Вдалеке лает собака, и мне не верится, что этот озлобленный парень еще на прошлой неделе был моим веселым и беззаботным бойфрендом.
– Будь осторожен, – говорю я, не зная, что еще сказать.
Вернувшись к себе в комнату, я тут же звоню Хлое. Мне нужно, чтобы ее спокойный разумный голос вернул меня с небес на землю, потому что голова у меня идет кругом.
Джейк берет мой велосипед из бокового двора и уезжает в поисках искупления или мести. Не знаю точно, чего именно.
Глава 21
В среду в семь утра мама просовывает голову в мою комнату.
– Просыпайся, соня. Поезд отходит в восемь.
«Поезд» – это мамин минивэн.
Я издаю стон.
– Не хочу…
– Вставай. Нельзя пропустить еще один день в школе.
Она исчезает и спускается по лестнице.
Солнце блестит в открытое окно, и я переворачиваюсь, чтобы спрятаться от него.
Ночью Шона не появилась на Соколином пике и с тех пор не отвечала на мои сообщения. Я опять оказался ни с чем: абсолютно без понятия, как телефон Тиган попал в мой пикап и почему все врут.
Шаги и громкое дыхание предшествуют появлению Коула и Отиса, которые врываются в комнату и прыгают на кровать. Брат сдергивает с меня одеяло.
– Отвезешь меня в школу? Пожалуйста!
Он уже одет. Отис скачет вокруг нас, роняя черную шерсть.
– Не могу. Мама забрала у меня ключи.
Коул прыгает мне на спину и закидывает руки мне на шею.
– Пожалуйста, Джейк!
Понимаю, шикарно, когда старший брат отвозит второклассника в школу, но я просто не могу, хоть и жаль разочаровывать младшего брата. Тут мне в голову приходит идея.
– Попроси маму вернуть мне ключи, и я тебя отвезу.
– Правда?
Я потираю глаза и зеваю.
– Правда. Иди поговори с ней. Поторопись!
Коул вылетает из моей комнаты и скатывается по лестнице на кухню. Отис устремляется за ним и так быстро спрыгивает с кровати, что по инерции скользит по деревянному полу и врезается в стену. Встряхнувшись, пес ныряет в лестничный пролет и с грохотом скатывается по ступеням. Неуклюжее животное.
Я слышу, как Коул умоляет маму отдать мне ключи от машины, и если моя уловка сработает, я просто гений. Через некоторое время мама кричит с кухни:
– Зря старался, Джейк!
Я встаю, принимаю душ, натягиваю джинсы, футболку, старые кеды «Вэнс» и фланелевую рубашку на тот случай, если днем спустится туман. Хватаю пять кусочков холодного бекона и бутылку чая мате и бегу вместе с Коулом к маминому минивэну. После школы у меня смена в «Девятом вале» – магазине для серфингистов у шоссе, но сначала нужно пережить уроки. Я смотрю в ту сторону, где вчера стояла чужая машина, – сегодня соглядатаев нет.
На подъездной дорожке мама роняет ключи и, когда пытается поднять их, тяжелая сумка сползает у нее с руки и переворачивает стакан с кофе.
– Вот дерьмо! – Мама вытирает пятно на платье чистой салфеткой.
Коул пискляво хихикает:
– Мама сказала плохое слово, мама сказала плохое слово!
– Садись в машину, – недовольно фыркает мама.
Потом семенит к бордюру, чтобы выбросить грязную салфетку в контейнер. Открыв крышку, она на мгновение замирает и сообщает через плечо:
– Так странно: в баке пусто, но я не слышала, чтобы приезжал мусоровоз. А вы, мальчики?
Я качаю головой и рассеянно залезаю в минивэн. Непонятно. Около других домов контейнеры переполнены, значит, мусорка действительно еще не приезжала. Мама садится в машину, а я внезапно чувствую тошноту. Вчера вечером я не видел чужого автомобиля, но, может быть, он возвращался, пока я спал, и водитель прошерстил наши отбросы. Кто еще, кроме детектива, может похитить мусор? Черт. Там была одежда с вечеринки и стекло, вынутое из ступни. Вот я идиот. Ну надо же так сглупить.
Мама завозит меня в школу первым.
– Джейк, – окликает она меня, когда я выхожу из машины, – выше нос.
Я киваю, но, поворачиваясь к школе, чувствую, как в душу вползает страх. Группа девятиклассниц замолкает при моем появлении, отделяется от стены, где они толпились, и направляется ко мне.
Я – тот парень, который трахнул Тиган Шеффилд и потом, вероятно, убил ее. Я знаменит, печально знаменит. В руках четырнадцатилетних девчонок материализуются телефоны, снимающие меня. Одна из них – рыжая худышка с веснушками на щеках – преграждает мне путь.
– Поцелуй меня, Джейк, – тягуче произносит она, пародируя южный выговор Тиган.
Остальные хихикают и хватаются друг за друга.
Нет. Не могу. Не сегодня.
Я сворачиваю со школьного двора, слыша несущиеся вслед бесстыжие предложения, и держу путь в центр Кристал-Коув. На улице я чувствую себя незащищенным, как одинокий койот, вылезший из норы. Я слоняюсь по городу, выискивая, где бы пересидеть первую половину дня. Для начала решаю спрятаться в кафе-мороженом под названием «Круче только горы», но, войдя туда, останавливаюсь как вкопанный. За столиком сидят мать Тиган и шеф полиции Уэйлон. Глаза у бывшего сенатора распухли, на лице отчаяние.
Она поворачивает голову, замечает меня и содрогается от ненависти. Я с ужасом смотрю, как она встает, опираясь на стол, указывает на меня и произносит страшные слова. Полицейский отодвигает свой стул.
Проклятье! Я разворачиваюсь и даю стрекача, и вдруг позади меня разгоняется тот же самый автомобиль, что стоял около моего дома. За мной определенно следят. Нет, гонятся!
Я несусь со всех ног, сворачиваю в переулки, перелезаю через заборы, срезаю путь. Машина, накренясь и визжа шинами, огибает углы, объезжает квартал кругом и догоняет меня, но на улице с односторонним движением дорогу ей преграждает автомобиль, едущий в верном направлении. Я пролетаю еще два переулка и замедляю ход, поскольку ступня начинает пульсировать от боли. Вероятно, рана открылась, потому что носок становится влажным.
Я ныряю за кинотеатр и прислоняюсь к кирпичной облицовке стены, ожидая, что меня вырвет. Не верится, что я спал с пропавшей дочерью сенатора и спрятал свидетельство, которое сумело бы помочь найти ее, – и главное, не имею представления, зачем, нахрен, я это сделал. Надеюсь, Джесс отнесет сегодня телефон в полицию. «Отпусти. Мне больно». Голос Тиган гулко стучит у меня в мозгу. Мы поругались? Я вышел из себя?
Из горла рвется крик, но я заталкиваю его назад. Понятия не имею, куда идти, где прятаться. У меня одышка, голова кружится. В городе есть библиотека, маникюрный салон, магазины одежды, почта – но не хочется мозолить людям глаза.
Дрожащими пальцами я пишу Мэнни:
чувак забери меня
Он отвечает:
я на уроке придурок
Я бессмысленно смотрю на экран телефона, паника нарастает. Нигде в Кристал-Коув я не буду чувствовать себя в безопасности, а один я оставаться не хочу. На улице свежо, но солнце то и дело выглядывает из-за облаков, обещая позже прогреть берег. Все тело напряжено и готово к рывку. Хочется бежать, драться, кричать, прятаться.
Нет.
Хочется положить голову на нежную кожу Джесс и почувствовать под руками ее роскошное тело. Хочется ощутить вкус ее губ. Я попал в беду, и сейчас она нужна мне больше, чем когда-либо. Если она обнимет меня, прижмет к себе, я успокоюсь. Приду в себя. Джесс – моя тихая гавань. Единственное место, где я хочу быть, – рядом с ней.
Повернувшись к стене, я прижимаюсь щекой к прохладному кирпичу и закрываю глаза. Вдруг приходит сообщение от Мэнни:
плевать на школу. где ты
Подступающие рыдания растворяются в груди.
– Ура, вот это, я понимаю, дружбан! – кричу я, глядя в телефон, и настроение резко взлетает.
Поспешно набираю:
за кинозалом
Через десять минут Мэнни подъезжает в своем «додже-чарджере», ревя мотором, как гребаный гонщик.
– Прыгай, болван, – говорит он.
Я еще не успеваю пристегнуться, а он уже срывается с места, и я чувствую себя спасенным.
– Спасибо, мужик.
Он стучит по моей бритой голове:
– В армию собрался или что?
Я отворачиваюсь, и он меняет тему:
– Давай завалимся в спортзал.
– Еще закрыто. Поедем на пляж.
– Хочешь покататься на волнах? У нас собой досок нет.
Я откидываю руки назад и смотрю в ветровое стекло.
– Нет, просто хочется уехать. Убраться из города.
– Не вопрос.
Мэнни понижает передачу, с визгом шин преодолевает следующий поворот, и через несколько минут мы уже несемся по шоссе на запад. Он снова переключает передачу, и мотор гудит; колеса глотают километры. В динамиках играет группа DragonForce, и Мэнни прибавляет громкость. Машину наполняет сумасшедший ритм, и я восторженно вою из окна, пока мы гоним по петляющей дороге. Небо расстилается над головой, город позади скукоживается, и Мэнни отпускает руль, чтобы поиграть на воображаемой гитаре. Я рулю за него, вопя еще громче. Машина скользит между полосами, и мы смеемся. Свобода!
У берега Мэнни паркуется по диагонали, занимая сразу три места, потому что утром здесь никого нет, кроме пары пешеходов с собаками.
Мы спускаемся к берегу. Ветер дует порывами, взбивая песок и обжигая нам лица.
– Чувак, мы не захватили ни еды, ни стульев. Что будем делать? – спрашивает Мэнни.
Я улыбаюсь ему.
– Давай полазаем по скалам.
Он смеривает взглядом высокие утесы.
– Здесь? Сейчас?
– А с хрена ли нет? Помнишь, как в детстве? Ты ни разу не обогнал меня на пути наверх.
– Сейчас мне уже габариты не позволяют лазать. – Он напрягает бицепсы, изображая качка, и я хохочу.
Он и правда намного крупнее, чем в детстве, но и спортивнее. Ребяческая пухлость сменилась крепкими мышцами, и он поднимает вес больше всех в спортзале. Соперничать с Мэнни опасно, но я хочу взобраться на скалу и надеюсь, что он все-таки справится с подъемом. Мэнни чешет в затылке.
– Ты вообще как? Прогуливать школу два дня подряд – это на тебя не похоже.
У меня сводит живот.
– На что ты намекаешь?
– Ни на что. Просто… многие считают, будто ты что-то сделал с Тиган. Лучше веди себя как обычно. – Мэнни улыбается, и я вижу, что он меня ни в чем не винит, просто волнуется.