С замиранием духа я подхожу к кухне. Меня не пугает наказание за позднее возвращение, но не хочется рассказывать им про Джейка. Отец и так не доверяет ему из-за разгульного образа жизни, который тот вел после смерти своего отца. Мы наблюдали за этим бедствием, можно сказать, из первого ряда. Джейк мочился в кустах, орал песни дурным голосом в два часа ночи, будя всю улицу, и каждые выходные приводил домой разных девчонок. Мне вовсе ни к чему сейчас папино «Я тебя предупреждал».
Я вхожу в кухню и предстаю перед родителями. Они потягивают кофе, словно ждали меня весь день.
– Сядь, Джессика, – говорит мама.
– Можно мне тоже кофе?
Она кивает, и я наливаю в кружку темную жидкость из полупустого кофейника. Добавляю сливки и четыре ложки кокосового сахара, размешиваю и отпиваю, смакуя горячую сладость, а потом сажусь на пустой стул. В другой день я, может, и стала бы спорить или защищаться, но сегодня не собираюсь юлить:
– Я знаю, что опоздала. Извините. Мне нет оправдания.
Отец вскидывает голову и переглядывается с мамой, потом снова смотрит на меня. Он кажется озадаченным, возможно потому, что я не прошу пощады и не отрицаю своей вины. Он сверлит меня взглядом.
– Мы с ума сходили от беспокойства.
– Я знаю.
– Только не говори, что не заметила, сколько времени. Ты же не отрываешься от телефона.
Я ни слова не говорю в свое оправдание, просто киваю и пью кофе.
Мама начинает меня распекать:
– Мы не возражали против твоих отношений с Джейком, и ты знаешь, как он нам… мне нравится, но если ты будешь гулять по ночам, вам придется на время расстаться.
На глаза наворачиваются слезы, и я отставляю кружку, стараясь сдержать их. Только не реви, только не реви! Я порывисто киваю и встаю:
– Можно идти?
– Джесс, что случилось? Почему ты плачешь? – Мама уже не сердится, а беспокоится.
Из груди у меня вырывается рыдание.
Мама закрывает рот рукой.
– Что стряслось?
Мама считает, что подростки слетают с катушек, когда поступают в старшую школу, – садятся на наркотики, напропалую трахаются, беременеют, знакомятся по интернету с маньяками и влюбляются в них, убегают из дома, становятся жертвами убийц, – и вот настал тот самый момент, которого она боялась. Без сомнения, меня изнасиловали, или накачали запрещенными веществами, или затравили. И я предпочитаю сообщить, что произошло на самом деле.
– Мы с… с Джейком расстались, – шепотом произношу я.
Вздох облегчения пролетает по кухне. Даже отец начинает дышать ровнее. Я будто слышу их мысли: «Всего лишь несчастная любовь – ерунда, обойдется».
Мама гладит меня по голове.
– Ах, дорогая, сочувствую, но в юности такое случается.
– В юности?! Ты ничего не понимаешь! – Я выбегаю из дома, хлопнув дверью.
Раз не нужно ни звонить в полицию, ни устраивать похороны – «всего лишь несчастная любовь» и «в юности такое случается», – родители отпускают меня.
После недавнего дождя в августовском воздухе ощущаются тепло и влага, и ветер из Мексики гонит на Северную Калифорнию ненастную погоду. На ходу я включаю телефон. Экран заполняют сообщения; самые последние сверху.
От Хлои:
как ты
От Алиссы:
позвони
От Джейка:
позвони, пожалуйста
Его голос снова шепчет у меня в мозгу: «Лучше не надо». «Но ты не удержался», – шепчу я в ответ. Меня охватывают гнев, стыд, ужас; чувства сменяются так быстро, что голова идет кругом. Предполагалось, что это будет наш с ним год: уроки, поездки, весенние каникулы с друзьями, выпускной бал. Джейк боялся окончания школы и того, что будет дальше, и мы даже несколько раз поссорились из-за его излишней привязчивости, но ее мы преодолели бы, да и выпуск маячил слишком далеко.
Я прохожу мимо его дома, и сердце сжимается. Джейк совершил намеренное предательство – или все-таки я сама виновата? Ведь это я выдвинула ультиматум: «Через час я ухожу, с тобой или без тебя». Это я бросила своего парня на вражеской территории. Это я… Нет, дело не во мне.
Позади моего дома есть тропа, которая ведет через рощу секвой к Слепому пляжу, и сегодня мне больше чем когда-нибудь нужна пробежка. Шесть с половиной километров туда и обратно – спокойная, однообразная, легкая тренировка, чтобы прочистить мозги.
Я включаю секундомер на спортивных часах и вспоминаю о сбитом вчера олене. Кошмар, я наехала на него чуть ли не нарочно. Конечно, я не хотела. Плечи крутились вместе с головой, и БМВ последовал за моим взглядом – как лыжник, который смотрит на дерево и тут врезается в него. Но ночное происшествие усугубило мое отчаяние. После пробежки пойду на то место и осмотрю дорогу при дневном свете: надо убедиться, что животное и правда убежало.
Дойдя до начала тропы, ведущей к Слепому пляжу, я перехожу на бег и думаю о Джейке.
Наша дружба началась через несколько недель после смерти его отца, когда я увидела Джейка в одиночестве сидящим на крыльце. Его семья всего несколько месяцев назад переехала в дом рядом с нами из другой части Кристал-Коув, но я знала, что он бывший бойфренд Тиган.
– Привет. Грустишь? – спросила я.
Он сидел опершись локтями на колени – темные волосы упали на глаза, руки сцеплены, – ему было пятнадцать. С Тиган он порвал месяц назад, и пока в нашем городишке никто не знал, как теперь относиться к Джейку. Когда простой парень бросает местную звезду, это по меньшей мере странно, будто собака начинает говорить. Как знать, что это за фрукт: сумасшедший ли он, тупой или просто гораздо круче всех нас?
– Хочешь покажу тайное место? – предложила я, чтобы взбодрить его.
Джейк вскочил с места.
– Хочу.
Позже я узнала, что он вышел на крыльцо отдохнуть от мамы, которая плакала в доме, – тогда она часто плакала. Думаю, тогда Джейк согласился бы на что угодно.
Хочешь вырвем себе ногти один за другим? – Конечно.
Хочешь спрыгнем вместе с моста? – Почему бы нет?
Хочешь проткнем глаза палочкой? – Думал, ты уже не предложишь.
Джейк пошел следом за мной этой самой тропой к Слепому пляжу, и я показала ему пещеру, которую обнаружила в одиннадцать лет. Во время прилива ближайшую к берегу часть затапливало, а после отлива на песке оставалось множество выброшенных на мель крабов и морских звезд, иногда моллюсков. Однажды внутрь забрался тюлень и зашипел на меня, когда я попыталась подойти поближе.
Оказалось, пещера вовсе не тайная: другие местные жители тоже знали о ней, но мы все равно воображали, будто она принадлежит только нам. Мы с Джейком изучали пространство, пока вода не начинала подниматься. Тогда и возникла между нами настоящая дружба, но тогда же Джейк скатился в пьянство и распутство. В ту пору я не имела представления, что однажды влюблюсь в него, но через два месяца после того, как он покончил с разгульной жизнью, мы в этой пещере впервые поцеловались.
Я иногда размышляла, не жалеет ли он о том, что бросил Тиган: может, он тоже считает, что она «легко отделалась»? И вот теперь я получила ответ.
Я вбегаю в лес и прибавляю скорость. Тонкий туман парит между секвойями, как влажная сахарная вата, и, когда я приближаюсь к Слепому пляжу, тропинка становится глинистой и под ногами хрустят раковины. Еще полтора километра, и роща секвой приводит к бухте, поросшей не столь высокими кипарисами с изогнутыми стволами. Начинаются песчаные дюны, похожие на бугристые склоны для горных лыж, и ветер здесь хлещет сильнее. Сырой туман курчавит мне волосы, и одежда влажнеет.
Издалека доносятся крики чаек, парящих в воздухе и ныряющих к воде. Когда я преодолеваю последние дюны, показывается океан – древний, бесконечный. Пенистые волны вонзаются в берег, слизывая с песка толстые щупальца водорослей. В боку сильно колет, я сгибаюсь пополам и тут слышу сквозь ветер знакомый голос:
– Джессика!
Глава 11
Это Джейк, мой свежеиспеченный бывший бойфренд. Его знакомый голос сначала возбуждает, потом отталкивает меня.
– Что за черт? – Я отшатываюсь от него. – Ты преследовал меня?
– Да. – Он бледный как полотно, с пустыми черными глазами.
Бегом он не занимается, а потому запыхался. Джейк придвигается ближе, стиснув кулаки от холода, и я делаю еще один шаг назад.
– Не убегай, – просит он. – Пожалуйста.
Я проглатываю всхлип.
– Что тебе нужно?
– Поговорить.
– Нет! – Я решительно, насколько позволяет глубокий песок, шагаю прочь.
Джейк идет за мной, придушенным голосом умоляя:
– Джесс, прости меня. Я не хотел причинить тебе боль. Ну идиот, что тут скажешь… Напился вдрабадан. Я…
– Это не оправдание!
– Я не знал, что она снимает.
Я резко поворачиваюсь к нему, и кровь приливает к лицу. В голове визг, мышцы напряжены до предела.
– Ага, так ты расстроился, что тебя застукали? В этом все дело? И сколько раз ты так поступал, Джейк? Да кто ты вообще такой?
По щекам у него текут слезы, нижняя губа дрожит.
– Это впервые.
– Впервые, – повторяю я с сомнением. – Считаешь меня дурочкой? Я не верю ни одному твоему слову. Знать тебя больше не хочу. – Я поворачиваюсь и пытаюсь убежать.
Джейк бросается наперерез. Он выше и сильнее, и ему удается схватить меня за руку и развернуть к себе. У него лицо мученика. Он как клещами стискивает мне руку.
– Пожалуйста, не убегай, Джесс. Я люблю тебя.
– Отпусти!
Он отпускает, но подходит ближе, преграждая мне путь. Глаза впиваются в мои.
– Джесс, поверь, я не хотел. И почти ничего не помню.
– Ну а я ничего не забуду! – Голос у меня срывается, сердце сжимается в груди. – Мне казалось, ты изменился.
Он отшатывается и проводит руками по волосам.
– Прости меня. Я не… Она меня не привлекает в этом смысле.
Я горько усмехаюсь:
– Правда, Джейк? Есть довольно живописное видео, которое свидетельствует об обратном. Его видела уже вся школа, до последнего человека. – К горлу подступает желчь, когда я вспоминаю, как длинный, будто у жирафа, язык ныряет в рот Тиган. Я хватаюсь за живот, меня мутит, хочется пить. – Отстань от меня. Пожалуйста!