Он подползает ближе, блестя глазами. Я касаюсь его бритой головы – короткая темная щетина на ощупь как бархат.
– Я люблю тебя, – шепчет он. – Дай мне еще один шанс. Пожалуйста. Я сделаю что угодно.
Его голос спорит с другим в моей голове: «Знаешь, Джесс, иногда ты жуткая зануда». Неужели он думает, что я смогу забыть о его предательстве, что у последствий его поступка закончится срок годности? Хорошенькое дело: трахнул Тиган – и назад к своей прежней скучной подружке.
– Я… я не готова тебя простить.
У него текут слезы.
– Послушай, разве не мне нужно плакать?
Теперь он рыдает еще сильнее, и я чувствую легкое раздражение оттого, что он облегчает передо мной душу.
– Я разрушил все хорошее в своей жизни, – всхлипывает он. – Мне так жаль. Я просто мерзавец.
Я отпускаю разбитый нос, и мы смотрим друг другу в глаза, крепко связанные – возможно, навсегда – тем ужасным видео. Его раскаяние пульсирует, как рана, и я невольно испытываю к Джейку жалость.
– Ты напился до беспамятства. Это не отпущение грехов, просто констатация факта.
Джейк не отвечает. Он понуро сидит на земле, слезы дрожат на кончиках ресниц.
Я выдыхаю облачко пара, и напряжение в животе ослабевает.
Я безумно хочу обнять его, потому что все еще люблю – мои чувства не отрезало в субботу вечером. Хочу расцеловать его, вытереть ему слезы, заверить, что не о чем волноваться. Хочу, чтобы его сильные руки обняли меня, ведь мне тоже грустно. Наверно, так и бывает, когда тобой манипулируют? Может быть, красивое лицо Джейка – ловушка и мне нужно остановиться, пока не угодила в капкан?
Я заставляю себя перевести разговор с прошлого на настоящее:
– Слыхала, в школе тебя допрашивала полиция, а папа сказал, что копы наблюдают за твоим домом. Чего им надо?
Джейк притихает.
– Я пришел поговорить с тобой именно об этом.
– Хорошо.
– По их мнению, я знаю, где Тиган и что с ней случилось. – У него дергаются скулы, лицо делит надвое тень. – Но я не помню ничего после…
У меня в мозгу вопит сигнализация.
– Я ничего плохого ей не сделал, Джесс.
– Но?.. – подталкиваю я его к дальнейшим откровениям, догадываясь, что это еще не все.
Он вытирает глаза.
– Вчера утром я нашел это в своем пикапе. – Он вынимает из кармана фуфайки мобильный телефон с разбитым экраном.
У меня перехватывает дыхание, потому что я узнаю блестящий пластиковый футляр. Я сотни раз видела его в руках Тиган.
– Это ее телефон.
– Знаю, – говорит Джейк. – Почему, по-твоему, я с ума схожу?
Я встаю и пячусь от него.
– Ты понимаешь, что это бросает на тебя подозрение?
– В чем? – спрашивает он. – Я не знаю, где она. Никто не знает.
– Ты должен отдать телефон полиции.
Джейк дрожащими руками пихает его мне.
– Знаю, но не могу. Тогда они меня точно арестуют. Но и оставлять его у себя я боюсь. Вдруг мама его выбросит? Я думаю, он должен попасть в руки полиции: там могут быть зацепки. Ты не сможешь его отнести? – Он тянется к моей руке. – Скажи им, что нашла его на вечеринке, или что-нибудь в таком роде. Только не говори, что это я его тебе отдал. Пожалуйста.
У меня глаза лезут на лоб.
– Так вот зачем ты пришел? Чтобы попросить меня спрятать от полиции улику?!
Он закусывает губу и горячо мотает головой.
– Нет-нет, Джесс, не спрятать, а отдать вместо меня.
Мы смотрим на усыпанный кристаллами телефон, и я замечаю, как он исцарапан. Тиган хранит все свои вещи в первозданном состоянии. С этим телефоном случилось что-то неладное.
– О господи, – вскрикиваю я, – он включен?! Сигнал могут отследить.
– Выключен. – Джейк медленно моргает. – Даже не знаю, работает ли он еще. Я боялся включать, чтобы проверить. Я нашел его у себя в бардачке в понедельник утром, когда искал очки. Клянусь, я не знаю, кто его мне подсунул.
– Ну, может быть, ты сам.
Он поднимает глаза к луне, и слезы опять ползут у него по щекам.
– Надеюсь, что нет.
Я вижу, что Джейк совершенно раздавлен, и верю, что он действительно ничего не помнит, – снова-здорово, все как раньше. Не удивлюсь, если он не помнит и секса с Тиган.
– У тебя из памяти выпала вся ночь? – уточняю я, и горло сводит спазмом.
– Не совсем, – отвечает он.
Даже в темноте я замечаю, как он краснеет. Вчера в школе он принимал поздравления, но, возможно, в глубине души стыдится содеянного.
Я собираюсь с духом и сообщаю ему новость, которую он рано или поздно услышит:
– Ты знал, что Тиган подкатила к тебе на спор?
По недоверчивому выражению его лица я понимаю, что он не в курсе – ну конечно, ни сном ни духом, – и пересказываю историю Брендона о пари на пятьдесят долларов.
– Так значит, все это было просто шуткой? – Настроение у него меняется. – Твою мать. Моя семья никогда, никогда этого не переживет.
Во мне снова пробуждается вина за то, что я бросила его на вечеринке. Я расхаживаю по дорожкам лунного света, разрываясь между печалью, гневом и жалостью.
– Необязательно было вестись, – замечаю я.
Он горбится.
– Ты права. Дерьмовый из меня бойфренд.
Как же трудно злиться на него, когда он такой! Я роняю голову в ладони и говорю единственную правду, которая мне известна:
– Я скучаю по тебе.
Джейк вскакивает, одним огромным шагом сокращает расстояние между нами и сгребает меня в объятия.
– Я тоже! – Он крепко обнимает меня, с наслаждением втягивая воздух.
Я пытаюсь сопротивляться, но, когда его запах окутывает меня, я словно возвращаюсь домой. Мне было так одиноко начиная с ночи на воскресенье – и сейчас просто необходимо, чтобы меня обняли. Мне нужна поддержка, но Джейк обидел меня. Я совсем запуталась.
Горящие глаза Джейка встречаются с моими.
– Я люблю тебя, – шепчет он, трепеща всем телом. – С ума по тебе схожу, Джессика.
Его любовь окружает нас щитом. Он прижимается к моим губам, и тут я вспоминаю, что так же крепко, так же страстно он целовал Тиган, и щит внезапно кажется тюрьмой.
Я пытаюсь вырываться.
– Остановись.
Джейк отшатывается назад, быстро дыша, полузакрыв глаза. С места в карьер – таков мой Джейк. Но это не всегда хорошо.
Я освобождаюсь от его рук и понимаю, почему мне так тяжело. Потому что парень, которого я люблю, которому доверяю больше всего на свете, разбил мне сердце. Туман сгущается, и я дрожу.
– Мне холодно. Пойдем по домам.
Мы шагаем по лесу, и он начинает упрекать других:
– Шона сказала, что все, кто был на вечеринке, лгут и что дело зашло слишком далеко. Видимо, она имела в виду пари. Они спланировали это, Джессика, и теперь Тиган и ее друзья прикрывают друг друга. Вероятно, кто-то из них подбросил телефон мне в пикап, чтобы подставить.
Я наматываю на палец прядь волос. Нехорошо испытывать облегчение из-за того, что у Джейка оказался телефон Тиган, но у меня камень с души свалился: это не ее я сбила на дороге.
Я делюсь с Джейком своими предположениями по поводу вечеринки – теми, что пришли мне в голову после разговора с Брендоном.
– А если жертвой розыгрыша была Тиган?
Джейк удивленно смотрит на меня, и я поясняю:
– Мне кажется, она не знала о том, что запись транслируется в гостиную. Знала бы – не позволила бы… зайти так далеко, верно? Она бы ограничилась поцелуем. Думаю, кто-то тайно установил камеру, чтобы насолить Тиган, а потом все вышло из-под контроля, и теперь этот человек может попасть в тюрьму. Ты не знаешь, где камера?
– Откуда? – ворчит он.
Я с трудом выдыхаю, вспоминая, как в пятом классе все увидели трусы Тиган, после того как она ударила меня и Хлоя толкнула ее. Если даже такой позор породил семилетнюю вендетту против меня, вряд ли Тиган захотела бы показать всем свое голое тело целиком. Ведь и ее брат видел запись.
Я мысленно выстраиваю логическую цепочку, а вечерний ветер бросает волосы мне в лицо.
– Камеру установил кто-то из ее друзей – тот, кто знает, где ее спальня, и кому было известно, что Тиган собирается поцеловать тебя на вечеринке.
– Например, Шона?
– Или Брендон, поскольку он хорошо разбирается в технике. Правда, я его спрашивала, но он ни в чем не признался.
Джейк смахивает муравья, ползущего вверх по его ноге.
– Ты говорила с Брендоном?
– Да, Джейк. Я не прячу телефонов и не прогуливаю школу. Я пытаюсь выяснить, что там произошло на самом деле.
Он сутулится, и я вижу, что обидела его.
– Я тоже пытаюсь, Джесс. С понедельника пишу Шоне и прошу поговорить со мной.
Несколько летучих мышей быстро проносятся у нас над головами, и сердце начинает колотиться быстрее. Джейк тянется к моей руке, но я сую ее в карман пижамных брюк. Мы идем по лесу вместе, но по отдельности.
– Извини за нос, – говорит он.
Я размышляю, знаю ли вообще этого человека: голова обрита, в руках телефон Тиган.
– Ничего, – отвечаю я.
Раздается писк, и Джейк вынимает из кармана свой мобильник. Улыбка разливается у него по лицу.
– Это Шона. Она согласна поговорить.
– Сейчас? Уже почти полночь.
– Да, на Соколином пике. Можно взять твой велосипед? Мама отобрала у меня ключи от машины.
– Думаю, да.
Мы подходим к домам, и он неуверенно протягивает мне телефон Тиган:
– Возьми его, Джесс, пожалуйста. Я знаю, что недостоин твоей помощи, но все же…
Я смотрю на разбитый мобильник. Не надо бы его брать, но Джейк ведь не собирается от него избавиться, а просит сдать в полицию. Он тоже пытается выяснить правду, а потому я уступаю и соглашаюсь.
Слезы у него уже высохли, и лицо озаряется улыбкой.
– Спасибо. Я твой должник.
Он отдает мне телефон, и, как только я касаюсь аппарата, меня охватывает неприятное чувство.
– Я знаю, что все выглядит подозрительно: Тиган пропала, и прочее, – говорит Джейк, прищуриваясь, – но кто-то подключил ту камеру к телевизору. Тиган со своими друзьями поиздевались надо мной – над нами обоими, Джессика, – намеренно, и они за это заплатят.