реки.
– Ляшко, не успеем послать за помощью. Теперь пусть доблесть станет нашим крылом.
Ляшко обнажил меч и повернул коня к воинам.
– Дружина! Хромой князь идёт на наш берег! Встретим его стеной, которую ему не проломить! Воины, помните, доблесть – не значит безумие. Сражайтесь отчаянно, но берегите свои жизни!
По рёву киевлян Ляшко понял, что едва ли его кто-то услышал. Хмель горячил сердца и лучших в мире воинов, и простых людей. Хмель и презрение к новгородцам, у которых и кольчуг-то не было, настолько придали киевской рати уверенности, что многие уже поздравляли друг друга с победой.
– Княже, – сказал воевода Ляшко, – коли хочешь победить в войне, я останусь с тысячей воинов, а ты отходи. Отомстишь за нас!
– Нет! – ответил Святополк. – Эта победа навеки прославит меня, и после этой битвы уже никто не дерзнёт меня ослушаться. Я стану князем Руси!
– Это поражение, – повторил Ляшко, – посмотри на воинов! Шлемы, которые они не надели, сохранили бы жизни каждому пятому, а щиты – каждому второму. Сегодня они все полягут на берегах Днепра!
– Нет! На берегах Днепра утонет новгородская лапотная рать. Больше никогда Новгородский князь не сядет в Киеве. Ляшко, начинаем битву!
Святополк прекрасно видел с коня, как десятки огней приблизились к берегу и как поплыли по реке.
Князь вдохнул полной грудью ледяной воздух и засмеялся. Хмель заставлял его веселиться и жаждать боя, но в то же время почему-то Святополку вспомнился один случай из далёкого прошлого. Он, будучи ребёнком, дрался на деревянных мечах против Изяслава, сына Рогнеды, а Ярослав тогда сидел на скамье. Нога Ярослава была сильно повреждена, и Святополк и все остальные думали, что тот помрёт.
Изяслав тогда одолевал Святополка, и когда, наконец, Святополк упал на землю, не в силах противиться старшему единокровному брату, Ярослав со всей силы бросил в них камень. Он попал в Изяслава, и тот, отбросив меч, повернулся к Ярославу и спросил у него:
– Брат, зачем ты бросил в меня камень?
– Потому что настоящий князь побеждает, – ответил Ярослав, а Святополк, воспользовавшись моментом, вывернулся и со всей силы обрушил удар деревянного меча по Изяславу, да так, что тот упал.
– Спасибо, Ярослав! Если ты выживешь, ты станешь, верно, волхвом. Быть может, не раз тебе ещё нас мирить придётся, но битвы между нами всё равно не избежать!
– Я всё равно тебя одолею. Нога не главное. Мне так мать говорит. А ты умрёшь, потому что быстро веришь в свою победу.
Где сейчас хромой сын Рогнеды? Плывёт на лодке или стоит на берегу и взирает на своё воинство? Если так случится, что я всё же встречусь с ним в бою, то как мне с ним биться?
Глава 23
Варяги быстро запрыгивали в лодки и на плоты и, отталкиваясь от берега, плыли на другую сторону. Новгородцы поступали так же, но не могли похвастаться успехом, так как несколько плотов перевернулось.
Конунг Эймунд стоял на одном из плотов и смотрел на приближающийся берег. Киевляне пока ещё не обрушили на них град стрел, но варяг понимал, что надеяться лишь на то, что все дружинники князя Святополка сейчас во хмелю, глупо.
– Щиты! – закричал конунг, когда услышал свист и хлопанье тетив.
Град стрел, пущенных в ночи наугад, словно опустился на воинов, заставив их кричать от боли. Повсюду послышались брызги от падающих в реку людей.
Эймунд, прикрывшись щитом, почувствовал, как в него ударило несколько стрел. До берега было уже недалеко, но казалось, что его плот никогда не доплывёт до него. В лодках людям было укрыться куда проще, но он конунг и его воины должны видеть, что он презирает смерть.
Князь Ярослав видел, сидя на коне, как его люди десятками падают в воду. Казалось, что до противоположного берега не доплывёт никто. Варяги плыли в кромешной тьме и поэтому несли меньше потерь, а вот новгородцы факелы не тушили, поэтому киевляне сыпали стрелами именно по ним. Жестока цена обмана, подумал князь Ярослав, видя, как один за другим тухнут факелы на плотах и лодках с новгородцами. Своими жизнями они покупают жизни варягов, которые уже почти достигли берега.
О начале битвы князь Ярослав узнал по неистовому рёву.
Варяги лезли на берег и отважно бросались на киевлян. Эймунд был поражён, когда увидел, что его противники даже не имеют щитов. Варяги быстро оттеснили киевлян от берега, давая новгородцам всем взобраться на берег.
Будый боязливо залез в лодку. Вместе с ним туда забралось несколько дружинников и ополченцев. Он плыл не в первую очередь, а во вторую, понимая, что те, кто плывёт первым, обречены.
– Боярин, – обратился один из ополченцев к воеводе, – а ты хоть когда-нибудь плавал?
– Плавал, – огрызнулся Будый, – даже тонул! Ты факел потуши, а не то именно по ним нас определяют стрелки с того берега!
Новгородец боязливо сунул факел в воду, а лодка, качаясь, отчалила от берега.
Все поняли, что воевода очень боится. Будый намертво вцепился в край лодки. Ближник князя Ярослава невольно подумал, что, может, всё-таки стоит научиться плавать, и даже, пытаясь быть храбрым, помыслил опустить руку в воду, но тут же одёрнул себя от этой мысли. Перегруженная лодка качалась, и ему было очень боязно, что она и вовсе перевернётся.
– А ну сидите спокойно, а то утопнем! – заорал Будый.
– А как грести-то?
– Гребите, но нечего попусту головами ворочать. Приплывём – навертитесь. Лодку ещё перевернёте, как вон те, – сказал Будый, кивком указывая на перевёрнутую лодку, которая качалась на волнах.
В воду упало несколько стрел, но такого града, как обрушившийся на первых плывущих, уже не было. Варяги теснили киевлян, и теперь те не могли больше осыпать новгородцев стрелами.
– Куда полез? – крикнул Будый на одного из дружинников, который подобно варягам собирался прыгнуть в воду и поскорей добраться до берега. – Лодку перевернёшь. Сиди! Как нос в берег упрётся, так и пойдём. Что ты, словно у тебя заноза сам знаешь где!
Будый увидел, как с соседних плотов и лодок люди прыгают в воду и кто по пояс, а кто и по колено в воде спешат к берегу. Воевода собрал все свои силы и хотел было уже подняться, но его сердце сразу ушло в пятки. Это вот тем остолопам повезло. Прыгнули в воду и по колено, а я прыгну и с головкой. Слышал я, что река коварная – бывает везде по колено, а тут раз – и по пояс. Да и к чему сапоги мочить, холод вон какой.
Эймунд и его люди, построившись, медленно двинулись к лагерю киевлян. За варягами вставали новгородцы, но странное чувство беспокойства терзало конунга. Если сейчас на них обрушатся печенеги, то быть беде. Лихие всадники быстро заставят их отступить к реке. Один удар печенегов – и Днепр будет запружен телами.
Несколько стрел вонзилось в щиты его воинов. Конунг изо всех сил пытался вглядеться во мрак. Печенеги, где же они? Нельзя о них забывать ни на секунду, думал варяг.
– За Русь! За Новгород! – закричал одетый в шкуру бородатый воин, вооружённый не то дубиной, не то булавой, и, растолкав варягов, побежал вперёд, ревя, словно медведь.
За ним побежали стоящие сзади другие новгородцы. Ну вот и всё, подумал конунг. Из-за этих безумцев мы потерпим величайшее поражение. Сейчас из тьмы выскочат печенеги, и как эти ребята браво побежали вперёд, так же браво будут бежать назад.
Будый, вступив на берег, выдохнул и расхохотался, пытаясь таким образом всех заставить забыть о его страхе.
– А я даже ножки не намочил! Давай на другой берег плыви за новыми и смотри лодку не загуби. Ну, ребята, пойдём на пир!
Новгородцы и дружинники обнажили мечи и последовали за Будым, кото