— Все не так! — запротестовала Пия. — Он хотел меня освободить.
— Вы не знаете всего, что случилось во время вашего отсутствия, — возразил Боденштайн, не взглянув на Пию. — Поздно вечером в субботу на отца Лукаса было совершено покушение. Он в коме. Чуть позже кто-то на машине ван ден Берга сбил девушку, которая видела Лукаса в пикапе зоопарка в вечер, когда убили Паули.
— Когда было совершено нападение на отца Лукаса? — Пия в волнении схватила Боденштайна за рукав. — В котором часу?
— Вы мне сейчас руку оторвете, — сказал Боденштайн. — Я точно не знаю, в одиннадцать или в двенадцать.
— Тогда это не мог быть Лукас. Он забрал меня незадолго до одиннадцати. Мы вместе были во Франкфурте. В «Майнтауэре».
Бодештайн развернулся и в изумлении уставился на коллегу.
— А как в «Мерседес» отца Лукаса попали мобильные телефоны, ваш и Свении? — спросил Бенке.
Пия напряженно думала. Он помнила обрывочные картинки, которые не могла точно интерпретировать.
— Объекты пришли в движение, — раздался в рации голос снайпера.
Командир предупредил лежащих в засаде на лугу бойцов. Снайпер продолжал сообщать, что видит.
— Кажется, они ссорятся.
— Что нам делать? — Командир ждал указаний Боденштайна.
— Захватить, — без колебаний отозвался Боденштайн. — Немедленно.
— Нет! — крикнула Пия в тревоге. — Вы не должны допустить, чтобы стреляли в Лукаса, шеф!
— У вас есть идеи получше?
— Я поговорю с ним.
— Черта с два вы это сделаете! — Боденштайн решительно повернулся к командиру группы захвата. — Действуйте! Пора с этим заканчивать.
Гроза ушла, ветер стих так же быстро, как поднялся. Дождь все еще лил, но на западе над горами Таунуса в просветах облаков показалось кроваво-красное закатное небо. Пию трясло, она стояла рядом с шефом и слушала донесения снайпера по рации. Лукас и Тарек даже не ведали, что идут прямо в руки группы захвата. Пия отлично понимала, что снайперы способны достать любую движущуюся цель за сотни метров.
— Объект удалился на двадцать метров.
— Скополамин! — сказала вдруг Пия.
Воспоминания прошедшей ночи всплывали как обрывки сна, увиденного перед самым пробуждением.
— Что вы сказали? — в один голос спросили Боденштайн и Бенке.
— Я вспомнила! — взволнованно воскликнула Пия. — Мы с Лукасом встретили на той вечеринке в Бокенхайме Тарека, или он нас встретил. Он дал мне что-то, после чего мне стало плохо. Я только помню, что Лукас и Тарек спорили по поводу «Двойной жизни». Лукас высадил меня у ворот Биркенхофа, но я не могла их отпереть. И вдруг появился Тарек. Он рассмеялся и сказал, что скополамин лучшее средство, чтобы… — Пия запнулась. — Он запер меня в багажнике автомобиля. И там были розы! Красные розы. Я еще написала эсэмэску. Или нет?
— Да, — вмешался Зандер. — Мне. «Двойная жизнь, Тарек, розы». Только я ничего не понял.
— Объекты движутся к арке внутренних ворот, — доложил снайпер с башни. — Уходят из моего поля зрения.
Боденштайн колебался недолго.
— Захват! — скомандовал он. — Но не стрелять!
Тарек Фидлер заметил темные фигуры раньше Лукаса. Воспользовавшись замешательством, он выхватил оружие, приставил к голове Лукаса и крикнул:
— Если хоть кто-нибудь двинется, я убью его!
— Я знаю, где Свения, — вдруг сказал забившийся в угол бледный Франьо Конради.
Остерман моментально обернулся и изумленно уставился на мальчишку. Франьо сидел на стуле. Он понимал, что происходит в Бурге, и видел, что положение очень серьезное.
— Ах так? — воскликнул Остерман. — И откуда ты вдруг узнал?
— Я все время знал, — ответил Франьо и отвел глаза. Просто воплощение нечистой совести.
На минуту Остерман ощутил острое желание закатить парню пощечину.
— Где она? — Он смирил свой гнев и схватил телефон.
— В доме ван ден Бергов. В котельной.
— Она жива?
— Этого… я не знаю, — пробормотал Конради и закрыл лицо руками.
Остерман набрал номер дежурного. Потом встал.
— Пойдем! — сказал он парню. — Поедешь с нами. По дороге расскажешь все, что ты там еще знаешь.
Положение стало критическим. Тарек толкал перед собой Лукаса, приставив к его голове дуло, а спиной прижимался к стене. Снайперы не могли стрелять, бойцы группы захвата замерли на позициях.
— Что дальше? — спросил командир.
— Сколько ваших людей у внутренних ворот?
— Четверо.
Зазвонил мобильник Боденштайна. Это был Остерман.
— Шеф! — прокричал он. — Мы нашли Свению Зиверс! Она жива. Франьо Конради выдал, где ее спрятали. Она в котельной дома ван ден Бергов.
Значит, Лукас все-таки причастен к исчезновению девушки! Боденштайн взглянул на Пию Кирххоф. Но она, казалось, твердо верила в невиновность Лукаса.
— Тарек запер ее в своей квартире, — продолжал Остерман. — Франьо замучила совесть, и он вчера после обеда попытался сбежать, но Тарек его нашел и заставил поехать вместе к ван ден Бергам. Они шли через сад, Тарек ударил отца Лукаса, потом они заперли Свению в котельной.
Боденштайн слушал молча.
— Свения и Франьо нам рассказали. Тарек все специально подстроил, чтобы подозрения пали на Лукаса.
— Вы абсолютно уверены, что это сделал не Лукас? — уточнил Боденштайн. Он не мог ошибиться в оценке ситуации. Тарек и Лукас были под прицелом снайперов. Те ждали лишь приказа стрелять.
— На сто процентов, — голос Остермана дрожал от напряжения. — Но есть кое-что похлеще. Тарек Фидлер — внебрачный сын доктора Карстена Бока и сводный брат Йонаса. Единственный, кто об этом знал, — Паули, которому Тарек проговорился в минуту слабости. Разозлившись из-за того, что отец Йонаса не взял его к себе в фирму, Тарек взломал компьютер Бока. Он хотел отомстить, все равно как. Вся информация, какой Паули располагал против Бока, досталась ему от Тарека, а не от Йонаса. Когда Тарек узнал, что Паули сделал ее достоянием общественности, он пришел в ярость, потому что сам хотел оказывать давление на отца. Во вторник вечером парень приехал к Паули. Они здорово поругались. Паули понял, что Тареку на самом деле совершенно наплевать на Йонаса; он просто использовал парня, чтобы добраться до отца и его денег. Паули сказал ему это в лицо и пригрозил, что расскажет Йонасу правду о происхождении Тарека. Тот этого не мог допустить и поэтому убил Паули. Свения все слышала и видела убийство.
Боденштайн напряженно слушал. Поневоле приходилось смириться с мыслью, что Лукас ни в чем не виноват. Ему все виделось так логично увязанным, или же он просто выдумал эту логичность? Честно говоря, теория имела пару слабых мест.
— Тарек вызвал Франьо в «Грюнцойг» и велел ему отвлечь Лукаса и приехать на пикапе к дому Паули, — продолжал тараторить Остерман со скоростью пулемета. — Они вместе загрузили тело и велосипед в пикап и вернули машину в «Грюнцойг». Лукас потом целый день возил труп на деревянном поддоне. На следующий вечер они выбросили тело Паули на лугу, пока шел футбольный матч. Они могли не беспокоиться, что их заметят, и…
— Хватит для начала, — прервал коллегу Боденштайн. — Я скоро перезвоню.
— Подождите! — крикнул Остерман. — Тарек с Франьо влезли в дом к Пии! Мы нашли в квартире Тарека ее дневник и распечатку полицейского дела 1988 года. Пию тогда преследовал и изнасиловал один тип. Тарек разнюхивал ее прошлое.
Боденштайн посмотрел на Пию. Она вместе с Бенке и командиром группы захвата напряженно ждали его решения.
— Начинайте, — приказал Оливер. — Преступник — Тарек Фидлер, а Лукас невиновен.
От него не ускользнул взгляд, которым Пия обменялась с Зандером. Оба они все это время были правы. Боденштайн коротко пересказал, что сообщил ему Остерман, но не упомянул о похищенном полицейском деле и дневнике.
— Тарек сводный брат Йонаса? — удивленно переспросила Пия.
— Да.
— Это объясняет сходство ДНК, — сказал Бенке. — Он убил собственного брата.
— И был в моем доме, — содрогнулась Пия.
Они осторожно спустились по шатким камням, мокрым и скользким. Командир группы захвата сообщил своим бойцам, что темноволосый парень с оружием и есть их объект, и если он не сдастся сам, можно стрелять на поражение. Оба парня уже добрались до ротонды и направлялись к главным воротам, где их ждала Катрин Фахингер с двумя бойцами группы захвата. Снайпер на стене контролировал всю площадку, где разворачивалось действие. Боденштайн, Бенке, Пия Кирххоф и командир группы захвата оставались в арке внутренних ворот.
— Держу объект на прицеле, — доложил снайпер. — Жду дальнейших указаний.
В этот момент Тарек понял, что выхода у него нет, и потащил Лукаса к краю, где стена доходила ему лишь до колена.
— Если вы выстрелите, он мертв, — пригрозил он.
Пия не могла больше этого выносить. Она вышла из-под прикрытия арки, прежде чем Боденштайн успел ей помешать.
— Эй, привет, фрау Кирххоф! — Тарек зло рассмеялся. — Какая радость видеть вас снова! Как вам понравились розы? Красные розы! Пришлось потратить время, но я все про вас разузнал! А замки у вас в доме просто смехотворные! Нагнал я на вас страху?
Пия не поддавалась, хотя с удовольствием подошла бы к нему и своими руками спихнула со стены. Этому подлецу она обязана кошмарами и страхом, преследовавшими ее последнюю неделю.
— Кстати! — крикнула она. — А как ты это все раскопал?
— Что вы делаете? — прошипел Боденштайн. — Не провоцируйте его!
— Он просто должен говорить, — шикнула в ответ Пия. — Может, тогда он ошибется.
— Я просто пошарил у вас хорошенько! — измывался Тарек. — Вы ведь даже сохранили свой дневник. Не составило никакого труда разыскать вашего обожателя. Кай Михаэль Энглер. Вы в курсе, что он сейчас в Дармштадте? Он здорово обрадовался, узнав, что вы живете совсем одна!
Пия почувствовала, что гнев и ненависть переполняют ее. Вот ведь скотина!
— Мы с ним вместе рассматривали снимки. — Голос Тарека почти срывался. — Я встроил отличные крошечные камеры в вашей спальне, ванной и в кухне! И ваш сгоревший предохранитель — тоже моя работа! Наблюдать, как вы рыдаете, трясясь от страха, было просто восхитительно!