— Но ведь и ты у нас тоже колдовать умеешь! — удивилась Алена.
— Так-то оно так, — покачал головой Горыныч. — Но сила моя тут далеко не та, что наверху… Я-то думал, этот мир и вправду подземный. А он какой-то совершенно другой. Не та это Земля, не моя это матушка. И силы никакой от нее мне не идет. Я уж и так, и эдак пробовал… Вот мне и жрать, как человеку, хочется. И превращаюсь я все медленнее. — он тоскливо вздохнул. — Короче, только войны с местными колдунами нам еще для полного счастья не хватает.
— Быстрей бы добраться до этой самой Кощеевой Смерти, — прошептал Добрыня. — А я вот что вызнал. Серебро всю их магию начисто губит.
— Так это же замечательно! — подскочила Алена. — Добрыня, у тебя же еще остались монетки?
— Остались.
— Давайте положим серебро у двери и на подоконник, чтобы никакое злое колдовство к нам не проникло, пока спим. А потом пусть каждый возьмет по монетке и носит как амулет.
— Умница, сестрица! — Добрыня вскочил и достал из кошеля две серебряные монеты. — Пусть охраняют.
Разложив в стратегически важных местах — у закрытого ставнями окна и на дверном засове — серебро, Добрыня с легким сердцем завалился спать. Алена, пользуясь невидимостью, разделась и с удовольствием вытянулась на постели. После ночевок на голой земле, гостиничная кровать показалась ей верхом комфорта. Но несмотря на усталость, девушке не спалось.
«Чужой мир, всем нам чужой… Как-то мы здесь справимся?»
Она скосила глаза на Змея. Горыныч вальяжно развалился на соседней кровати, закинув руки за голову. Кажется, спал.
«Зме-ей… Ты спишь?»
«Сплю… — Горыныч приоткрыл глаза и слегка улыбнулся Алене. — А что?»
«Да я вот думаю… Если тут магия совсем по-другому действует, может она тебе безвредна? Может зря ты так опасаешься местных колдунов? Ведь наверху ты даже Черномора и Кощея не боялся?»
«Не по другому тут магия действует. Точно так же. Просто наверху простым смертным силу добыть труднее. А нам, стихийным существам, наоборот, легче. И Морской царь, и я, и Черномор, и даже океанский змей Ермунгань — все мы прирожденные маги. Мы — дети Земли и Солнца… или еще каких-нибудь стихий и сил. И сильны мы именно потому, что мы их дети. А здесь колдуны большей частью не природные, а ученые. Наверху у таких силы немного. Кто ж им ее даст?.. Потому и ведьмы у меня силу постоянно клянчат. А тут сила эта разлита в воздухе. И мне собирать ее так же трудно, как и простым местным колдунам».
«Но ведь ты же знаешь больше, чем они! Ты же очень ста… — Алена запнулась, — древний… ну, мудрый!»
Змей усмехнулся.
«Местные колдуны тоже не мальчики. К тому же голь на выдумки хитра. Они тут все время исхитрялись, как бы посильнее колдовство наложить, да поменьше силы при этом затратить. Таких заклинаний навыдумывали… А я, там, наверху, не привык экономить силы. Ведь Матушка-Земля всегда щедро пополняла мне то, что я тратил. Ну, а в экстренных случаях, я живой водой подпитывался. Живая вода, она как кровь Земная. В ней вся сила и есть. А тут, — он покачал головой. — Тут у меня никакой подпитки нет. Вынужден собирать силу по крохам, как третьесортный колдун из местных. Я только теперь почувствовал, как же много я тратил. Огонь из пасти, превращения, полеты… Тут я тоже могу все это, но недолго. Дня, то есть, по местному, часа два так полетаю, попревращаюсь, а потом запас кончится. А пополнить-то нечем…»
«Выходит, ты тут так же беззащитен, как и любой из нас? — ужаснулась Алена. — Вот почему Черномор так настаивал на твоем участии в походе! А вдруг он только и ждет теперь удобного случая, чтобы ударить? Что ж ты молчал? Мы-то думаем, что ты…»
Горыныч рассмеялся и беззаботно махнул рукой.
«Выбрось из головы все эти глупости… Я все еще полон сил, и намереваюсь расходовать их экономно. К тому же, я наловчился пополнять свой запас потихонечку обычной, человеческой едой. И даже выпивкой… Эта перцовая настойка, например, очень даже тонизирует. Не говоря уже о приятном вкусе и легком опьянении».
«Ты не злоупотреблял бы все-таки выпивкой…»
«А сил во мне хватит, чтобы любому тут, в Подземном мире, шею свернуть».
«Даже Кощею?» — уточнила Алена.
«Честно говоря, я с ним ни разу по-настоящему силой не мерился. Но, думаю, что и на него хватит, если прежде по пустякам не израсходую… Вот только, не хочется мне теперь с Кощеем сражаться. Из-за этого проклятого кладенца он все мои удары на меня же вернет. Да еще холодом добавит, — Змей вздохнул. — Эх, надо было мне тогда не за меч держаться, а половинку колечка поскорее от меча отрывать, да и рвать когти».
«Да, — поежилась Алена. При воспоминании о прошлых столкновениях Горыныча с Кощеем у нее по спине пробежали мурашки. — Лучше всего для нас будет подобраться к его смерти незаметно. А потом пусть попробует напасть. Потом мы будем диктовать ему условия».
«Ключевое слово незаметно», — назидательно поднял палец Горыныч. И, словно бы в подтверждение его мысли, с соседней кровати раздался богатырский храп Добрыни.
«А получится ли у нас незаметно?»
«Пока, я, никакой слежки не чую… Тут, в Мореграде, десятка два колдунов, да волшебников. Сам Финист тоже волшебник. Похоже, здесь все короли поколдовывают. Да еще на службу себе колдунов берут. Так что в городе нам затеряться будет несложно. Знать бы еще, куда нас Черномор потом направит. Надеюсь, Илья через пару дней выберется от пиратов с волшебным корабликом… Ну, ладно. Спать давай».
Проснулись они от колокольного перезвона. Добрыня открыл ставню и высунулся наружу. Звонили колокола в высокой башне, стоящей на площади, как раз напротив трактира. Когда перезвон закончился, реявший над башней зеленый флаг был спущен, и вместо него на флагшток неторопливо поднялось синее полотнище.
— Утро у них наступило, — понимающе кивнул богатырь. — Синяя четверть, по местному говоря. Четвертый час середы.
Рыцари вставали со стонами, держась за больные с похмелья головы. Алеша Попович выглядел совершенно нормально, а Добрыня и Горыныч были бодры, как никогда.
— Ну что? Пора выходить с Черномором на связь? — предложил Добрыня. — Или лучше сперва поедим и прогуляемся по городу?
— Сперва надо узнать у сэра Блэкмора… — возразил Гавейн, но на полуслове замолк. Оглядел комнату, потер лоб и удивленно спросил Добрыню. — А где ваш главный? С бородой?..
— Пить надо меньше, — проворчала Алена. — Ладно, доложим уж «благодетелю» нашему, что Илья нанялся на работу, послушаем, что он скажет, а потом пойдем завтракать.
Однако, Черномор что-то не отзывался. Устав бес толку стучать по медному блюду, друзья, умывшись, спустились в корчму. За завтраком мужчины выпили пивка и на лицах рыцарей, наконец-то расцвели улыбки.
— А насчет серебра, это вы не беспокойтесь! — легкомысленно махнул рукой Персиваль. — У нас у каждого нательный крестик есть. А у Ивейна еще и ладанка с волосом святого Сульпиция. И вообще, истинно верующему рыцарю никакое колдовство не страшно.
— Ну, насчет «никакое», это ты погорячился, — похлопал его по плечу Горыныч. — Но от мелких пакостей серебряные амулеты тут спасают.
— А еще я стрел серебряных наделаю, — заявил Добрыня. — Так что вороги к нам и не сунутся.
Поев, друзья отправились побродить по городу, благо, делать больше было нечего. На них, конечно, обращали внимание, но не такое уж и пристальное. Видимо чужеземцы странного вида, толпой шатающиеся по мощеным улицам были для шумного Мореграда явлением обыденным. Местный базар привел рыцарей в состояние, близкое к шоковому, и даже видавших виды Добрыню и Алешу весьма удивил обилием предметов редких, непонятных и, порой, даже магических. Только Горыныч не высказал ни капли удивления.
— В Циньской империи, да и в Индии базары еще поболее, — буркнул он в ответ на одно из замечаний Алены и отпихнул очередного прохожего, пытавшегося проскочить между ним и Добрыней, там, где шла, держась за их руки, невидимая девушка.
Рыцари задерживались чуть ли не у каждого прилавка, тыча пальцем в диковинные вещи и допекая расспросами продавцов, богатырей и Горыныча. Сперва они чуть не купили шпору от сапогов-скороходов, а потом живого говорящего поросенка. От обломка гроба Господня — куска полусгнившей сосновой доски — рыцарей пришлось оттаскивать буквально силком.
— Пора нам выбираться из толчеи, — сквозь зубы пробурчал Змей. — Чтобы я еще раз с этими дикарями на базар пошел! — кивнул он на рыцарей.
Выйдя через пару минут с базара они оказались у городских стен. Алена облегченно вздохнула. Здесь ее никто уже не толкал, не пытался пройти насквозь.
«Раньше я и представить себе не могла, сколько неудобств несет невидимость… Помыться мне что ли и одежду всю постирать?»
— Беда! — охнул вдруг Ивейн. — У меня кошелек срезали! Вот, — он продемонстрировал друзьям привязанный к поясу обрезок кожаного шнурка, — все, что осталось!
— И много там было? — поинтересовался Алеша.
— Три пенни серебром и медью, — Ивейн сокрушенно вздохнул. — Теперь я совершенно нищ, господа.
— Ничего! У нас есть еще мечи!.. — Гавейн вдруг осекся и зашарил по поясу руками. — А где мой кинжал? Боевой кинжал с серебряной насечкой по лезвию! Подарок дяди Артура!.. — на поясе у Гавейна висели пустые кинжальные ножны. Рыцарь с досады чуть не заплакал. А потом, сжав кулаки, бросился снова в направлении базарной толчеи.
— Стоять! — схватил его за шиворот Горыныч. — Вора ты все равно не поймаешь, а скандалы нам не нужны. И так вон на вас все косятся.
Обиженно надув губы Гавейн подчинился. Некоторое время они шли в подавленном молчании.
— Послушайте, — насторожился вдруг Горыныч, — Что там за шум на стене?
— Вон каменная лестница наверх, — Алена потянула Горыныча за руку. — Пойдемте, посмотрим.
И они двинулись наверх по кирпичной лестнице без перил, которая была вырублена в самой стене.
Глава 23
Враги идут на нас войною,