— Может, знает гриб твой что-нибудь про смерть кощееву? — прервал Змея Илья Муромец.
— Да не знает он ничегошеньки. Триста лет — разве ж это возраст? Тем более что один здешний год — это ведь, как у нас три месяца. Так что надо делить на четыре. Ему всего семьдесят пять лет по нашему, верхнему счету, — пренебрежительно махнул рукой Горыныч.
«Сколько же лет самому Горынычу, если для него даже триста лет — не возраст? — задумалась Алена. — Он же только ведет себя порой, как мальчишка, а родился еще при сотворении мира. Ему же сейчас точно больше тысячи лет… Ох, лучше об этом не думать».
— То есть, мы опять не поедим по-человечески? — вздохнул Добрыня.
— Не хлебом единым, — прервал его Змей. — Лучше думай, как смерть Кощееву отыскать? Всю поляну я обшарил, а ничего не нашел. И ведь чую, главное, что где-то рядом она, а словно кто глаза отводит.
— Глаза отводит, говоришь?! — встрепенулась Алена. — А что если это грибы прячут сундук? Сделали из него клад, как тот гриб из нашей веревки сделал, а потом меня в невидимку превратил?
— Это мысль! — оживился Змей. — Где там ваши грибы, Алеша? Пошли знакомиться.
— Здравствуй, дедушка гриб, — Горыныч вежливо поклонился торчащему из-под трухлявого дубового пня грибу. Столпившиеся за спиной Змея товарищи тоже поклонились.
— Тихо, тихо! Молодежь мне не потопчите! — поддубовик нервно затряс шляпкой, рассыпая по полянке облако сухих пор. — Отродясь столько двуногих я не видывал. Вы откуда, и какого роду племени?
— Путешественники мы с поверхности, — подмигнув остальным, ответил Змей. — Диковины мира этого осматриваем. Слышали, что тут на острове грибы растут хитро-мудрые, горазды загадки загадывать, да клады указывать. Вот решили проверить.
Гриб польщено усмехнулся.
— Это вам все рассказали правильно. Только со времен моего дедушки не видал я двуногих путников. Я тогда еще маленьким грибком был, а с тех пор ни одного двуногого не видывал.
— А загадки ты какие-нибудь знаешь? — присела перед грибом Алена.
— А как же, — заулыбался гриб. — Мне дедушка много загадок рассказал, когда я клады делать учился. Вот отгадайте: есть три коня — Зеленый, Белый и Синий — ходят кругом и никак не остановятся. Что это?
Друзья растерянно переглянулись.
— Это же про здешний, подземный мир, — вздохнул Добрыня. — Нам-то откуда знать?
— Чего тут знать-то, — зевнул Баюн. — Детская загадка. Это три дня — зеленый, холодный и мокрый.
— Верно, — обрадовано закивал шляпкой гриб. — Вот вам куст малины. Я его давно уже запрятал.
Справа от Алены вдруг возник куст, усыпанный спелыми ягодами. Малина оказалась удивительно крупной и вкусной. Когда с ягодами было покончено, друзья снова окружили гриб.
— А если нам конкретную вещь на этом острове найти надо? — осторожно спросила Алена. — Это можно?
— Чего вам найти-то?
— Смерть Кощея, — прямо ответил Илья.
Гриб вздрогнул и, наклонив шляпку, исподлобья глянул на Илью:
— А не побоишься ли ты, человече, такие загадки разгадывать? Смерть Кощееву те ищут, кому уж своя жизнь не мила.
— А не побоюсь, — с вызовом ответил Илья, и смерил гриб взглядом, от которого поддубовик сразу как-то поник и скукожился. — Самого Кощея не боялся, так нешто загадок его испугаюсь?
— Ну, ты того, не злись на меня, мил человек, — гриб примирительно затряс шляпкой. — Вижу я, что вы не пугливые. Да вот только предупредить хотел. Кощеева смерть — штука опасная. Ну, отгадаете вы загадку, найдете смерть. Да и пропадете все понапрасну.
— Ты нам зубы, гриб, не заговаривай, — притопнул ногой Добрыня. — Живо отвечай, что в ней опасного! А не то искрошу тебя на ломтики! — богатырь, выхватив засапожный нож, демонстративно поводил им перед носом у гриба.
— Да не знаю я, что такого в этой смерти страшного! Только мне мой дедушка сказывал, что кто смерть добудет кощееву, тот и сам недолго будет живехонек… Ведь ее и прятал-то мой дедушка. Может, сам Кощей ему рассказывал. Только там загадка больно хитрая…
— Загадывай свою загадку, — подбоченился Алеша. — Нешто мы все вместе не додумаемся?
— Ну хорошо, — гриб обречено вздохнул. — Коли вам собственная жизнь не мила… Я то есть, предупредил, и если что, я не виноват.
— Ну! — взвыл Добрыня.
— Значит, загадка… Ножик-то убери, а? Отвлекает.
Добрыня спрятал нож в ножны, прикрепленные внутри сапога.
— Загадка такая: За что можно любого дурака купить? — гриб торжествующе обвел взглядом путешественников.
— Тоже мне, велика мудрость, — фыркнул Алеша. — За грош!
— Не такой был ответ! — заспорил гриб.
Друзья задумались.
— А может, ему просто другое название монеты сказали? — предположила Алена. — Добрыня, покажи ему грошик.
Богатырь, порывшись в кошельке, вынул и показал грибу маленькую серебряную монетку. Потом показал местную, золотую.
— Вот, эта, вторая похожа на то, что деду показывали, — кивнул гриб на золотую монету. Он ить не поверил тогда, что загадка настоящая, про то, что есть. И ему показывали, но слово было другое.
— Золото! — осенило Змея. — За золото можно любого дурака купить. Только Заморыш мог такую загадку загадать.
— Никакой не заморыш. Сам Кощей ему загадывал. Мне дед говорил…
— Так клад открыт? — уточнил Персиваль.
— Да, его теперь видно.
К полянке с поваленными дубами возвращались бегом. А, подбежав, не поверили своим глазам — прямо посередине поляны из трухи торчал угол сундука.
— Тьфу ты, напасть! — плюнул Горыныч. — Да я ж спотыкался об него дважды, а вот — не видел!
Находку богатыри осторожно вытащили из трухи и вынесли на берег озера. Замок на сундуке висел внушительный, да и оковки выглядели весьма прочными.
— Все отойдите! — скомандовал Горыныч таким голосом, что никто не посмел возразить. Но и Змей не торопился вскрывать сундук, осторожно осматривал его со всех сторон, словно примерялся.
У Алены холодок пробежал по спине. Она посмотрела на остальных. Сейчас, когда они почти достигли цели, вместо радости ей вдруг стало не по себе. Добрыня нерешительно достал из колчана стрелу с серебряным наконечником.
— Может замок стрелой сбить, а, Горыныч?
Змей досадливо отмахнулся.
— Не пойму, что здесь за заклинания. Бессмыслица какая-то…
И тут Илья решительно подошел к сундуку, и прежде чем Змей успел его остановить, размахнулся своей булавой и одним ударом сшиб замок с петель. Раздался хлопок и что-то ослепительно вспыхнуло. Илья и Горыныч отскочили, прикрывая руками глаза. Запахло почему-то перцем так сильно, что все неудержимо начали чихать. А когда прочихались и вытерли слезы, обнаружилось, что сундук пуст.
— Вон она! — Баюн указал куда-то вверх. — Белая уточка! Тяжело летит, видать совсем крылья ослабли.
Тут уже все подняли головы. Действительно, маленькая белая уточка летела над озером невысоко, тяжело взмахивая крыльями. Не говоря ни слова, Змей сорвался с места, взлетел над водой и помчался в погоню.
— Смотрите, какой необычный сундук, — Алеша присел перед открытым сундуком на корточки. — Стенки у него толстенные, и крышка и дно. А внутри очень мало места.
С неба спустился Горыныч с уткой в руках.
— Вот, живая. И что с ней дальше делать?
Он выжидающе посмотрел на Алену. Девушка уже хотела было ответить, но глянула на несчастную утку и проглотила слова. «Ну неужели придется ее разорвать на части ради яйца?»
— А давайте ее спросим, — шагнул вперед Персиваль. — Слушай, милая, ты яичко снести не хочешь?
— Хочу, — встрепенулась уточка. — Я как раз собиралась, Бабушке сказала, а она обрадовалась. Вот, говорит, и хорошо, вот и чудесно. Только я собиралась, собиралась, да уснула почему-то.
— Так давай, сноси, родная, — Добрыня сорвал с себя шапку и усадил в нее уточку. — А вы не стойте у нее над душой!
— Пойдемте-ка мы все к морю, — протянул Змей, хмуро прислушиваясь к чему-то такому, что слышал он один.
Они так и пошли — впереди Добрыня с уточкой в шапке, за ним Змей, а потом остальные, изо всех сил стараясь не шуметь. Уточка возилась в шапке, и что-то смущенно покрякивала. Солнечная дорожка лежала там, где друзья ее и оставили. Змей, глядя на быстро темнеющее небо, принялся бормотать что-то, загибая пальцы. Потом оглянулся на Добрыню.
— Поторопи ее, сынок. Не нравится мне эта туча на горизонте.
— Я тебе кто, нянька утиная? — огрызнулся богатырь.
— Дай сюда! — Алена решительно отобрала у него шапку. Поставила на землю, прикрыла сверху плащом. — Давай, маленькая, сосредоточься. Никто не смотрит.
Уточка благодарно закрякала, поудобнее устроилась в шапке. И тут Баюн, сидевший рядом с Аленой, вдруг вскочил и вздыбил шерсть. Алена оглянулась. Мужчины стояли с оружием наготове, глядя в одну точку на небе. «Кощей!» — оборвалось сердце у Алены. «Ты за уткой следи! — услышала она мысленные слова Змея. — Остальное — моя забота».
— Как он подлетит, стреляйте в него серебряными стрелами, пока он над морем. Авось, в воду упадет. А потом отступайте в лес, — Горыныч вышел вперед, раскинув руки, заслоняя людей от налетевшего с моря ледяного ветра.
За его спиной богатыри вскинули луки. Персиваль, прикрывшись гербовым щитом, заслонил собой Алену с Баюном. Осторожно выглянув, девушка увидела, как стремительно подлетает к острову птеродактиль-Кощей. Илья и Алеша одновременно выстрелили, но стрелы отнес в сторону летящий впереди Заморыша ледяной ветер. И тут выстрелил Добрыня. Серебряный наконечник вспыхнул, отразив свет солнечной дорожки, и стрела вонзилась в грудь Кощею. Раздался пронзительный вопль, и птеродактиль рухнул в море. И в этот миг уточка радостно закудахтала, словно курица, снесшая яйцо. Алена торопливо подняла ее и, забыв про осторожность, схватила в ладони еще теплое, с мягкой скорлупой, пестренькое яичко. Внутри него что-то постукивало.
От моря раздался рев, и Кощей, смерчем взмыв над водой, помчался на остров. Алена конвульсивно сжала яичко в