Я пишу Мэнни:
можешь приехать
Он отвечает сразу:
Свидание с Алиссой
Я листаю страницы приятелей, и такое впечатление, что все где-то развлекаются: в кино, в ресторанах, на свиданиях – или устраивают прощальные вечеринки в честь Шоны. Жизнь идет дальше у всех, кроме меня – и Шоны, надо полагать.
Я выключаю новенький телефон и ползу вниз по ступеням на кухню. Бутылка водки, которую мама хранит на верхней полке, манит меня, мурлычет: «Джейк, выпей меня».
Да пошло оно все.
Хуже уже не будет.
Первая порция – помянуть Шону.
Вторая посвящается полицейскому отделению Кристал-Коув, которое, как я полагаю, может арестовать меня в любой момент. Не знаю, как на мою футболку попала кровь, но если эта кровь принадлежит Тиган, я в полной заднице. А если в руки полиции попадет телефон Шоны или они извлекут ее последнюю переписку из облака, станет ясно, что мы должны были встретиться на Соколином пике, где она и погибла. Тогда мне совсем кранты.
Третий стакан опрокидываю без всякой причины: теперь я просто напиваюсь.
– За тебя, придурок! – говорю я своему отражению, смешивая очередную порцию «Отвертки» и жадно проглатывая ее в два приема. Вряд ли Джесс вернется ко мне, и я испытываю знакомое чувство утраты, как после смерти отца, – словно падаешь в бездонную яму. Джесс оставила меня, и виноват в этом я, а все потому, что член потащил меня в гребаную спальню.
А теперь еще Шона умерла – проклятье! Ее труп плавал между двух валунов, когда мы с Мэнни наперегонки карабкались на скалу, чувствуя себя такими живыми. Может, под водой я видел на тюленя, а Шону? Вывод напрашивается сам собой, совпадение слишком подозрительное – никто не поверит, что я тут ни при чем.
А Тиган все еще считается пропавшей без вести.
Или как?
Я стискиваю стакан и вглядываюсь из кухонного окна в темный лес.
– Тиган, ты там? Это ты все затеяла?
Если Джесс права и видео задумывалось с целью подшутить над Тиган, тогда, может, она и не пропала. Может, она мстит своим друзьям за подставу и переводит стрелки на меня, чтобы я оказался крайним. Если так, то кто следующий у нее в списке? И где она прячется? Наверняка совсем близко.
Я наклоняюсь над кухонной раковиной и пью прямо из-под крана.
В воображении я представляю, как Шона стремительно летит со скалы вниз, падает в прибой, разбиваясь о невидимые валуны, и застревает там; яркая кровь окрашивает воду. Ужас. Я наливаю еще один стакан и выпиваю смесь водки с апельсиновым соком, наслаждаясь обжигающим алкогольным коктейлем, потом бросаю стакан в раковину и, шатаясь, иду в гостиную.
В Сети народ строит предположения, допуская, что я взбесился и, желая отомстить, сорвался с цепи, – убил Тиган и Шону, чтобы доказать свою преданность Джессике. Может, я и правда свихнулся – откуда мне знать?
Думая о Джессике, я вспоминаю о Брендоне Риде, Операторе, и о том, как он снял ее и выложил ролик на «Ютьюбе». А это, в свою очередь, напоминает мне о собственном обещании разделать его под орех. Я хватаю ноутбук, открываю его канал и смотрю семь последних тупых видосов. ФБР удалило тот, где в главной роли Джессика, но с воскресенья у Оператора появилось больше пятидесяти тысяч новых подписчиков. Чем больше я думаю о Брендоне, тем больше завожусь.
Людям понравилось смотреть, как моя девушка переживает драму на его канале. Он даже увеличил ее лицо, пока она с ужасом наблюдала, как мой язык лезет в рот Тиган. Мне плевать, есть у Брендона алиби или нет, – он должен что-то знать. Умом я понимаю, что нельзя идти к нему домой, но мне плевать. Пора нанести Оператору визит.
Если мне все равно предстоит сесть в тюрьму, лучше я сначала получу ответы на свои вопросы.
Глава 33
Ветер унес облака с океана вглубь материка, и небо над взморьем чистое. Звезды мерцают, ночь полнится звуками. Я останавливаюсь у Слепого пляжа и, дрожа, вылезаю из машины. Волны хрипят, точно дыхание дракона, и лижут берег жадными языками. Я стою, оглядывая пляж в поисках костров или других признаков жизни, но здесь никого нет. Я направляюсь к воде; ботинки гулко стучат по тротуару, ключи громко звенят в руке, в кармане нежеланная ноша – телефон Тиган.
Дохожу до песка, и ботинки утопают в его сыпучей мягкости, а тело наклоняется вперед. Я нацеливаюсь на темный грот вдалеке – вход в пещеру, где я впервые поцеловала Джейка. Сейчас отлив – я проверила график приливов-отливов, – и можно попасть внутрь. Я прохожу мимо круга из цветов, фотографий, записок и игрушек, разложенных около утеса под Соколиным пиком. Это импровизированный мемориал в память о Шоне, который устроили после поисковой экспедиции на пляже.
Отводя взгляд, миную увядающие цветы и иду дальше.
Песок возле пещеры мокрый, и у меня есть около часа, прежде чем вода поднимется и запрет меня внутри. Самая дальняя ниша остается сухой весь год, потому что скалистый коридор в конце делает изгиб, но вход затопляет во время каждого прилива. Однако я пришла именно сюда, поскольку пещера имеет и менее известное свойство: она совершенно не пропускает сигнал телефона.
Встав спиной к океану, я включаю фонарик на своем мобильном и свечу внутрь. Короткий луч не достигает задней стенки грота, но здесь вроде бы никого нет.
– Эй! – шепотом произношу я, опасаясь спугнуть любовников или тюленя, что уже случалось раньше. Голос отражается от стен, но никто не отвечает и не двигается, никакие тюлени не выпрыгивают из темноты.
Я прохожу на несколько шагов внутрь – достаточно, чтобы блокировать сигнал, – и сажусь на камень, отполированный бесконечными приливами. Вынимаю телефон Тиган из кармана, и сердце начинает биться быстрее. Холодный пластиковый футляр исцарапан, но все еще блестит, подобно самой Тиган.
– Ну, приступим.
Я включаю аппарат.
Потрескавшийся экран остается черным, кажется, целую вечность. Потом он вспыхивает белым и появляется черное яблоко – плод познания. Открывается панель для пароля, и у меня перехватывает дыхание. Шесть попыток, прежде чем аппарат заблокируется.
Когда мы с Тиган дружили, паролем ей служило имя попугайчика. Не знаю, жива ли еще птичка, но стоит попробовать. Я печатаю: «ДОЛЛИ». Телефон вибрирует и предлагает мне «попробовать снова».
Остается пять попыток, и я решаю придерживаться темы животных. Голдендудля Шеффилдов зовут Бумер; я знаю это, потому что, когда Грейди уезжает на соревнования или каникулы, Хлоя заботится о собаке. Я печатаю «БУМЕР».
«Попробуйте снова».
Я смотрю через устье пещеры на океан. Один из самых распространенных паролей на свете – «11111», и Тиган достаточно заносчива, чтобы использовать его. Я набираю цифры и получаю тот же ответ: «Попробуйте снова».
В запасе еще три попытки.
Я обращаюсь мыслями в прошлое. Когда-то мы с Тиган были не разлей вода – настоящие лучшие подруги. Все мое принадлежало ей и наоборот. Мы обменивались одеждой, игрушками, секретами. В третьем и четвертом классе катались по всему городу на великах, покупали мороженое и блеск для губ, ходили в библиотеку.
Все хотели играть с Тиган, но ей хватало меня. Мы попеременно ночевали дома одна у другой, делали попкорн и смотрели фильмы у нее в подвале. Дразнили Грейди и заставляли его выполнять наши поручения. Мы были счастливы – только мы вдвоем и ее любимый ирландский сеттер Мэгги.
Мэгги умерла в прошлом году, и Тиган написала в своем аккаунте, что она была «лучшей собакой на свете». В имени «Мэгги» пять букв.
Я наблюдаю за набегающими на берег волнами и чувствую одиночество. Я спряталась в пещере, но здесь все же небезопасно. Нужно поторопиться. Затаив дыхание, я набираю в окошке: «МЭГГИ».
И получаю доступ.
Удалось! Сердце колотится, ожидая сирен или тарахтения вертолета, появления полиции с земли и с воздуха, но ночь по-прежнему тиха, если не считать ритмичного плеска океана. Однако я все равно переключаю телефон на режим полета.
Сначала я листаю фотки, пожирая их жадными глазами. Тиган на каникулах, Тиган с друзьями, Тиган позирует в сотне различных нарядов, Тиган в компании множества симпатичных парней высовывает розовый язык. Такая счастливая, такая уверенная в себе. Трудно поверить, что она пропала, а не руководит нынешним представлением.
Я проверяю папки с фотографиями и нахожу одну с подписью «Легко отделался». В ней лежит единственный снимок: селфи Тиган и Джейка, сделанное, когда они встречались. Обжимаются на ее кровати с балдахином. Он с голым торсом, во рту блестят брекеты; она в футболке, со спутанными волосами. Оба улыбаются в камеру, и я узнаю осоловелый взгляд полуприкрытых глаз Джейка. У них только что был секс. Тиган добавила к фотке виртуальный стикер в виде сердечка с надписью «Первый раз!».
Фу! Я чуть не швыряю телефон в дальний угол пещеры.
Это слишком, чересчур интимно. Не могу смотреть. Не могу, и все. Но надо.
Вдыхая холодный морской воздух в том самом гроте, где мы с Джейком впервые поцеловались, я перехожу к текстовым сообщениям. Дрожащими пальцами осторожно вожу по разбитому экрану, периодически посматривая в сторону входа в пещеру – не дай бог, кто-нибудь придет ширнуться или потискаться.
Я читаю все сообщения Тиган со дня костра на пляже до вечеринки в честь конца лета. Большинство из них невинные, просто болтовня о том, какую музыку ставить и в какое время ее родители вернутся из Санта-Круз в воскресенье. Переписка между Шоной и Тиган в прохладных тонах. В школе говорили, что они поссорились.
С утра воскресенья, когда она пропала, телефон Тиган разрывался от дружеских сообщений: «Где ты? У тебя все в порядке?» Или: «Не высовывайся, ФБР собирается тебя арестовать». Есть и одно зашифрованное от Шоны в ночь ее смерти: «Битлджус, Соколиный пик». Не имею представления, что это значит.
Волны неистовствуют сильнее, забрасывая брызги в грот. Нужно убираться отсюда, пока не поднялся уровень воды. Я быстрее пролистываю сообщения и вижу, что Тиган не ответила ни на одно из последних. С другой стороны, оно и понятно: сначала ее телефон был у Джейка, а теперь у меня.