Затем, в наступившей абсолютной тишине, словно в замедленном кино, Горыныч спикировал на главную баллисту Черномора. На ту самую, что стреляла заколдованными копьями. Спикировал он открыто, подставляясь под удар уже заряженного магической силой копья. Змей ударил огнем раньше, и баллиста, вместе с железной турелью, в одно мгновение вспыхнула ярким белым пламенем. Но, в следующую секунду еще не сгоревшая машина нанесла ответный удар. Сверкнув, ярче драконьего пламени, заряженное разрушительной силой меча-кладенца копье ударило Горыныча в грудь. Змей рухнул на пылающую конструкцию и обрушил турель и баллисту наземь.
Алена даже не смогла закричать. Всю ее скрутила страшная тупая боль. В голове раздавался гул огня и рев Змея — рев смертельно раненого зверя. От рухнувшей баллисты во все стороны с ужасом разбегались черноморовы слуги. Только самого карлика не было видно. Змей забил крыльями, и огонь, охвативший, было, баллисту, бесследно исчез. Горыныч запустил коготь в хитросплетение проводов, железа и сверкающих каменьев и, разрывая сложную конструкцию, как гнилую ткань, извлек из недр баллисты волшебный амулет — половинку кольца сил. Змей взревел, но почему-то не торжествующе, а обречено. Взгляд дракона остановился. Движения стали замедленными. Откуда-то с низу, возможно прямо изнутри распотрошенного механизма, выскочил вдруг обгоревший и исцарапанный Черномор. Он в прыжке вцепился в медленно сжимающуюся лапу Горыныча и принялся вырывать из нее половинку кольца.
— Не-ет!! — Алена отчетливо чувствовала, как все холодеет у Змея внутри, как жизнь утекает из него сквозь пробитую копьем рану на груди.
Черномор вырвал амулет из стремительно каменеющей лапы Змея, и могучие когти осыпались вниз каменной крошкой. Сжав амулет в руке, карлик растерянно огляделся вокруг, словно не веря еще своей удаче. И, подтверждая его опасения, прямо над головой Черномора возник черный птеродактиль, тут же схвативший брата за горло.
— Отдай-й! — зашипел Кощей, взмывая над Лукоморьем.
— Не отдам, — прохрипел Черномор, одной рукой сжимая кольцо, а другой пытаясь оторвать от себя птичьи пальцы.
— Голову оторву! — шипел Кощей, стремительно унося карлика все дальше на север, в свое морозное царство.
Они неслись уже над морем. Еще секунду назад на море была безоблачная погода, но теперь, сгущались тучи, и волны поднимались все выше. Похоже, назревал шторм. Но Черномор и Кощей этого не замечали. Черномор вцепился уже двумя руками, пытаясь освободить свое горло от железной хватки кощеевых пальцев.
— Отдай-й… Хуже будет, — шипел птеродактиль.
— Не отда!.. — посиневший Черномор отчаянно дернувшись, вырвался из кощеевых лап, и полетел вниз, в море. Амулет вылетел у него из руки. Карлик, нимало не заботясь о стремительно приближающейся воде, принялся всеми руками подгребать, планируя к амулету.
— Не уйдеш-шь! — Кощей тоже пикировал сверху на амулет.
И тут в лицо братьям снизу ударил сильный встречный ветер, отбросивший их назад и вверх. Огромная волна, поднявшаяся с поверхности моря, приняв на миг вид человеческой руки, схватила в кулак половинку кольца сил.
— Все, — Лебедь захлопала в ладоши. — Папочка забрал его себе.
Черномор, кувыркнувшись пару раз в воздухе, плюхнулся в море и скрылся под водой. Следом за ним в воду нырнул и черный птеродактиль.
— Я хочу при этом присутствовать, — царевна махнула рукой, меняя изображение, и в следующий миг одним прыжком влетела в зеркало.
— Погоди! — Алена кинулась за царевной, но та уже была во дворце Морского царя.
Алена в отчаянье ударила в зеркало кулаком. Ей хотелось бежать, лететь туда, где терял силы, умирал, может быть, уже умер ее Змей. Умер. Это не укладывалось в сознании. Но Змей больше ей не отвечал. И вдруг в зеркале вновь отразилось Лукоморье. Гладь зеркала пошла кругами, словно приглашая шагнуть внутрь. Алена даже не удивилась этому чуду, просто очень обрадовалась. «Живая вода! Нужно захватить живую воду» — девушка метнулась к столу, схватила бутылку, принесенную Змеем. — «Персиваль простит». Девушка сунула шкатулку с кощеевой смертью за пазуху, прижала к себе драгоценную бутылку и шагнула в зеркало.
У нее закружилась голова, а через секунду она уже упала на что-то жесткое и угловатое. Вокруг плавали клубы дыма, от них першило в горле и щипало глаза. Где-то что-то взорвалось. Грохот, треск пламени и далекие стоны. А прямо перед ней лежал Змей. Полностью окаменевший. Алена дрожащими руками попыталась откупорить бутылку, пробка не поддавалась. Девушка вцепилась в нее зубами, выдернула и вылила всю воду на морду дракону. Там, где стекала живая вода, кожа Змея приобретала теплый зеленый цвет. Веки его дрогнули, и Алена уже обрадовалась было, но стоило воде стечь на землю, как камень вновь стал камнем.
— Это ему уже не поможет, — услышала девушка и резко обернулась.
Сзади нее стояла Баба-Яга, опираясь на метлу. Поодаль виднелась большая ступа.
— Помоги ему! — Алена упала перед Ягой на колени. — Что хочешь для тебя сделаю!
— Да что ты, милая! — бабушка подняла Алену. — Если бы я могла, помогла бы непременно. Да только не в моей это власти. Верно, живая вода ему нужна, да не та… — Яга виновато отвела глаза от умоляющего взгляда Алены.
Послышался хлопок, и сверху на развалины баллисты свалился Кощей — встрепанный, в человеческом обличье.
— Ты! — его костлявый палец указал на девушку. — Все ты виновата! Отдай иглу, а не то в порошок сотру!
Яга шагнула вперед и заслонила собой Алену.
— Ишь, раскомандовалси, — бабушка замахнулась на младшего брата метлой. — Тебе не требовать, а просить надо, да повежливее. Законов не помнишь?
— Не надо ему просить, — тихо сказала Алена и достала шкатулку. Кощей и Яга замерли, с изумлением глядя на девушку. — Я отдам, только пусть он поклянется, что никогда не нападет на Русь и не причинит никакого вреда богатырям.
— Клянусь! — Кощей вскинул руки. — Небо, вода и воздух свидетели. Ну, отдавай! — он жадно протянул руку.
Алена покачала головой.
— Я же не сказала, что отдам иглу тебе, — она невесело усмехнулась при виде вытянувшегося лица Кощея. — Возьми, так будет правильно, — и Алена отдала шкатулку Яге.
Бабушка посмотрела на Алену непонятно — то ли с жалостью, то ли с уважением. Хотела что-то сказать, но передумала, только кивнула. Кощей злобно плюнул.
— Зря ты, сестра, с ней возишься. Это ведь из-за нее произошло, — он театрально обвел рукой руины. — Кто знает, что дальше будет? — и вихрем унесся в небо.
— Эхе-хе, — Яга, разом постаревшая лет на двести, глянув на окаменевшего змея, скорбно покачала головой. Тяжело опираясь на метлу, она молча влезла в ступу и взлетела в небо. Алена осталась одна у камня. Дрожащей рукой она погладила окаменевшего дракона. «Прости меня, я хотела тебя спасти, а вышло наоборот. Это я должна исчезнуть, а вы все живите. Яга говорит, не та живая вода тебе нужна… Кровь — тоже живая. Может хоть это у меня получится. Все равно я без тебя жить не смогу».
Алена внимательно огляделась. Среди развалин валялось немало брошенного оружия. Она подобрала длинный тонкий кинжал. «Кинжал милосердия, — вспомнилось ей названия оружия. — Хорошо, мучиться не буду». Девушка приставила клинок к камню, глянула на небо, закусила губу и упала грудью на острие. Там, где клинок задел по кости было очень больно, и потом изнутри груди словно разлилось что-то жаркое и саднящее. Лицом она упала на шершавую каменную спину Змея, уже забрызганную кровью, и почувствовала, как сползает, падает вниз. Хотелось закричать, не столько от боли, сколько от страха. Но силы кричать уже не было. Потом не стало ни боли, ни света.
Алена пришла в себя на заставе, в своей комнате, на постели. Судя по тому, что солнышко светило прямо в восточное окошко светлицы, было раннее утро. Немного ныло в груди, но в целом девушке было необыкновенно легко. Рядом на стуле сидела царевна Лебедь.
— С возвращением, Аленушка, — Лебедь, державшая ее за руку, наклонилась и поцеловала подругу в щеку. — Ну разве можно так, одной, не подумавши! Хорошо, Яга вовремя на Лукоморье оказалась, унесла тебя к себе, мертвой да живой водой выходила. Потом Добрыня тебя сюда забрал.
— Что с ним?
— С Добрыней? — Лебедь удивленно подняла бровь.
— Со Змеем.
В глазах Алены было столько мольбы и надежды, что Лебедь отвела взгляд и вздохнула.
— Понятно, — голос Алены дрогнул. — А богатыри? Они здесь? — Алена обвела глазами комнату.
— Уехали, — царевна поправила на Алене одеяло. — Отправились к источнику с живой водой. Котел взяли из пещеры Горыныча и поехали. Это Илья придумал. А рыцари вернулись домой, все кроме Персиваля, он с богатырями поехал. Как только они поняли, что ты выздоравливаешь, так сразу и уехали.
Вспомнив о своей попытке уйти из жизни, Алена от стыда спрятала глаза. Но Лебедь смотрела на нее не с сочувствием, а с уважением.
— Ты знаешь, наверное, он прав был, когда тебя в жены выбрал, — Лебедь вздохнула. — Это я дура, ты меня прости. Я бы так не смогла — на нож, ради него.
— Так все же напрасно, — всхлипнула Алена.
— Как знать, — Лебедь покачала головой. — Яга говорит, сердце у Горыныча вроде бы снова бьется. Окаменевает он теперь медленнее. Яга говорит, ему теперь и живой водой помочь можно, если сразу много вылить. Вот только богатыри наберут полный котел только дня через три, может быть уже поздно.
— Почему? — приподнялась на постели Алена. — Что еще ему грозит?
Лебедь поморщилась.
— Да дядюшка мой, Черномор ходит теперь постоянно пьяный — клятву-то он нарушил, вот вода ему теперь и не в прок, пьет вино и пиво. Как бы он там чего с пьяных глаз со Змеем не сотворил.
Алена, вскочив с постели, обнаружила, что совершенно голая и принялась лихорадочно одеваться.
— Что же мы здесь сидим? За ним же приглядеть надо!
— Приглядеть и отсюда можно, — Лебедь достала из поясной сумочки небольшое зеркальце и дунула на него. — Нет, ты полюбуйся, это же сплошная семейная идиллия!