– И зачем же ты разместил видео со мной на «Ютьюбе»?
Он пожимает плечами.
– Ради лайков.
Я шумно выдыхаю.
– Вышел такой бардак, Брендон.
– Знаю. Я уже удалил ролик.
– Тебя ФБР заставило?
– Нет, правообладатели песни, которая звучит на заднем плане. Ошибка новичка.
– Ну ты и говнюк.
Он улыбается мне:
– Такая у меня фишка, Джесс.
– Не называй меня так.
– Ну и фиг с ним, я успел привлечь больше тридцати тысяч новых подписчиков и моего первого спонсора. – Глаза у него сияют. – Я твой должник.
Господи, почему я решила, будто он станет откровенничать или ему не наплевать, что его видео меня задело?
Брендон смеется.
– Расслабься. Ну да, я говнюк. И нужно оставаться в образе.
Во мне что-то надламывается.
– По крайней мере, в этом тебе не откажешь.
– Чертовски верно. Нам всем надо иметь что-то свое и перестать прикидываться. Вот, например, ты: тебе стоит подчеркивать свои формы и перестать прятать их под мешковатыми фланелевыми рубахами. Ты же, типа, тайная мечта каждого парня.
Я вскидываю руки.
– Не собираюсь разговаривать с тобой на эту тему. Я пришла сюда получить ответы.
Он улыбается, и выцветшие веснушки, рассыпанные у него по носу, напоминают мне, каким он был во втором классе, когда мы каждый день обменивались завтраками, – еще до того, как его родители обанкротились, распродали свои модные машины, сбыли второй дом на озере Тахо и перестали каждый год путешествовать в Европу. Однако этот огромный особняк на берегу им удалось сохранить.
Брр, я опять отвлеклась. Ненавижу Брендона Рида. Теперь он совсем не тот парнишка, с которым я дружила во втором классе. Я вздыхаю и начинаю заново:
– Ты знаешь, где Тиган?
Его улыбка испаряется.
– Нет, но я слышал, что твой бойфренд знает.
Я пропускаю эту реплику мимо ушей.
– Зачем она снимала видео? Ты помогал ей?
Он быстро переводит взгляд на дом Тиган, едва видимый между деревьями вдалеке.
– Слушай, я не могу про это распространяться. Полиция со мной уже разговаривала, и меня еще ждет беседа с федералами. – Он грызет большой палец, как все время делал в детстве. Может, он не так уж изменился со второго класса. Брендон выплевывает кусочек кожи. – Странно, что Тиган не подумала про возраст Джейка. Когда у него день рождения?
– В декабре. – Я сверлю его взглядом. – Ты ведь помогал ей? Устанавливал камеру?
Он мрачнеет. Дружеский тон как ветром сдувает.
– С чего ты, блин, взяла?
Мне приходит в голову: если Брендон установил камеру, то, скорее всего, он же и транслировал запись в гостиную, а значит, ФБР займется им вплотную – то есть ежу понятно, что ему захочется замести следы. Тогда Тиган – единственный человек, кто знает правду, а это убедительный мотив избавиться от нее. По спине бегут мурашки.
– Так ты не получал от нее вестей? У них в доме сейчас полиция. Они называют их участок местом преступления.
Брендон втягивает щеки и щурит глаза.
– Слушай, я ушел с вечеринки сразу после того, как снял тебя. Понятно? Я был дома, когда Тиган сделала ноги… или что там с ней случилось. Полиция проверила мое алиби, так что не пытайся вымазать меня в чужом дерьме. – Он так резко вскакивает с грязного стула, что спотыкается о ножку и витиевато матерится, когда кованое железо бьет его по бедру. По джинсам расползается пятно крови.
– Тебе помочь?
Глаза у Брендона светятся ненавистью.
– Раз уж ты сюда явилась, Джессика, я скажу тебе кое-что, хотя и не должен бы.
Я складываю руки на груди и жду.
– Ты потеряла бойфренда из-за пари. – Он ухмыляется, наслаждаясь выражением моего лица. – На костре в честь Четвертого июля кое-кто забился с Тиган на пятьдесят баксов, что она не сможет заставить Джейка поцеловать ее. – Он, наклонив голову, рассматривает меня. – Похоже, Тиган выиграла.
У меня темнеет в глазах.
– И кто это был? – прошептала она.
– Видимо, тот, кто плохо знал Джейка, хотя думал, что знает.
Я словно тону, как будто волны накрывают меня с головой и толкают на дно океана. Я втягиваю ртом воздух, и щеки западают.
Брендон с прежней ухмылкой раскидывает руки в стороны.
– Думаю, Тиган сделала запись в качестве доказательства, что она выиграла. Какая неожиданность, что они не остановились на поцелуе, да? Джейк больше не тот, кто легко отделался. Видишь, я не единственный говнюк в Кристал-Коув.
– Но ты знал, что это случится. Ты наблюдал за мной.
Щеки у него розовеют.
– Я смотрел на тебя, Джессика, а не наблюдал за тобой.
«Ты же, типа, тайная мечта каждого парня», – так он сказал. Может быть, я действительно нравлюсь ему. Я отбрасываю эту мысль и продолжаю:
– Ладно, допустим, но, когда началось видео, ты стал снимать меня.
Он холодно кивает:
– Да. У меня есть фанаты, Джессика, и их надо развлекать, а ты представляла собой чертовски интересное зрелище, просто бесценное.
У меня голова идет кругом. Мысли слипаются и перерастают в жгучую ярость.
– Знаешь что, Брендон? Ты этого заслуживаешь.
– Чего заслуживаю?
Я пинаю кровоточащую рану у него на бедре, и он падает на землю, вопя от боли.
– Вот этого!
И я бросаюсь наутек – огибаю боковой фасад дома, уклоняясь от низких ветвей, и мчусь к своей машине, оставляя мерзавца наедине с совестью размышлять о содеянном. Вслед мне летят проклятия Брендона, трехэтажная матерщина мечется между стволами деревьев.
Входная дверь со стуком распахивается, и оттуда выскакивает отец с ружьем в руках.
– Вон с моей территории! – орет он. – Оставь моего сына в покое!
Ничего себе заехала в гости! Я прыгаю в машину и подаю назад к дороге. Доехав до Кровавой стези, я жму на газ и смываюсь как можно быстрее, насколько позволяет четырехцилиндровая «хонда-сивик» 2002 года выпуска.
По пути домой я проезжаю мимо знака с оленем, думая о Тиган и пари. Наверно, она смеялась надо мной.
Я вытираю глаза и сбрасываю скорость. Еще одна авария и еще одна исковерканная жизнь мне сегодня совсем ни к чему. Хватит того, что моя пошла кувырком. Поскольку никто не принял во внимание возраст Джейка (или не осознал, что от его поцелуев развивается более сильная зависимость, чем от дури), Тиган – или того, кто установил камеру, – ждут большие неприятности, и меня утешает надежда, что в конце концов этот человек, вероятно, попадет за решетку.
Розыгрыш вышел поистине сногсшибательный. Но возникли побочные эффекты. Тиган пропала, и детектив Грин назвал ее дом предполагаемым местом преступления. Все пошло не по плану.
Или как?
Меня вдруг как обухом оглушает мысль: а вдруг видео было направлено не против меня и Джейка? Вдруг настоящей целью была Тиган? Мне казалось, что она смотрит прямо в камеру, – а если она просто смотрела в том направлении, не зная, что оттуда ее снимают? Тогда выходит, что кто-то из гостей собирался унизить ее. Но кто?
Кажется, это видео значит больше, чем мы все предполагаем.
Глава 17
За два дня до устроенного мною костра в честь Четвертого июля мы с Грейди, Брендоном, Шоной и Маркусом поехали на восток, на стрельбище к горной гряде Кау. Идею подал Маркус. Хребет расположен в горах Майакамас и растянулся более чем на десять с половиной тысяч гектаров поросшей лесом территории, принадлежащей государству. Мы взяли с собой сэндвичи и от парковки двинулись пешком.
– Здесь серийные убийцы хоронят своих жертв, – сказал Маркус, сбивая паутину между стволами двух дубов.
– Стремно упоминать об этом, когда держишь в руках оружие, – заметил Брендон с нездоровым смешком. Он был в цветном спортивном костюме «Найк» и в машине так густо обрызгался спреем от насекомых, что я не могла отделаться от запаха в носу.
Маркус повернулся к Брендону, блестя серыми глазами, такими же холодными, как металлическое ружье у него в руках.
– А почему нет? Я дал тебе время сбежать. – Он навел дуло на Брендона, изобразил звук выстрела и согнулся пополам от смеха. – Видел бы ты свое лицо, мужик! – И он расхохотался еще громче.
Брендон скривился.
– Это не смешно.
Мой брат Грейди встал между ними – огромный мальчик между мужчинами – и ткнул Маркуса в грудь.
– Еще раз наставишь на кого-нибудь оружие, я его у тебя отберу.
Маркус остановился.
– Смотрите-ка, дитя заговорило. – Он опустил ружье и уставился на Грейди снизу вверх.
– Я не шучу, – предупредил Грейди. – Не целься, если не собираешься стрелять. – Мой младший брат повторял слова нашего дедушки Джеба.
– Ну, поставь мне пятерку и считай, что научил меня, – усмехнулся Маркус. – Договорились. В следующий раз, когда я в кого-нибудь прицелюсь, я, блин, выстрелю. – И с самодовольной улыбкой он зашагал дальше.
Грейди, раздраженно втягивая воздух, повернулся ко мне:
– Не нравится мне это, Фасолька. Поедем домой?
– Да все нормально, – пробурчала я.
Маркус выпендривался, а мои друзья слишком легко позволяли их запугать. Я обогнала Брендона и Шону. Любопытно было узнать, Маркус просто так треплется или ему правда что-то известно.
– Про каких серийных убийц ты говорил? – поинтересовалась я.
Он сверкнул улыбкой.
– Убийцы под кайфом. Слышала про них?
– Стала бы я спрашивать, если бы слышала?
Маркус пожал плечами.
– Это пара ублюдков, которые укокошили больше семидесяти человек и заявили, что похоронили их здесь, в горах Кау. Тел так и не нашли. Я же говорю, отличное место, чтобы от кого-то избавиться.
– Возьму на заметку, – проворчала я.
Мы с друзьями согласились поехать на этот отдаленный полигон, потому что Маркус пообещал дать нам пострелять из его ружья. Но зачем же вести себя по-скотски?
Мы с Шоной чуть отстали.
– Он просто дурачится, – прошептала она.
– Надеюсь, что так, – скривилась я.
– А вдруг мы найдем одно из тел и раскроем преступление? – мечтательно произнес Брендон, возвращаясь к своему о