Джемпер, который по-прежнему остаётся на мне в весьма сомнительном состоянии, кажется не просто лишним: крупная вязка больше не ощущается привычно мягкой — мешает, царапая кожу, подобно наждачной бумаге. К тому же слишком жарко. Хочется поскорее избавиться от ставшей ненужной детали гардероба, но Закери не позволяет: перехватывает оба мои запястья и отстраняется. В его глазах вспыхивает предвкушение, а губы растягиваются в хищную ухмылку. Не успеваю задуматься о том, что за этим последует. К тому же вскоре и так всё становится понятно. Порванная деталь одежды на мне опущена ещё ниже. Теперь шевелить руками становится проблематично. Не могу до него больше дотронуться. А ещё, похоже, именно этого блондин и добивался. Взор цвета самой настоящей лазури плавно скользит по моему телу и, клянусь, на дне тёмных зрачков я вижу самое настоящее пламя, которое вытравливает все оставшиеся сомнения и страхи. И даже чужой откровенный взгляд не смущает, как раньше. Наоборот, хочется видеть и ощущать это восхищение в свой адрес снова и снова.
— Скучала, говоришь… — вроде бы и вопрос, но только интонация совсем иная.
А может, я просто не способна адекватно воспринимать реальность. Давно уже увязла в том помешательстве, что зарождается в моём подсознании каждый раз, когда хозяин закрытого клуба настолько близко.
— Да, — отзываюсь совсем тихо.
Райт проводит пальцами по ключицам, пристально следя за своими действиями. Неожиданно нежно, неторопливо. Аккуратно поддевает сперва одну лямку бюстье, медленно спуская ту с плеча, затем и вторую. Прикосновения перемещаются к линии декольте. Мужчина тянет бельё вниз, оголяя грудь. А я… Не дышу вовсе, с замиранием сердца ожидая того, что будет дальше. И впитываю в себя отголоски чужого дыхания. Глубокого, размеренного. Будто бы меня одну сейчас раздирает изнутри мучительная потребность прекратить затянувшееся издевательство. А он… Прищуривается и внезапно резко подаётся вперёд, вновь бесцеремонно грубо вжимая меня собой в дверное полотно.
— Господи, да… — вырывается из меня очередное бессвязное.
Мужские руки скользят по бокам к бёдрам, расстёгивают джинсы. Не успеваю опомниться, как оказываюсь лицом к дереву. Весь верх одежды в считанные секунды валяется на полу, а я остаюсь полуобнажённой. Райт не позволяет развернуться. Впрочем, я к этому и не стремлюсь. Пронизывающая всё тело дрожь намного сильнее занимает мой разум, чем самостоятельное проявление какой-либо инициативы. Я почти готова снова молить, на этот раз даже громче и требовательнее, однако на деле — всего лишь плаксиво хнычу, пока широкие горячие ладони приспускают джинсы и поглаживают ягодицы.
Дыхание стоящего позади опаляет шею, и от этого вдоль всего позвоночника бегут лёгкие мурашки. Воображение рисует самые разные варианты того, что меня ожидает совсем скоро. Но всё равно ни один из них не оправдывает своего предполагаемого существования, ведь я почти верю в то, что получу столь необходимое. Вот и сжимаю пальцы до судорожной боли и невольно подаюсь назад, как только чувствую первое прикосновение между ног. Но тут же лишаюсь даже этой ласки.
Жестокий!
— Зак… — выдыхаю с тихим стоном.
Ответа, конечно же, не получаю. Вместо этого мужчина снова отстраняется и опускается передо мной, лишая остатков одежды. Каждое его прикосновение обжигает, пока он оголяет сперва одну ногу, потом — другую. Так и не поднимается. Проводит ладонями по голени вверх к ягодицам, слегка массируя.
Череда лёгких поцелуев касается поясницы, а пальцы Райта снова скользят между моих ног, размазывая влагу. И снова, стоит только податься навстречу нехитрой ласке, — всё тут же прекращается. Правда, на этот раз Закери перехватывает за талию и относит к столу, на который укладывает лицом вниз.
Покрытая лаком поверхность холодная и я едва заметно вздрагиваю от контраста новых ощущений. Но уже вскоре забываю об этом. Чужие пальцы медленно проходятся по позвоночнику от шеи к копчику, вынуждая меня с очередным стоном выгибаться в негласном требовании большего. Я почти тону в этом неуёмном желании. Настолько глубоко, что невольно приподнимаюсь в намерении сделать уже хоть что-нибудь, чтобы утолить свой голод. Но хлёсткий удар по ягодицам вынуждает повторно вздрогнуть. И лечь обратно. Ведь даже это сейчас не способно вернуть меня к реальности. Наоборот, странным образом хочется, чтобы мужчина повторил. И снова не получаю желаемого. Впрочем, резкий толчок его пальцев вглубь моего тела заставляет позабыть обо всём. Но стоит только поддаться этому искушению…
Да, чёрт возьми! Я опять лишаюсь желаемого!
И даже не знаю, за что я ненавижу сейчас Райта больше: за то, что он делает со мной, или же всё-таки за то, чего не делает.
Разочарованный стон, полный досады скрыть тоже не получается.
— Хочу, чтобы ты сказала это вслух, — звучит над самым ухом с едва уловимой хрипотцой. — Хочу услышать это от тебя. Скажи мне то, чего ты хочешь, Софи, — всё ещё негромкое, но требование — почти ультиматум.
Его голос опьяняет и дурманит мой давно отравленный разум. И, наверное, я окончательно схожу с ума, потому что каждый звук подобно электрической волне проходится по всему моему телу. Это даже больше, чем прикосновения. И намного ярче, чем то, что я могла бы объяснить. Даже самой себе. Да и не со мной будто всё происходит. С кем-то другим. С той, кем мне не быть никогда. Просто потому, что нельзя испытывать нечто подобное. Уж не мне — так точно.
Слишком много соблазна…
— Тебя хочу. Прямо сейчас, — произношу, вопреки собственным мыслям.
Да и кому они сдались прямо здесь и сейчас?
К тому же, абсолютно неуместное проявление совести банально растворяется в моём новом всхлипе, когда мужчина одним резким движением наполняет собой до предела. Замирает лишь на жалкое мгновение, а после срывается в жёсткий бешеный темп. И снова больше не остаётся ни моих мыслей, ни переживаний, ни эмоций — только дикая потребность чувствовать каждый новый толчок внутри себя, а также возрастающее удовольствие, сопровождающееся короткими стонами и рваными вскриками.
Окружающее перестаёт существовать. Весь мой мир теперь сосредоточен лишь на греховном блаженстве, что захлёстывает сознание, как настоящее цунами, погребая под волной бесконечно необъятного удовольствия. Ещё один хлёсткий удар по ягодицам на пике оргазма — у меня темнеет в глазах, а дыхание окончательно сбивается. Да и сил дышать не остаётся.
Самым бессовестным образом утыкаюсь носом в антикварную столешницу, даже уже и не надеясь подняться в ближайшее время. Хорошо, самой и не приходится. Закери аккуратно поднимает меня на руки, прижимая к себе крепче. Он что-то тихонько нашёптывает, пока несёт за пределы кабинета — в спальню, а я самым глупым образом улыбаюсь ему в ответ, наслаждаясь теплом мужского тела и голоса. И на жалкое мгновение, правда, верю в то, что всё это, именно так — правильно. Вот только реальность напоминает о себе намного быстрей, чем мне бы того хотелось.
— Наш молчун заговорил, — улавливаю далёкое на том конце связи, как только Райт принимает входящий.
Меня мало волнует смысловой посыл и то, что кроется за услышанным. Мгновенно преобразившееся выражение лица блондина со всеми оттенками мрачности задевает гораздо больше. Ничего не остаётся от образа того мужчины, на который я готова буквально молиться, как бы постыдно и дико то ни звучало. Закери спешно одевается, поправляет рубашку и галстук, возвращая им относительно приличный вид. Уж не знаю почему бы ему просто не надеть другой костюм…
— Вернусь к вечеру. Дождись меня здесь, хорошо? — бросает он далеко не в просьбе, прежде чем оставить мою персону в гордом одиночестве.
А вот обещание Райт так и не выполняет. Зато я выполняю своё. Не ему данное. Спустя каких-то всего лишь тысячу проклятий в собственный адрес.
На улице начинает темнеть, а пальцы предательски подрагивают, когда я набираю нужный номер. Абонент берёт трубку спустя пару гудков.
— Правда, что завтра ты улетаешь в Берн? — интересуюсь сходу, опустив надобность вежливых приветствий.
Ведь так проще.
— Правда, — спустя короткую паузу отзывается Айзек.
Я слышу некую озадаченность в его голосе, потому и перехожу к главному, не терзая никого из нас лишними расшаркиваниями.
— И ты сможешь забрать меня с собой, если я приму твоё предложение?
Новая пауза длиннее предыдущей. Но ожидаемых мною за этим насмешек или злорадства не следует. А это уже хорошо. Наверное.
— Возникнут некоторые нюансы с визой, но это решаемо, — наконец, отвечает мужчина.
Что придаёт ещё больше смелости.
— И ты заплатишь мне вперёд. В самый ближайший срок, — дополняю, глубоко внутри поражаясь своей наглости.
На этот раз никакого промедления нет. И это радует гораздо больше предыдущего.
— Хорошо, София. Договорились. Завтра, в десять утра я пришлю за тобой водителя. Деньги поступят на твой счёт ещё до этого момента. Вещи можешь не брать. Только паспорт. Остальное… Обговорим при личной встрече.
— Договорились, — повторяю часть его фразы.
На большее пока просто не способна. Хорошо, проявлять дар красноречия и не нужно. Айзек отключается. А ещё через минуту приходит уведомление о пополнении счёта… на сумму, превышающую названную мною в троекратном размере.
Хм…
Оперативно!
Даже слишком.
Какое-то время бездумно пялюсь на потемневший экран и самой себе всё ещё не верю, что я это делаю. Сделала. Если бы мне когда-нибудь доводилось заключать сделку с дьяволом, наверное, чувствовала бы примерно то же самое, что и прямо сейчас.
Нет, не страх. И не угрызения совести. Облегчение.
А всё почему?
Да потом что я… Дрянь.
Глава 15
В моей жизни было много длинных ночей. Не уснуть никак. А дожидаться окончания сравнимо с пыткой. Вот и сегодня также. Углы съёмной квартиры хранят лишь темноту — я не спешу включать освещение. Просто сижу на широком подоконнике, склонив голову к холодному стеклу, и жду, приговаривая одну сигарету за другой. Дым и пепел, оставляющие всё больше следов на запятнанной карме — вот, что у меня есть, не больше. Но ничего. Рано или поздно любая ночь заканчивается. И эта не станет исключением. Надо лишь перетерпеть это давящее чувство собственной ничтожности.